– Какого черта? – медленно шепчу, отнимая стакан с кофе от губ.

Внимательнее всматриваюсь в текст документа и у меня перед глазами начинает плыть комната. Я покрываюсь испариной. Ненавижу этого мудака всеми фибрами своей души.

– Долли, ты в порядке? – испуганно спрашивает мой помощник Дилан Дидье, сокращенно ДиДи.

Я на автомате киваю, продолжая изучать глазами иск от своего без пяти минут бывшего мужа. Этот подонок смеет наложить лапу на мой дом. Он хочет забрать половину купленного на мои деньги дома с видом на холмы, а мне великодушно оставить машину, которую подарил на нашу первую годовщину. Захлопываю ноутбук, зажмуриваюсь и, поставив локти на стол, впиваюсь пальцами в корни волос. Как же все это мерзко и низко. Хочется пойти и принять душ, чтоб стереть с себя следы пяти лет брака с этой тварью. Он ведь знает, как я усердно работала, чтобы заработать на этот дом. Это же была моя мечта, черт его раздери!

Не позволяя себе раскиснуть, поднимаю голову и распахиваю глаза. Дилан стоит передо мной со все тем же встревоженным взглядом. Осматриваю его розовую футболку и джинсы скинни, которые того и гляди лопнут в причинных местах, настолько обтягивают его. Невольно кривлюсь.

– Слушай, купи себе нормальные джинсы.

Он ухмыляется.

– А что с этими не так?

Я завороженно смотрю на его широкую улыбку, которая ярко выделяется белизной на его темной коже. Красивый парень. Надо будет его попробовать задействовать в новом фильме про подростков. Мой режиссерский мозг начинает прикидывать, на какую роль он подошел бы, когда мне приходится притормозить с рабочими фантазиями, чтобы вернуться в суровую реальность.

– Мне нужен адвокат, – заявляю стальным голосом.

Улыбка ДиДи гаснет, и он снова хмурится.

– Тебя собираются посадить?

– Если бы, – вздыхаю я. – Муж хочет отсудить у меня половину дома.

– Мудила, – резко вырывается из ДиДи, и я широко улыбаюсь.

– Ты так категоричен. А вдруг это он покупал дом?

– Хрена с два, – заявляет он, немало меня удивляя. – Он способен разве что машину подержанную купить.

– И он это сделал. Купил мне подержанную тачку, а себе новую. Каков красавец, а, ДиДи?

Он несколько секунд изучает страдание на моем лице.

– Я найду для тебя лучшую контору.

– Уж постарайся. И не скупись. Я хочу забрать то, что принадлежит мне.

– Будет сделано, босс, – произносит он и, отсалютовав, уходит.

Я смотрю на подготовку на съемочной площадке и медленно пью свой латте, думая о том, какой внезапный поворот может сделать жизнь всего за пару секунд, пока открываешь документ на компьютере. Вот я была в состоянии возбуждения от того, что сегодня первый съемочный день нового фильма, а вот уже сижу, скисшая, и пью остывший кофе. Жизнь дерьмо. Но боженька дал мне ее не для того, чтобы я тут сопли жевала, поэтому…

Встаю и хлопаю в ладоши, привлекая внимание команды.

– Привет. Все здесь?

– Актеров нет, – отзывается художник по костюмам.

– Они нам пока и не нужны. Эта информация для ваших ушей. Сроки очень сжатые, как вы знаете. Поэтому ни одного лишнего перекура, банда. Давайте бодро начнем и так же закончим. Майкл, дашь мне к вечеру выборку по ночным сценам. Тилли, от тебя буду ждать идей насчет выездных. И дай, пожалуйста, название локаций, о которых мы договаривались.

Раздаю еще несколько указаний, на каждую из которых получаю положительный ответ. Это моя стихия. Место, которому я принадлежу. Здесь я управляю и контролирую, и это чувство дает мне некое умиротворение.

Съемки начинаются, как обычно, в суете и беспорядке, потому что актеры пытаются сработаться перед камерой, я кричу, все суетятся. Пройдет еще пара дней, пока мы научимся лавировать между друг другом и не врезаться постоянно в чью-то спину или грудь. Этот предварительный танец, наверное, самое магическое действо, которое происходит на съемочной площадке. И я кайфую от него, как будто мы не неуклюжие, как пингвины, а грациозно выписываем пируэты на сцене Ковент-Гарден.

В промежутках между этими суетливыми часами ко мне подбегает Дилан.

– Завтра в пять вечера тебя ждут в офисе «Бронкс и Юэн». Вот здесь их номер и адрес. Не опаздывай, на все про все у тебя будет сорок минут.

– Когда это я опаздывала? – спрашиваю ДиДи, а он смотрит на меня, приподняв вопросительно одну бровь. – Ладно, ладно, буду вовремя. Спасибо.

И на этом неприятная часть дня заканчивается, сменяясь знакомой уютной суетой.

Глава 2

На следующий день я вылетаю из студии, как будто меня преследует маньяк. Знаю, что опоздаю на встречу, но стараюсь сократить время задержки максимально, как могу. Запрыгнув в машину, ударяю по педали газа и срываюсь с парковки с визгом шин. Через двадцать минут я уже стою на пятнадцатом этаже офисного здания и оглядываюсь по сторонам. Двери, двери и снова двери.

– Вам помочь? – спрашивает услужливый женский голос, и я поворачиваю голову в сторону безупречно выглядящей блондинки.

Могу себе только представить, как выгляжу после целого дня съемок: юбка с рубашкой помяты, макияж едва привела в порядок с помощью гримера, на голове сумасшествие. В общем, Долорес Диккенс в лучшем ее виде, прошу любить и жаловать.

– Я ищу офис «Бронкс и Юэн», у меня назначена встреча… – бросаю быстрый взгляд на крупные наручные часы на запястье, – семь минут назад.

– О, тогда вам этажом выше, – сочувственно лепечет блондинка, а я уже прожигаю взглядом стрелку над лифтом, которая показывает, что тот в районе второго этажа. Слишком долго ждать.

– Где лестница?

На этот раз услужливая барышня не говорит, а просто показывает рукой куда-то вправо от лифта.

– Поторопитесь! – кричит она мне вслед, пока я во весь опор несусь в заданном ею направлении. – Он ждет максимум десять минут!

– Спасибо! – кричу в ответ, когда за мной захлопывается тяжелая стальная дверь, отрезая меня от уютного коридора и приведя на ярко освещенную лестницу.

Бегу наверх, чертыхаясь про себя и проклиная привычку опаздывать. Из-за нее на все важные встречи я попадаю взмыленная и запыхавшаяся. Так же будет и сейчас, нутром чувствую. Выбегаю на шестнадцатый этаж, по которому снуют люди с документами в руках. Ловлю первого проходящего мимо парня.

– Где конференц-зал?

– Вам малый или большой? – спрашивает он, не отрывая взгляда от документов.

Во мне бурлит отчаяние, когда я понимаю, что осталась всего минута времени и адвокат покинет несостоявшуюся встречу.

– Не знаю, – выпаливаю я. – Где у вас проводят встречи с клиентами?

– Прямо и направо.

– Спасибо! – кричу, пускаясь в том направлении во всю прыть.

Когда сворачиваю направо, вижу впереди тяжелую стеклянную дверь с матовым напылением и надписью «Конференц-зал». А из нее выходит высокий широкоплечий мужчина и, развернувшись ко мне вполоборота так, что я вижу только его спину и плечо, открывает соседнюю дверь, чтобы выйти.

– Стоп! – кричу я по привычке, как будто останавливаю съемку. Для пущего эффекта не хватало добавить: «Снято!», чтобы брови над карими глазами поднялись еще выше. – Стойте, – выдыхаю я, резко останавливаясь в паре метров от мужчины. – У нас назначена встреча.

– Полагаю, вы на нее опоздали, – произносит он, кивая, и снова собираясь схватиться за ручку двери.

Я бегом преодолеваю расстояние между нами и в который раз радуюсь тому, что ношу удобные «Конверсы», а не туфли на шпильке, иначе меня бы уже увозила скорая в сторону ближайшей больницы. Хватаю мужчину за руку и взглядом умоляю задержаться еще на минутку. Этот прием у меня уже доведен до автоматизма, потому что из-за моей патологической привычки опаздывать я часто им пользуюсь.

– Подождите, мистер Юэн. Мне очень нужна помощь.

– Тогда почему вы опаздываете на встречу, мисс Диккенс? Слушайте, а это не вы сняли фильм про порно-актеров?

– Я, – выдыхаю и выдавливаю из себя улыбку. – Понравился?

Лицо Герберта Юэна, всего на несколько секунд показавшееся человеческим, снова становится непроницаемой маской. Очень фактурный персонаж. Но о чем это я? Да, о деле.

– Мой бывший муж хочет обобрать меня до нитки. Помогите, пожалуйста.

Юэн несколько секунд рассматривает мое лицо, которое – я уверена – полно отчаяния, и кивает в сторону конференц-зала, который несколько минут назад покинул. Я облегченно выдыхаю и скольжу в дверной проем любезно распахнутой передо мной двери.

Спустя почти два часа после бесконечного повторения юридических терминов мистером Юэном и моих просьб пояснить, что это значит, я буквально вываливаюсь обессиленная из офиса знаменитой юридической фирмы. Мы наконец договорились о том, что они займутся моим вопросом. А поскольку я не могу бегать на все судебные заседания, мы просто подготовим доверенность и, по словам Герберта Юэна, они выиграют для меня дело. Я счастлива, что дело приняло такой оборот и мне не придется ходить в суд и видеть этого урода. Мудака, который, наверное, на всю жизнь оставил во мне огромную рану, которую залечить не удастся. Мало того, что я была лишена того, что наиболее дорого женщине, я еще и унижена за это. Как будто недостаточно было того, что я сама себя проклинала за ошибки молодости.

На обратном пути я решаю проигнорировать лифт и спускаюсь по ступенькам, потому что мне нужно пройтись. Адвокат разобрал иск моего бывшего мужа по косточкам и теперь я нуждаюсь во времени, чтобы перевести дух. Постоянный вопрос о том, как я до такого докатилась, упорно долбит висок и не отпускает. У нас с Оливером все начиналось так красиво и романтично. Он был очаровательным и окружал меня знаками внимания так, что любая женщина влюбилась бы. Он невероятно красив и обаятелен и так умело пускает пыль в глаза, что, не успев опомниться, я уже через два месяца после знакомства стояла у алтаря в Вегасе и светилась самой широкой из своих улыбок. Теперь же, когда он вогнал мне нож в спину, я думаю о том, как могла столько времени потратить на жизнь с ним и не распознать мудака, что каждый день крутился у меня под носом. Это же насколько нужно было быть ослепленной любовью, чтобы не замечать даже самых очевидных сигналов? Например, насколько он пренебрежительно общался со своей семьей и как ненавидел всех, кто успешнее и сильнее его самого.

В начале моей карьеры Оливера можно было назвать сбывшейся мечтой. Он, казалось, искренне мне сопереживал, если что-то не получалось и говорил, что верит в меня, когда я сомневалась. Мне тогда казалось, что это он такой заботливый. А сейчас я понимаю, что на фоне достаточно успешного агента по недвижимости я выглядела непризнанным гением. И моего мужа эта ситуация устраивала. Нашим общим друзьям о моей работе он всегда рассказывал с таким снисхождением, словно я не карьеру строю, а леплю куличики в песочнице.

С тяжелым вздохом я открываю железную дверь и выхожу с другой стороны здания, как раз туда, где припаркован мой автомобиль.