© Оаро Е., текст

© ООО “Издательство АСТ”

* * *

Научить писать нельзя. Но можно помочь. Пишут по наитию. Но важно знать, как строятся произведения прозы… Книга Екатерины Оаро не совсем учебник – это исповедь писателя. И из нее можно извлечь немало пользы. И начинающим литераторам, и опытным, и тем, кого называют обычным читателем. По сути, это художественное произведение о том, как писать художественные произведения.

Роман Сенчин, писатель.

Ни один учебник по теории литературы не сравнится с откровенным опытом Homo scriptor, рассказанным от первого лица.

В этой книге Екатерина Оаро не просто разоблачает мифы о писательском мастерстве, не просто срывает сидящие в нас, пишущих, барьеры, комплексы и зажимы. Она дает рецепты, иллюстрации, подсказки – как передать эмоцию словесно, как ярче закончить рассказ, как избавиться от творческого кризиса и так далее – не абстрактные, а самолично пережитые и опробованные, а потому особенно эффективные.

Прочитайте и попробуйте повторить сами.

Алиса Ганиева, писатель.

Благодарности

Эту книгу я писала не одна. И я хочу поблагодарить всех, кто помогал мне:

Дэви Оаро за терпеливое слушание моих озарений и за то, что, пока я летала в облаках, он часто делал земное: убирал дом, мыл посуду и приносил еду.

Елену Мезрину за ценные дополнения к содержанию книги,

Коуча Александру Соловей за неизменную готовность созвониться, если мне это нужно,

Дмитрия Рудакова,

а также моих бета-ридеров: Виталину Скворцову-Охрицкую, Катерину Медведеву, Ирину Мещерякову, Валерию Гумуш, Айгуль Шарипову, Ирину Колесинску, Ксению Собченко, Мариту Захарову, Татьяну Коршунову, Макса и Наташу Ярчаков, Татьяну фон Беелен, Валентину Матвееву, Татьяну Лебедеву, Катерину Хайнрих, Элину Коханую, Наталию Агееву, Павла Волчика, Наталию Юдину, Светлану Гетту, Алексея Байдина, Наталию Юрченко, Евгению Гаврилову, Юлию Бурилину и Анастасию Хрущинскую.

И, конечно, моих издателей: Марию Андрюкову, Илью Данишевского.

I. Перед рождением книги

Глава 1
Миф о том, что кто-то знает, писатель ли вы

Или: есть ли у меня потенциал?

Должен ли я писать? Должна ли я писать?

С тех пор как я преподаю писательское мастерство, на мою почту приземляются письма с этим вопросом. Авторы присылают мне на рецензию свои тексты, чтобы наконец успокоиться. Они ожидают от меня оценки: «Вот вы – пишите. А вы – нет».

За спиной у них обычно маячит Толстой с его «если уж писать, то только тогда, когда не можешь не писать». И они ищут подтверждения своего права на творчество у авторитетов, готовые поверить чужой оценке.

В самом начале я пробовала убедить таких авторов, что писать им, конечно, нужно. Это насыщало их на час, но после они снова начинали сомневаться. Потому что извне этот колодец не заполнишь, сколько одобрения в него ни клади.

Я тоже была таким автором. Мечтала, чтобы авторитетный писатель взглянул на мой черновик и определил, есть ли у меня потенциал. Но все оценки я быстро ставила под сомнение. «Он говорит недостаточно эмоционально, он неискренен», – думала я. Или: «Он говорит из вежливости и чтобы меня не ранить». Или: «Эта писательница недостаточно авторитетна, она сравнивает меня с новичками, а не с классиками».

Поиск разрешения вовне напоминал жизнь без дома, неприкаянность. Жалкая позиция, вам не кажется? Я думаю, мы становимся в нее лишь тогда, когда теряем себя. Но если в себя вернуться, то находишь внутри мечту о книге, интерес к писательству, новый замысел, образ, жажду эксперимента.

Разве недостаточно этого для того, чтобы писать? Я верю, что если желание писать не покидает вас, то вам нужно писать. Это желание и есть ваш потенциал.

Возможно, вам кажется, что все мечтают написать книгу. Мне тоже так иногда кажется, ведь я выбираю себе творческих друзей. Но если посмотреть шире, то вы увидите, что о книге мечтают немногие. Вы правда думаете, что большинство людей приходят в восторг, когда слышат, что авторы встают в шесть утра, чтобы до начала рабочего дня уделить время тексту? Да ну. Большинство людей выберет мягкую подушку. Формулировать, редактировать, сомневаться, искать точные слова – разве все этого хотят? О нет. Только те, кто уже носит книгу в себе.

Говорить себе «Я не писатель» значит преуменьшать себя. Об этом пишет Ван Гог в своем письме, которое я часто цитирую. Он пишет о художниках, но слово «художник» легко заменяется на «писатель»:

«…Когда что-то в тебе говорит: “Ты не художник”, тотчас же начинай писать, мой мальчик, – только таким путем ты принудишь к молчанию этот внутренний голос. Тот же, кто, услышав его, бежит к друзьям и жалуется на свое несчастье, теряет часть своего мужества, часть того лучшего, что в нем есть. Друзьями твоими должны быть лишь те, кто сами ведут такую же борьбу и своим примером пробуждают в тебе жажду деятельности.

…‟Я не художник”, – как можно так жестоко отзываться о самом себе? Разве нельзя стать терпеливым, разве нельзя научиться терпению у природы, видя, как медленно созревает пшеница, видя, как все растет? Разве можно считать себя настолько мертвым, чтобы допустить, что ты уже никогда не будешь больше расти? Разве можно умышленно препятствовать собственному развитию? Говорю все это для того, чтобы объяснить, почему разговоры о том, одарен ты или нет, кажутся мне такими глупыми.

…Мне хочется, чтобы живопись стала твоей навязчивой идеей и вопрос: “Художник я или не художник?” – отошел в область абстракции, а на первый план выступили бы более интересные практические задачи, скажем, как скомпоновать фигуру или пейзаж».

Как же красивы авторы, когда они просто работают, не сомневаясь в себе! Когда они не заглядывают другим в глаза, ища одобрения и оценки, а смотрят внутрь себя.

Сам вопрос «Писатель ли я?», направленный вовне, лишает вас сфокусированности, устойчивости, концентрации сил, а порой и самоуважения. Никто вам на него не ответит, а если и ответит, то этот ответ будет мало весить.

Я знаю это на собственном опыте. Помню, как, когда я поступала в Литинститут, я сдала все экзамены хорошо и на последний – творческое собеседование – шла уверенно. Потом я долго ждала перед аудиторией, когда подойдет моя очередь. Было душно, и уже через час все устали: и комиссия, состоящая из седых мастеров и ректора, и мы, абитуриенты.

Вот как это происходило: когда очередной поступающий выходил из кабинета с дубовым овальным столом, нужно было подождать и только после – войти. Во время этой паузы мастерам зачитывались рецензии на вступительные творческие работы следующего кандидата. Предполагалось, что абитуриент не слышит рецензию на свои тексты и не знает, как их оценили.

Но я не рассчитала время и вошла слишком рано. Из-за общей усталости никто не обратил на это внимания. И я услышала рецензию на подборку своих рассказов:

– Автор пишет об Алтае и Тибете, Крыме и Гималаях, но только не о родной Беларуси. У автора есть стиль, однако нет интереса к социальным темам. На фоне других работ, поданных на конкурс в этом году, эта подборка не кажется достойной. Не берем.

Это была рецензия признанного семидесятилетнего писателя. Когда ее читали, он уверенно мотал головой и делал такой жест рукой, по которому было ясно: не будем тратить на это много времени. Звучит как ответ на вопрос «Должна ли я писать?», правда?

В Литинститут меня все-таки взяли, потому что даже низкая оценка за собеседование не слишком опустила мой общий балл. И следующие несколько лет я училась с ощущением, что мне дали огромный кредит и я занимаю чужое место.

Правда, через пять лет на защите диплома мой мастер – все тот же седой писатель Александр Евсеевич Рекемчук – стоял за мою повесть горой. Действие повести происходило в Беларуси. Еще два оппонента написали на нее хвалебные рецензии, рекомендуя повесть к публикации.

Кажется, только я помнила приговор, услышанный пять лет назад на творческом собеседовании. В дипломной речи я хотела упомянуть о нем, но мой мастер сморщил лицо, как от музыкальной фальши. Я заметила это и быстро сменила тему.

Мне выдали красный диплом, а мастер, налив чаю на кафедре, сказал, что я не имею права останавливаться, потому что то, что я пишу – настоящее.

Я рассказываю эту историю для того, чтобы показать, что и седоволосые авторитетные писатели могут ошибаться, оценивая ваши рукописи. Что они могут запросто изменить свое мнение, когда вы напишете новую вещь. Что другим бывает не видно, станете ли вы писателем.

Но если желание писать не тает в вас, то оно и есть ваши карта и компас. Его могут не видеть те, кто снаружи: литераторы с сигаретками, учителя в пиджаках, тревожные родители. Его может быть недостаточно, чтобы усмирить внутреннего критика, потому что это зерно еще сокрыто в земле и не принесло плода. Пока только вы знаете об этом зерне. И если оно там, возможно, ваш долг – полить его.