Когда Измайлов совершил вечерний туалет и снова вошел в комнату, Элен уже отпустила Маняшу, лежала в кровати и ласково улыбалась ему навстречу. В ногах под высокой кроватью виднелся ночной горшок с крышкой, кокетливо расписанный фиалками. Элен была одета в шелковую с кружевами ночную рубашку с завязками под горлом и – спаси, Господи! – в ночной чепец. Ленты от чепца тоже были завязаны под подбородком красивым бантиком.