Цитаты из книг автора «Екатерина Михайлова»

одно за другим. Нашу талию. Наш кураж. Ощущение жизни как приключения. Наше стопроцентное зрение. Нашу веру в справедливость. Нашу юную серьезность. Нашу молодую дурашливость. Нашу мечту когда-нибудь стать знаменитой теннисисткой или телезвездой, сенатором или женщиной, ради которой Пол Ньюман в конце концов оставит свою Джоанну. Мы расстаемся и с надеждой прочесть все книги, которые когда-то пообещали себе прочесть, и с планами побывать везде, где когда-то собирались обязательно побывать… и уже не надеемся, что однажды именно мы спасем человечество от рака или от ужасов войны. Мы даже оставляем надежду «похудеть навсегда» – вместе с тайной надеждой на бес-смертие.

«И порой мы начинаем чувствовать, что в это время нашей жизни приходится прощаться постоянно, терять

Стоит начать сочинять историю или хотя бы несколько утверждений про этих воображаемых женщину и мужчину, как станет ясно: в культуре (в языке прежде всего) средний возраст господина ассоциируется с властью, опытом, седыми висками и новыми возможностями, для дамы же именно возможности на глазах убывают, ограничиваются, хотя ее могут считать элегантной, общительной и «еще привлекательной».

Но женская красота, отождествляемая в культуре со свежестью и молодостью, плохо сопротивляется времени. Женщины перестают считаться сексуальными раньше, чем мужчины… Те переживают старение не без сожалений и, разумеется, тоже чувствуют сопряженные с ним утраты. Но большинство женщин испытывают в связи с физическим увяданием еще и стыд. Старение для мужчины – это нечто печальное и неизбежное, общечеловеческий удел. Для женщины оно к тому же означает уязвимость» .

Иными словами, проработка негативных чувств по отношению к какому-то аспекту личности своей реальной матери возможна только тогда, когда на самом деле она им не исчерпывается; там, где есть агрессия, обычно есть и любовь

У родителей есть потребность в «хорошем ребенке», который любит их, восхищается ими. Ребенок вынужден играть эту роль, чтобы удержать внимание родителей. Он становится мастером распознавания их желаний, чувств – ценой утраты своего «self» – истинного «Я». Это означает, что ребенок отказывается не только понимать, но даже и регистрировать свои собственные чувства

Многие родители не могут приспособиться к чувствам своих детей. Сознательно или бессознательно они, вместо того чтобы принимать эмоции детей, ждут, что те удовлетворят их эмоциональные потребности. Ребенок, который дает родителю ощущение, что с родителем все в порядке, – это легкий ребенок, «хороший» ребенок.

И если наши первые отношения ненадежны, оборваны или запутанны, мы можем невольно перенести этот опыт и свою реакцию на него в свою последующую жизнь и свои ожидания. Ожидания по отношению к собственным детям, друзьям, спутникам жизни и даже деловым партнерам.

Джудит Виорст в «Необходимых утратах»

Отношения дочери и матери невероятно сложны: вина и прощение, привязанность и бунт, ни с чем не сравнимая сладость и ни с чем не сравнимая боль, неизбежное сходство и яростное его отрицание, первый и главный опыт нашего «вместе» – и первая попытка все-таки быть отдельно… Конкуренция. Борьба. Страх. Пронзительная потребность во внимании, в одобрении. Ужас перед силой этой потребности. Любовь, порой проявляющая себя в убийственных, удушающих формах. Первый опыт подчинения власти, «превосходящим силам противника» – и первый же опыт своей власти над другим человеком. Ревность. Невысказанные обиды. Высказанные обиды. И над всем этим – уникальность, единственность этих отношений. Другой – не будет. Но очень многое будет связано с тем, какова была та, единственная.