– Учитель, кто я? – спросил ученик. – Я вру, но обман не приемлю,

Приятно смотреть мне в небесный лик, но грязной считаю землю.

Идут рабы, их нелегок труд, и так некрасивы страданья.

Чернилами пачкая кожу рук, я пользуюсь их стараньем.

С философов мудрых беру пример, подчас говорю разумно.

Считаюсь кладезем лучших манер в разных сборищах шумных.

С одною – я тигр, а с другой – скукота. Кто я? Скажите, Учитель!

Глаза закрываю, кругом – пустота. Прошу, нет, молю, объясните!

– Кто ты, птенец? Сам сказал – пустота. Но если лучу надежды

Позволишь в нее заглянуть и тогда будешь иным, не прежним.

Ты – отклик, ты – зеркало, цитры струна. Бликуешь, дрожишь аккордом.

Препятствием встанет вокруг стена – время придет быть твердым,

Ответственным мужем, душу открыть готовым любви и мести…

Свет своего отраженья дарить – вот путь человека чести.

Кто ты? Ты – воля. А может быть раб. Тебе выбирать наполненье.

Ты – лучший свой друг или главный свой враг. Ты – сам своей жизни творенье…

Авторство приписывают Чжоу Сяо Лу

Глава первая. Сентябрь 2008-го. Отсутствие выхода

Теребя призрачно-белыми ладонями синеву осенних небес, над шумным городом то и дело проплывали облака. Где-то под ними, далеко внизу, золотыми пятнами сияли клены. Узкие листья ивы трепетали над старой, наполненной дождевой водой чашей фонтана. Машины, подчеркивая красоту бабьего лета, выстроились вдоль разноэтажных домов старого двора пестрыми лентами, словно вагончики игрушечной железной дороги. Белая, красная, синяя… Димка выставил руку вперед. Казалось, его подсвеченные солнцем пальцы касаются их блестящих крыш. А вон там, за толстым ясенем, прячется облупленный грибок песочницы и старые, перекошенные карусели детской площадки. Когда-то он катался на них с сестрой…

Но вот, на мгновение закрыв собой свет и оглушительно хлопнув крыльями, с крыши на перила свалился голубь. И сразу завертел головой, рассматривая янтарными глазами фигуру мальчишки, примостившегося на выступе одной из балок, удерживающих балкон шестнадцатого этажа. «Гур-р?» – Спросила птица, надув горло. Мальчик осторожно повернулся. Быть может, именно ее он подкармливал хлебными крошками две зимы назад? Хотя… трудно узнать одну из многих, всегда прилетавших шумной драчливой стаей. Ничего не сказав, мальчик снова посмотрел вниз и качнул болтающейся над бездной ногой. «Дед обещал купить новые кроссовки». – Почему-то подумалось ему. – «А теперь… теперь у него не будет денег, поскольку похороны – ужасно затратная вещь. Кажется, так говорила тетя Шура, у которой умерла старенькая родственница. «Один поминальный стол чего стоил!» – Димка даже улыбнулся, вспомнив краснолицую соседку по лестничной клетке. Однако бабушку, за которой та ухаживала, мальчик не знал. Наверно потому, что последнее время жил у деда. Две зимы и три абсолютно спокойных лета! Только потом все сразу кончилось. Соленая капля вытекла из глаза и, проложив вниз по щеке дорожку, повисла на подбородке. Он удивился и стер ее свободной рукой. Вторая, почти онемевшая, соединяла тело с балконом, а душу – с миром, в котором ему не было места. А еще этот ветер! Казалось, он только и ждал момента, когда Димка разожмет свой локоть. Обвившись вокруг его легкого тела, ветер потихоньку подталкивал его все ближе к краю… Но сердце сжималось всякий раз, едва он терял равновесие. Нет, он точно не хочет умирать! Но как поступить тому, кто буквально час назад убил человека? И не просто какого-то постороннего, а мужа собственной матери. Отчима. Хотя… постороннего он ни за что бы не тронул. Да и кто он такой в сравнении со взрослым мужчиной? Щенок, нахлебник, трутень – так его называл дядя Слава, которого в их дом однажды привела мать и объявила детям, старшей сестре Тане и ему, Димке, что этого дядю надо звать папой. Димка тогда улыбнулся, соглашаясь с непогрешимым существом, управлявшим его жизнью. А вот Танька, ей тогда было двенадцать, пожала плечами и ушла в их с братом комнату.

Димка немного поерзал, усаживаясь удобнее, и снова посмотрел на крыши домов, утопавших в зелено-золотых волнах осенней листвы. Вон там, через дорогу, его школа. Еще утром он вбегал по ее ступеням вверх, не подозревая, каким станет день. И зачем его понесло домой после уроков?

Снова поежившись от пронизывающего на этой высоте ветра, он сам ответил на свой вопрос: поздравить старшую сестру с днем рождения. Он хотел это сделать в школе и даже приготовил подарок – косметический набор. Все-таки, пятнадцать стукнуло. Наверняка у Тани есть парень. Видел после уроков, как она стояла с каким-то длинным за гаражами у школы. Конечно, живя в семье, он мог бы знать гораздо больше… Но мамина новая любовь оказалась для детей отнюдь не подарком. Плешивый мужичок с красным носом и волосами, растущими не только на груди, но даже на спине и пальцах-сосисках, оказался домашним тираном, переносящим проблемы собственной жизни, в основном, на маленького Димку. Разве может дать отпор взрослому мужчине десятилетний ребенок? Когда мальчик пытался рассказать об оплеухах и выкручивании рук маме, она только хмурила лоб и четким, строгим голосом просила не выдумывать. Если бы не дед… Скорее всего, Димка убежал бы из дому и умер от голода. Кажется, предательская слеза снова поползла по лицу. Но, вспомнив разлитую по полу их детской комнаты кровь, он улыбнулся.

– Я поступил верно. – Посмотрев в сторону склонившегося к городским крышам солнца, сказал он и тут же нахохлился. – Но менты не станут слушать двенадцатилетнего подростка, которому не верит собственная мать. Вот только дедушка… – Он тяжело вздохнул. – Теперь к нему тоже нельзя. Новая хозяйка, если узнает, сразу меня выгонит. Получается, никому в этом мире я не нужен.

Онемевшая рука, дрогнув, пыталась разжать крепко схватившиеся за прут ограждения пальцы, поскольку от долгого сидения ныла не только спина, но и шея. Он повернулся, чтобы поменять руки, пошатнулся… Вскинутый вверх вместе с рукой взгляд вдруг встретился с глазами мужчины, в чьем полуоткрытом рту торчала сигарета. Краска стыда тут же залила Димкино лицо. Но, набравшись смелости (ведь все равно умирать!), он громко сказал:

– Не подходи!

Мужчина медленно вытащил изо рта сигарету и убрал снова в пачку. Запихнув ее в карман растянутых спортивных штанов, он поправил ворот майки и сказал:

– Э… Там сидеть… не слишком удобно.

– С чего ты так решил? – Димка, наконец, перехватил облупленную балясину другой рукой и потряс испачканной в ржавой пыли ладонью. Голубь, все сидевший на перилах, тряхнул крыльями и скосил глаз на мужчину. Видимо, тоже считал, что тот никоим образом не вписывается в их предполетную подготовку.

– Ну… там прут торчит. Зацепишься за него штаниной и… ага. Свалишься.

– Не твое дело. – Отрезал Димка и снова посмотрел в сторону заката. – Подойдешь ближе, чем на метр, прыгну вниз.

– Ну да. – Отозвался мужчина. – Но я бы хотел здесь покурить. Не возражаешь?

Димка дернул плечом. Вытерев покрасневшей ладонью воду, бегущую из носа на губу, он снова перевел взгляд на школу. Конечно они узнают… Причем уже завтра. Ведь полиция обязательно туда припрется и начнет задавать дурацкие вопросы о том, как он учился, чем увлекался, с кем дружил, не играл ли в онлайн-игры с плохим финалом… Не играл! И вообще учился очень даже хорошо. Его всегда посылали на олимпиады, и в нескольких он стал первым! Дедушка так радовался! Все, с кем он жил последние два года, им гордились. И Арсений Сергеевич…

Невозможность самостоятельно решить проблему снова вызвала гадские слезы, мешавшие рассматривать проезжающие по двору машины и детишек, ковырявшихся в песке.

Тем временем мужчина поставил локти на перила и, чиркнув зажигалкой, трясущимися руками поднес крохотный огонек к сигарете. Сизый дым, подхваченный ветром, полетел туда, где крутил головой в поисках легкой добычи голубь. Недовольно гуркнув, тот переступил красными лапами и нырнул вниз. Пролетев камнем чуть больше метра, он раскрыл крылья и, несколько раз ими махнув, плавно опустился на крышу соседней пятиэтажки.

– Тебе бы так. – Негромко сказал мужчина. – Взять и улететь. Далеко… Туда, где никто тебя никогда не найдет. Я прав?

– Уходите. – Спокойно сказал Димка.

– Уйду. – Согласился тот. – Если ответишь на один вопрос… Почему?

– Вам-то что за дело? – Искренне удивился парнишка. – Вы меня не знаете. Я Вас – тоже, как и сто миллионов остальных живущих на планете людей.

– И все же? Просто интересно. – Мужчина выпустил в остывающий воздух длинную струю дыма. – Когда я служил, у нас тоже были… не летуны, как ты, а беглецы. Мужской коллектив, где требуется обязательное подчинение не только старшим по рангу, но также тем, кто служит дольше, и тем, кто сбился в национальные диаспоры… Враги, как ты понимаешь, тоже не дремали. Стреляли не холостыми патронами по мишеням, а разрывными из автоматов. Или гранатами. А еще – минами из минометов. В зеленке зазеваешься – зацепишь растяжку. Слабым и новичкам было тяжело. Некоторые пытались бежать. Хорошо, если до рассвета.

– А потом? – Неожиданно заинтересовался Димка.

– Потом… – Мужчина выбросил с балкона бычок и закурил новую сигарету. – Их догоняла пуля вражеского снайпера. Или наши парни. Что по результату было равнозначно.

– Вы… Как вы могли?! – Димка обернулся. Глаза под сведенными у переносицы бровями пылали недетской яростью. – Почему вы так поступали с теми, кто просто хочет жить? И зачем все это мирным людям?

– Солдат, парень, знает, что его жизнь принадлежит государству, цель которого – расширить сферу экономического влияния на соседние земли. Причем не обязательно путем торговли. Поэтому, чтобы ты и твои родные спали спокойно и не питались чужими объедками, по границам страны стоят армейские соединения. И не только по границам.

– А я причем? – Вцепившись в погрызенную временем балясину всеми десятью пальцами, Димка перекинул через балку ногу и презрительно посмотрел на бывшего солдата. – Вы все оправдываете свои дерьмовые поступки красивыми словами о долге, чести, обязательствах… И кому я обязан? Матери, променявшей нас с сестрой на му… очередную любовь ее завядшей жизни? Или школе, которая толком ничему не учит? Разве я обязан тебе, убивавшему не только на поле боя? Наверняка ты был каким-нибудь сержантом, заставлявшем копать от забора до заката! Что глазами хлопаешь? Покурил – теперь вали отсюда!

– Причем, говоришь? При том, что это – не выход. – Мужчина посмотрел на красный кончик сигареты. – Я-то поначалу решил, что ты под кайфом. Или из-за девчонки.

– Ага. Прям щас! – Димка подвинулся к краю поближе. – Каждый судит о других со своей колокольни. Бывший солдат! Ты ширялся, и тебя бросила баба. Не хочешь составить мне компанию на лестнице в небеса?

– Не хочу. – Усмехнулся тот. – Ты складно говоришь и много знаешь… У тебя нет проблем с девочками и дурью. А что тогда с тем му… бойфрендом твоей матери? Он тебя ударил?

Димка снова обернулся и раздвинул губы в улыбке. Сейчас, когда солнце стремительно уходило за горизонт, тени на лице мальчишки стали синими, подчеркивая лихорадочно блестящий взгляд, белые зубы и черный провал рта. А еще – темные мешки под глазами.

– Действительно, хочешь знать? К чему? Многие знания – большие печали.

Мужчина хмыкнул.

– Твоей печалью стал подзатыльник за грязный пол? Или невыученные уроки?

– Не-ет. – Улыбка парня стала еще шире. – Я его убил.

– Как… убил? – Похоже, бывшего солдата все еще можно было удивить.

– Ножом. – Кивнул Димка. – Воткнул этому ублюдку в печень.

– Погоди… Он спал, и ты…

– Нет. Он хотел трахнуть мою сестру. А у нее сегодня – день рождения…

И тут Димка заплакал. Навзрыд, словно обиженный на весь мир маленький ребенок. Его плечи тряслись так, что рука, обхватывающая балясину, разжала прут и заскользила по разбитому бетону. Он начал терять равновесие и заваливаться вбок, как вдруг крепкая мужская рука схватила его за ворот куртки и быстро перекинула через перила на балкон. Ноги мальчишки подогнулись, и он упал на колени, упершись в пол локтями и лбом.

– Эх… – Бывший солдат подсунул руку под его тело и, напрягшись, взвалил парня себе на плечо. – Пойдем-ка в дом. Там, вдали от окон и рядом с горячим чаем, ты мне все расскажешь. – Подумав, он хорошенько стукнул мальчишку по той части спины, на которую были натянуты испачканные цементной пылью школьные брюки. – Кончай реветь. Чтобы тебе помочь, я должен знать абсолютно все.

Закутанный сразу в два одеяла Димка сидел на жестком диване аскетичной однушки и, глотая горячий чай, разбавленный ложкой коньяка, никак не мог перестать плакать. Это было похоже… на детство, в котором мать, отчаявшись успокоить странного ребенка, обзывала его идиотом и била по голове. Но мужчина, похоже, драться не собирался. Наоборот, смотрел с сочувствием и любопытством. Чтобы успокоиться, парень старался дышать медленно и с долгими выдохами. Когда дядька вернулся с кухни и опустился на стул напротив, Димка исподтишка стал его разглядывать. Худой, жилистый, с морщинами у глаз и рта, с едва заметной сединой в висках, но темными бровями над светло-серыми глазами, он казался одновременно молодым и старым.

– Сколько Вам лет? – Первым не выдержал паузу Димка.

– Тридцать семь. – Ответил тот. – Как считаешь, это много или мало?

– Этому… козлу было сорок. – Мальчишка дернулся, и часть чая оказалась на коленях. Он зашипел. А стряхнув воду, тяжело вздохнул. – Убивать – плохо. Теперь нас с сестрой посадят. Нет, только меня… Она ничего не поняла. У нее было такое лицо…

– Разве твой отчим не знал, что ты должен прийти из школы?

– Нет. – Димка мотнул головой. – Я уже два года живу с дедом. Как этот му… лучший друг поселился в маминой квартире, дед меня забрал. Хорошо, что Арсений Сергеич разрешил. Он и тете Гале разрешил взять Олю. Только она старше меня. Ей пятнадцать, как и Тане.

– Значит, ты пришел поздравить сестру… – Вернул мальчишку к событиям сегодняшнего дня мужчина.

– Да… Мы не смогли поговорить в школе. А еще я хотел попросить маму, чтобы пустила пожить. Дед сказал, новая хозяйка не любит детей, пусть даже взрослых и самостоятельных.

– Эй… – Пальцы, пахнущие табаком, приподняли Димкин подбородок. – Когда должна прийти мать?

– В восемь.

– Значит, ты убежал, а сестра осталась с трупом?

– Она меня сама прогнала. Сказала, что-нибудь придумает… Но, – Димка сам поднял глаза на хозяина квартиры, – что она может придумать? Все равно они подумают на нее!

– У тебя номер телефона сестры есть? – Кажется, в голове сидящего напротив человека созрел какой-то план. По крайней мере, в его глазах, кроме любопытства, появилась озабоченность.

– Да… – Димка достал новенькую раскладушку.

– Набирай. – Скомандовал бывший сержант.

Подумав, Димка нажал на громкую связь. Сестра отозвалась сразу.

– Димочка, не волнуйся, со мной все в порядке. Где ты? Я уже почти все подтерла. Ты не плачешь? Маме не расскажешь?

– Нет, он маме ничего не расскажет, милая барышня… – Ответил за Димку мужчина. – Ваш брат вдруг почувствовал себя птицей и решил полетать, чтобы замолчать окончательно и бесповоротно.

– Где он? – Голос сестры окреп. – Кто Вы и что с ним? Он… жив?

– Я вовремя его поймал. Послушайте, Таня… ненавижу мужчин, пользующихся детским бессилием. Поэтому хочу помочь.

– Каким образом? – В голосе Тани чувствовалась бесконечная усталость. – Убедить маму в том, что ее идеальный муж оказался педофилом и насильником? Да она ни в жизнь не поверит! Скорее, выкинет меня из дома следом за Димкой.

– Мы сделаем по-другому.

Прислушивающийся к разговору парень понял, что дядька принял какое-то нестандартное решение.

– У вас дома хлорка есть?

– Коробка «Белизны». – Тон сестры из равнодушно-отстраненного стал живым и осмысленным.

– Отлично! – Воодушевился солдат. – Тогда мы… Значит, молодого человека зовут Дима? Очень приятно. Таня! Слушай внимательно: мы подъедем. Я, твой брат и мой друг. Меня зовут Олег. И ты нам откроешь дверь. Согласна?

– А что вы хотите…

– Не будем терять время. – Олег сбросил звонок и посмотрел на Диму. – Вставай, герой. Пришло время ответить за свой поступок, как мужчина.

– А что… – Димка поднялся на ноги и сбросил одеяла на диван.

– Вначале ты умоешься и почистишь свои штаны. Ванная там. – Палец вытянулся в сторону коридора. – В это время я позвоню другу, и мы вместе пойдем делать то, что должна была сделать твоя мать.

– Что? – Уже стоя на пороге, Димка обернулся.

– Защищать вас с сестрой, мальчик.

Когда они вышли из подъезда, друг Олега уже сидел на декоративном заборчике, огораживающем детскую площадку от автостоянки. Олег подошел и первым протянул руку невысокому крепышу с темной короткой стрижкой и заметной даже через легкую куртку мускулатурой.

– Что за ЧП? – Спросил он. – Хотел забрать Маринку с работы, а тут – твой звонок. Что за парень?

И мужчина сам протянул Димке ладонь. Она оказалась теплой и твердой.

– Александр. – Представился он.

– Дима. – Робко улыбнулся мальчишка и покраснел.

– Поехали. – Олег пикнул брелоком сигнализации, открывая черный фургон с двойной V на капоте. Тот отозвался гулким гудком.

– Садись, Саш. Прости, что оторвал от семейных забот… – Бывший солдат прыгнул за руль, а замешкавшегося Димку за талию поднял Александр, пристраивая на сидение между собой и водителем. – Тут такое дело… – Сначала заурчал двигатель, а потом машина медленно начала разворачиваться. – Дим, который из этих домов твой?

– Вот. – Парень вытянул руку. – Только подъезды…

– С той стороны. Я знаю. Какой по счету?

– Третий. Второй этаж, тридцать восьмая квартира.

– Короче, нам с тобой нужно вывезти и спрятать труп.

– Чего? – Вытаращил глаза Александр. – Я не ослышался?

– Их отчим… педофил. Вернее, был им при жизни. – Сморщился Олег, объезжая помойку, растопырившуюся неровно сброшенными контейнерами на углу дома. – Димка его… зарезал, когда застал с сестрой.

Александр почесал нос, а потом – ухо.

– Ну ладно… Раз надо – уберем. Как раз вчера, на третьем объекте, выкопали два котлована под очередной дворец. Парни начали заливать цемент и укладывать фундамент. Но как мы вынесем мужика на глазах всего дома посреди бела дня? В коврике, чтобы соседи сразу все поняли?

Фольксваген снова развернулся и встал широким задом прямо к подъезду.

– У нас есть аквариум. – Тихо сказал Дима. – На двести литров. Мы с Танькой рыбок разводим. Меченосцев, петушков, барбусов… Они такие красивые!

– Молодец, парень! – Усмехнулся Александр, подталкивая мальчишку в подъезд.

На лестничной площадке их ждала бледная, но спокойная Таня.

Мужчины вошли первыми, а Димка осторожно прикрыл за ними дверь, щелкнув замком.

– Вы… – Худая светловолосая девчонка, схватив брата, зарыла свои пальцы в его испачканную серой пылью макушку. – Вы, правда, хотите нам помочь?

– Хотим. Где он?

– Там… – Таня кивнула на их с Димкой комнату. – Кровь я затирала, но ее все равно очень много.

– Понятно. – Заглянул внутрь Олег. – Ловко ты его, Димка… Один удар и точный. Я бы сказал – профессиональный. Ага! Вот наш аквариум.

Димка, глядя на сосредоточенных мужчин и ярких рыбок, еще не знающих, что скоро умрут, крепко закусил губу.

– Маленький… – Танька села перед ним на корточки. – Ну что ты расстраиваешься… Разве ты не герой? Ты такой смелый и сильный! Сейчас мы все уберем, а мама будет думать, что ее ненаглядный пупсик сбежал, прихватив с собой все сбережения!

Кажется, она рассмеялась. Мужчины, завернувшие тело в одеяло, вопросительно посмотрели на юную девушку, так спокойно отнесшуюся к смерти: пусть при жизни ее отчим был подонком, но все же человеком.

Димка это понял и снова покраснел.

– Мне… рыбок жалко!

– А мы их в баночку соберем! – Танька сбегала в чулан за стремянкой и белкой взлетела к дверце антресолей. – Вот! Огурцы вытряхнем, а рыбок запустим.