Образ, которого нет

***

Честное слово, я никогда не думала, что однажды увижу столько снега!

Как только мы с Вайтой появились на пороге здания почты городка Окконе, что в долине Барсов, и шагнули в фиолетовый вечер, я сразу приняла в свою душу мир сиреневых сугробов, оранжевых фонарей, голубоватых зданий и бесконечность лилового неба, осыпавшего нас белыми сверкающими хлопьями.

– Вот это да-а! – Я раскинула в стороны руки. – Мы попали в невероятный, волшебный сон, где серебра столько, что в нем можно утонуть!

– Когда все растает, то запросто. – Вернула меня с небес на землю подруга и тут же помахала рукой. – Смотри, Талья, вся моя семья приехала нас встречать.

– М-м… – я посмотрела на стоявшие вдоль улицы крытые, со стеклянными блестящими окнами экипажи. – Который из них твой? И почему их так много?

– Ай, скоро сама все поймешь. – Махнула на меня концом длинного шарфа подруга и, оставив свои баулы у моих ног, бросилась сквозь бредущую по снегу толпу.

– Вроде городок, по словам Вайты, небольшой. – Пробормотала я, опуская на перчатки рукава пальто. – Откуда тут народ?

– Лыжный сезон в разгаре. – Любезно ответил мне невысокий дяденька в теплом меховом пальто, на пару мгновений остановившийся рядом. – Разве Вы – не на курорт?

– Нет.

Кажется, в моем взгляде он прочел удивление, поскольку улыбнулся и слегка поклонился.

– Тогда прошу прощения, барышня. Но если захотите увидеть горы во всем их великолепии, вон там, за домами, гномская узкоколейка. Берут недорого и с комфортом, в теплых вагонах, развозят по всем поселкам. А экипажи – для тех, кто легко расстается с золотыми.

Он двинулся дальше, а я нашла взглядом подругу. Вокруг нее стояло человек восемь. Кажется, среди встречающих было трое женщин, двое мужчин и несколько прыгающих вокруг мальчишек. Но вот процесс объятий и поцелуев закончился. Вайта обернулась и помахала мне рукой. Я махнула в ответ, и мужчины сразу направились ко мне. Боги, какими же они были высокими! Робко улыбнувшись, я поздоровалась.

– Меня зовут Талья Мирей, господа!

На моей родине знакомство и расспросы, как добрались в свете капризов погоды и не тошнило ли после переноса, заняли бы около пол-оборота времени. Но тут… Мужчина, что постарше, с посеребренными снегом бородкой и усами, наклонился и запросто обнял мои плечи.

– Наконец-то я вижу лучшую подругу моей доченьки! – Прогудел он басом. – Но какая же ты крошка! Руйки! – он взглянул на сына. – Бери вещи девочек и скорее поедем домой. Наша мама приготовила чудесный ужин, который может остыть!

– Вот это, – из-под заснеженной шапки на меня глянули светлые глаза молодого парня, – весь ваш багаж?

– Да, господин. – Я кивнула. – Мы же всего на несколько дней.

– Какой он тебе, дочка, господин? – Отец подруги удивился. – Будьте друг другу братом и сестрой. Какие между близкими формальности?

– Талья. – Я посмотрела на парня и похлопала ресницами.

– Р-руйки. – Мой неожиданный родственник ответно похлопал своими и застенчиво улыбнулся. – Я – младший брат Вайты.

– Очень приятно. – Сообщила ему и начала придумывать тему для дальнейшего разговора, но господин Тильмя-старший оборвал мои размышления, увлекая нас за собой.

Матушка и тетя Вайты тоже оказались дамами немаленькими и… несколько подавляющими за счет объемных шуб. Но на их приветливых лицах была написана искренняя радость встречи с дочерью и со мной, ее подругой. Если честно, я очень переживала момент знакомства из-за собственной внешности, поскольку в памяти все еще жили картинки моего пребывания в Вожероне и разочарование на лицах тех, с кем меня пытались познакомить друзья… Но в глазах семейства Тильмя читался лишь обычный интерес к чужому человеку. А еще – желание, чтобы я стала их доброй знакомой. Трое детей, одной из которых оказалась девочка, тут же повисли на моих руках, упрашивая, чтобы я рисовала вместе с ними. Оказывается, Вайта многое обо мне рассказывала… Надеюсь, без описания наших рискованных приключений.

Как только мы все погрузились в большую теплую карету, члены семейства тут же стащили варежки с шапками. И я еще раз подивилась их прозрачно-серым глазам, светлым волосам и молочного цвета коже. Вайта, расположившись на одном диване между матерью и теткой, вертела головой и расспрашивала об общих знакомых. Дети, все вместе устроившиеся сзади, обсуждали, стоит ли приглашать какую-то подругу на каток. Я же оказалась между двумя мужчинами – отцом семейства, господином Орином Тильмя, и его сыном – Руйки. Как всегда, в присутствии посторонних людей, мне было немного не по себе. Но господин Орин ненавязчиво привлек мое внимание к архитектуре города, по которому мы ехали. Рассказывая об особенностях застройки, он сразу вспоминал хозяев, коротко и с юмором характеризуя стилевые изыски некоторых. Вот так я узнала, что высокие деревья рядом с желтым домом в три этажа на самом деле были… колоннами.

– Обработанные надлежащим образом гранитные блоки. – Улыбнулся моему изумлению господин Орин. – Прапрадед здешнего владельца был большим поклонником эльфийской культуры. Даже хотел на эльфийке жениться. – Сидевший с другой стороны от меня господин Руйки хмыкнул, а его отец кивнул. – Балконы, образованные каменными кронами, летом украшены множеством декоративных цветочных вьюнов. И если посмотреть на дом с улицы, то кажется, что цветет эльфийский лес.

– Это, наверно, красиво. – Заметила я. – А как закончилось дело с женитьбой? Не думаю, что кто-то из леди дивного народа на подобное согласился.

– Правильно, Талья, думаешь. – Снова улыбнулся господин Орин. – Но с тех пор в этой семье есть традиция: старшие сыновья женятся исключительно на светловолосых, высоких и стройных девушках.

– Таких, как она? – Я бросила взгляд на подругу. Руйки снова хмыкнул.

– Моя дочь, – отец посмотрел на девушку с гордостью, – сама найдет того, кто придется ей по сердцу!

– Ага… – вздохнула я. – В нашей-то богадельне.

Кажется, я повторила слова господина Горса… Боги, насколько он был прав! Глядя в оживленное лицо Вайты, я подумала о том, как подло поступил господин Ниеминя, переложив на мои плечи то, что должен был сделать сам. Эх, подруга, ну какое счастье может найти простая и ничем не примечательная учительница? Лучше бы господин Орин, как все отцы, сам занялся устройством ее будущего. И побыстрей. Но тот, приписав мои раздумья усталости, продолжил занимать меня байками из жизни горожан. Впрочем, ехали мы недолго. Свернув на одну из боковых улиц, где здания стояли не так плотно, а промежутки между ними занимали плодовые деревья, мы остановились у двухэтажной виллы, чей подъезд и окна были ярко освещены.

– Разве тетушка Минсти не в горах? – Удивленно спросила Вайта, глядя на то, как открывается дверь, и по лестнице к карете спускается женщина с распущенными волосами в короткой, придерживаемой рукой у ворота, шубке.

– Нет, конечно. – Ответил отец, первым выбираясь на мороз. – Как же она может пропустить твой приезд, да еще с подругой?

Только очутившись в гостиной и пройдя еще раз через церемонию знакомства, я узнала имена всех родственников и домочадцев Вайты.

Как оказалось, в этой небольшой северной долине было принято жить целым родом, где под одной крышей, кроме бабушек и дедушек, вполне мирно существовали семьи их замужних или женатых детей с собственными детьми и даже внуками. Подобные родовые гнезда могли быть как по мужской, так и по женской линии. Где оставаться, как правило, решали жених с невестой еще до свадьбы. Но если они делали выбор, переиграть было сложно, поскольку в другом доме могло не оказаться свободных комнат. А если, по каким-то причинам, молодым супругам общество родственников было не по нраву, они могли выкупить клочок земли у магистрата и поставить на нем собственный дом. Так сделали родители Вайты. Однако причиной их поступка стала отнюдь не обида, а обычная нехватка квадратных метров. Помыкавшись у родственников несколько лет, предприимчивый господин Орин не только смог приобрести землю в городе, но и построить на ней просторное жилище, в которое, кроме него с женой, перебрались ее родная и двоюродная сестры с мужьями. Затем, когда родилась Вайта, на помощь дочери приехали мать с отцом. Да и остались. Впрочем, как мне со смехом рассказала Вайта, никто особенно не возражал. Поэтому, как только мы все избавились от верхней одежды, на меня, совершенно затерявшуюся в обществе высоких блондинистых мужчин и женщин, обрушились не только объятия и ласковые слова, но также имена со степенями родства. Конечно же, я улыбалась, кивала, но вздохнула с облегчением, когда господин Руйки вытянул меня из дамского общества. Оказывается, отец поручил ему показать мне комнату и дом.

– Растерялись? – Сочувственно спросил он, ловя меня в тот момент, когда я оступилась на лестнице и сделала рискованную попытку свалиться вниз.

– Слегка. – Я посмотрела на него с благодарностью. – У Вас такие милые родственники!

Он рассмеялся.

– Всё, как у всех. Иногда ругаемся и обижаемся друг на друга. Но долина у нас маленькая, а мест, пригодных для круглогодичного проживания, не так уж и много.

– Когда я изучала географию, мне казалось, что городков здесь больше, чем где-либо.

– Мы все живем в городках. – ответил Руйки, распахивая для меня дверь небольшой комнаты в конце коридора. – К сожалению, не только в долине, но и в наших жилищах достаточно тесно.

– Что Вы! – Я, испугавшись того, что он примет меня за капризную барышню, помахала ладошкой. – Тут очень мило! Комната гораздо больше той, которую сейчас занимаю в общежитии. – Пока Руйки ставил мои вещи и зажигал светцы, я подошла к окну и отодвинула занавеску. – Какой же красивый снег… – тихо сказала я, рассматривая его переливающееся серебро через двойную раму. – Там, где я родилась, его не бывает. Если только на вершинах самых высоких гор.

Руйки подошел ко мне и встал рядом, опершись ладонями на подоконник.

– Вот как? А мне порой кажется, что снег – часть моей души. – Он улыбнулся какой-то мягкой, чуть смущенной улыбкой. – Конечно, здесь тоже есть лето. По-своему удивительное и красивое. С пением птиц, цветами и ягодами. Но зима… – он посмотрел мне в лицо. – Хотите увидеть снежную крепость со снежными гномами и троллями? Или ледяную пещеру, в которой, если прислушаться, то можно услышать, как звенят колокольчики? А покататься на коньках по горному озеру?

Я смотрела в его серые глаза и понимала, что сейчас он делится со мной чем-то для себя важным. И почему-то хочет, чтобы незнакомая гостья прониклась его видением мира и настроением души.

Улыбнувшись, я кивнула. А он выпрямился и рассмеялся.

– Тогда, может, и правда, будем на «ты»?

– Хорошо. – Согласилась я и со вздохом отвернулась от окна. – Вот так стояла бы и смотрела всю ночь. Однако сейчас нужно спуститься к остальным. Твоя мама ждет нас к ужину. А сумку, – я заметила его взгляд, брошенный на мой баул, – разберу потом.

– Нас еще не зовут. – Он прислушался к голосам. – Хочешь посмотреть дом?

– Может, начнем с чердака? – В шутку спросила я, но Руйки неожиданно загорелся этой идеей и подал висевшую на спинке кровати пуховую шаль.

– Набрось. Там прохладно.

Потом, на цыпочках пробежав по коридору, мы лезли по приставной лестнице, и я радовалась, что вместо платья надела брючный костюм… Зато на темном чердаке меня разобрал смех: таким образом я не развлекалась с тех пор, как закончила среднюю школу. А вот в старшей, подражая одноклассницам, я пыталась найти «своего парня». Проиграв по всем статьям подругам, с упоением обнимавшимся в уголках с симпатичными мальчиками, мне стало понятно, что не все мы от рождения равны. И что в погоне за подобной целью можно заработать не только легкую депрессию, но и невроз, серьезно мешавший учебе. Осознав истину еще до точки невозврата, я полностью погрузилась в занятия. А потом… просто сбежала из Волчьей долины в Вожерону, чтобы не видеть вину и сожаление в глазах матери.

– Эй… – прошептал Руйки и в темноте чердака схватил меня за руку. – Не бойся! Через десять шагов на балке закреплен светец.

Наверно, надо было сказать «ой» или тому подобную чушь, которую говорят девицы, чтобы кавалер почувствовал себя сильным защитником. Но мне, совсем недавно побывавшей в серьезных переплетах, стало еще смешней. И, не сдержавшись, я согнулась и расхохоталась в ладонь.

– Ты чего? – Уже обычным голосом и несколько обиженно произнес брат моей подруги.

– Ничего. – С усилием проглотив смех, я подтолкнула его вперед. – Детство вспомнила. Как мы с сестрой призрака ловили. Ну, идем!

Немного его подтолкнув, я потихоньку пошла за ним.

– И как? – затаив дыхание, поинтересовался Руйки. А я еще раз подумала о том, что мужчины, в какие бы взрослые игры не играли, всегда остаются детьми. И только неожиданная смерть кого-то из близких помогает им понять, что жизнь – серьезная, а местами и вовсе страшная штука.

– Поймали. – Фыркнула я, глядя, как он разжигает ладонями замерзший кристалл светца. – Пугающим нас духом оказался кусок фанеры, в который через щель бил ветер. При его порывах уголок стучал в потолочную балку, а мы дрожали, не в силах заснуть.

Руйки понимающе кивнул и холодными пальцами снова ухватился за мою ладонь. Глядя ему в спину, я удивленно приподняла брови: неужели чего-то боится? Но, как оказалось, парень хотел поделиться со мной своей маленькой тайной.

Среди старой, выдворенной из современных комнат мебели стоял комод с пятью полками. И в нем жили детские игрушки: лошадки и кареты, домики с маленькими человечками, эльфами и гномами, а еще – волшебные существа: змеи, драконы, саламандры… Растеплив еще один светец, этот молодой мужчина доставал и показывал мне то, что до сих пор восхищало его душу: многие из игрушек были магическими. Поставив на ладонь волка, я с удивлением увидела, как зверь превратился в человека с черными волосами и пронзительными глазами, пристально взглянувшими мне в лицо. Правда смена ипостаси длилась недолго: через пару мгновений на меня снова смотрел волк. Потом я взяла дракона… А в самом конце добралась до снежного барса. Если честно, мне хотелось понять, похожа ли игрушка на Кая. Мое любопытство оказалось выше благоразумия, которое велело поскорее все забыть. Приблизив фигурку к лицу, я поняла, что маг, создавший эти чудесные игрушки, как художник – так себе. Единственное, что ему удалось – это блондинистый цвет волос. Впрочем, я многого не ждала.

– Нравится? – Руйки с нетерпением заглянул в мои глаза.

Я поставила фигурку на пол и кивнула.

– Эти домики, – парень коснулся крыши одного из них и задержал на ней руку, – тоже эльфийская работа. Смотри!

Чуть не вскрикнув от удивления, я вгляделась в наполненные светом и льющейся из них музыкой окна. А внутри комнат ходили взрослые господа и дамы, бегали дети…

– Невероятно! – Искренне воскликнула я. – Послушай, но ведь эти вещи стоят целое состояние! Почему они здесь, на чердаке?

Руйки хмыкнул и начал убирать свои игрушки в ящики. А затем закрыл их на ключ.

– Сейчас у нас нет лишних комнат. Дом, построенный папой, большой. Но и людей в нем много. Знаешь, о чем я мечтаю? – Он взглянул на меня блестящими глазами. – Жениться и построить собственный дом. В котором будет жить только моя семья. Моя жена и мои дети, которым я однажды все это подарю…

– Вайта говорила, что земля у вас в долине дорогая. Сможешь ли ты столько заработать?

Руйки поднялся и подал мне ладонь. Я тоже встала.

– Мне все равно, где жить. Вернее, не так: мы с женой вместе примем решение. А деньги… – он улыбнулся. – У нас с отцом – общий бизнес. Мы делаем и затем продаем мебель по всем долинам. Так что большую часть времени я провожу в разъездах: предлагаю товар, заключаю договора на материалы и продажу, беру индивидуальные заказы. Выбор места жительства будет зависеть от той, с которой у нас будет много общего. В том числе – дети. Ты видела море?

– Нет. – Я покачала головой. – Кроме родной Волчьей долины, столицы долины Саламандр Вожероны, а теперь – города Темной Воды, я нигде не была.

– Поверь на слово. – Руйки посмотрел поверх моей головы. – Море – это бесконечность, волнующая сердце. Уверен, в нем до сих пор жива магия нашего мира.

– Как думаешь, – обойдя громоздкий шкаф, я остановилась, дожидаясь моего провожатого, – на Изумрудном континенте ее источники не иссякли?

Брат Вайты подал мне руку, чтобы я смогла встать на лестничную ступень.

– Говорят, их там много. Но я в это не верю. Подобное явление не может быть выборочным: там есть, тут нет. Скорее всего, процесс затронул всю землю.

Я спрыгнула на пол и дождалась, пока спустится мой провожатый.

– Спасибо, Руйки, что поделился мечтой. – Улыбнулась ему. – От всей души желаю тебе, чтобы она стала реальностью. А теперь пойдем. Кажется, нас потеряли.

***

Ужин, приготовленный дамами дома Тильмя, был очень вкусным. Беседа, непринужденно текущая за столом – легкой, а глава семейства – внимательным. Именно он разглядел, что я с трудом сдерживаю зевоту и иногда теряю нить разговора. Поэтому, как только мы закончили есть, нас с Вайтой, рвущихся помочь по хозяйству, безоговорочно отправили по комнатам. И это было хорошо, поскольку перегруженный последними событиями мозг наяву грезил о том моменте, когда тело займет горизонтальное положение, а сознание отдаст команду «спать». Слишком самостоятельные части моей личности на этот раз друг с другом не спорили, поэтому вскоре, переодевшись в пижаму, я нырнула под теплое одеяло. В комнате, согреваемой непривычным для южных мест общим отоплением, было тепло. Сложив ладони под щекой, я тихо вздохнула и закрыла глаза, медленно уплывая в мир чудесных сновидений, из которого меня… тут же выдернули.

– Неужели спишь? – Раздался над моей головой голос подруги. – И даже не бегаешь по дому в поисках приключений?

– Ну тебя… – сонно проворчала я. – Нам дали целых пять дней отдыха, чтобы зализать раны, отъесться и нагуляться вдосталь. А сейчас, подруга, изыди…

Я снова опустила веки.

– Та-алья! – Вайта со всего размаху опустилась на мою кровать. Затем, приподняв кусок одеяла, нагло нырнула ко мне и, немного поерзав, повернулась лицом. – Не спи! Лучше скажи: Руйки хвастался перед тобой магическими игрушками?

Сон тут же слетел, словно неугомонный ветер, вовлеченный в погоню за тучами.

– Откуда ты знаешь? – удивилась я. – Мне показалось, он не хотел, чтобы нас заметили!

Вайта захихикала.

– Братец так невесту присматривает.

– В смысле? – От такого заявления сон покинул меня окончательно. Я приподнялась и подперла голову ладонью, рассматривая довольное лицо подруги.

– Ну… это мы так думаем. Некоторых знакомых девушек он водит на чердак, знакомит с магической коллекцией и затем смотрит на их реакцию.

– Зачем?!