Дизайнер обложки Мария Бангерт

© Егор Юрьевич Куликов, 2017

© Мария Бангерт, дизайн обложки, 2017

ISBN 978-5-4485-1792-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

I. Бессонница

О том, как трое суток без сна привели к ряду странных обстоятельств

– Сколько уже?

– Вроде бы четверо. Или нет! Трое, – поправился Максим.

– Ого. Тебе привидения ещё не мерещатся? – усмехнулся Димка.

– Ты на него взгляни. Он сам как привидение, – подметил Саня.

Максим налил в кружку воды из кулера и, не говоря ни слова, посмотрел в зеркало. Кожа бледная с сероватым оттенком. Щёки ввалились, а вокруг глаз огромные круги, с такими же огромными мешками. Белки как разорванные вишни – красные, с яркими извилинами лопнувших капилляров.

– Странно, но я себя неплохо чувствую, – вопреки своему виду сказал Макс.

– Может, это второе дыхание?

– Скорее третье. Ведь третьи сутки?

– Да, третьи, – после некоторого молчания ответил Максим.

– И что, никак?

– Никак.

– А может, ему к врачу, – предложил Дима, говоря так, словно Макса нет рядом.

– Не хочу к врачу, – недовольно подал голос Максим.

– Возьми тогда отгул.

– Тоже не хочу.

Рабочий день подходил к концу, и скучающие коллеги не нашли ничего лучше, кроме как обсудить данную проблему. Они подбивали Максима обратиться в больницу, выпить снотворное, взять отгул и как-то попытаться уснуть. Хотя стоит заметить, что не все в офисе верили, будто бы он не спит уже третьи сутки. Доля сомнения всё-таки была на лицах коллег. Но так как обсуждать недосып намного приятнее, чем ничего не делать или, того хуже, работать, то они с удовольствием обсасывали эту тему.

Максим вернулся домой и сразу налил себе чашку чая. Только в этот раз чай был не угольно-чёрным, а лёгким зелёным. Он где-то читал, что чёрный чай бодрит лучше кофе, а зелёный успокаивает. Хотя чего только в интернете не пишут. Может, всё наоборот.

«Но если уж не подействует чай, – подумал он, – то моё самовнушение о пользе чая обязательно должно подействовать».

Щёлкнул пульт, и тихая квартира превратилась в шумную индийскую прачечную.

Репортёр стоял по колено в воде и колотил чью-то грязную простынь о гладкие камни. Он неумело орудовал бельём, одновременно пытаясь стирать и докричаться до телезрителя.

Второй канал – новости… третий канал – больные шоу для больных… четвёртый – снова шоу… пятый, шестой, седьмой – везде бред.

Максим выключил звук, оставив лишь изображение того самого репортёра с бельём.

Ему хотелось спокойствия и тишины. Он весь день мечтал о том, чтобы вернуться в квартиру. Закрыться на все замки. Задёрнуть шторы и просто лечь на диван. Без мыслей. Без дел. Ничего. Только тишина и спокойствие.

Он действительно прилёг на диван и поставил неподалёку чашку чая.

Максим закрыл глаза и попытался успокоиться. Мозг же отчаянно сопротивлялся и выдавал тысячу мыслей в секунду, которые носились в голове, как пчёлы в растревоженном улье.

Ему даже показалось, что он уснул. Но нет – это была галлюцинация. Огромное дерево, сквозь листву которого волшебно проникает свет. Капли огненными искрами падают на землю, а под деревом, на стуле с шахматным столиком возле него, сидит старик в потёртом клетчатом пиджаке и в чёрном берёте. Стул противника занимает огненно-рыжий кот. Рядом стоит Нина… Нина?

Максим открыл глаза, но даже сквозь пелену реальности продолжал видеть дерево, старика и капли искрами.

Встав с дивана, он ощутил ноющую боль в мышцах. Словно ноги сами толкали его на прогулку. Он чувствовал, как судорога бегает по икрам, и очаги острой боли распространяются всё выше и выше по телу. Боль отпускает лишь тогда, когда он наворачивает круги по комнате.

Не в силах больше сопротивляться, Максим накинул солнечные очки, чтобы свет, который за последние два дня стал неестественно ярким, не так бил по глазам.

Южная сторона горизонта темнела от надвигающихся туч. Но синоптики обещали, что дождя не будет.

Им, как и интернету, лучше не верить.

Максим прихватил зонт. Длинный зонт, который легко можно использовать как трость, а иной раз и как орудие самообороны.

Дождь действительно пошёл.

Он застал Максима в парке, когда тот бродил среди деревьев.

Первые порывы ветра разметали прохожих, как сухие листья.

Буквально пять минут назад в парке было не протолкнуться и по узким дорожкам приходилось даже спешить как на шумном городском проспекте. Макс каждый раз хмурился и недовольно бубнил под нос, когда прохожие шли не своим шагом. Несколько раз он недовольно прикрикивал на таких:

– Если хочешь обогнать, чеши по обочине! – нервно выкидывал он. – Я тут прогуливаюсь.

– Псих! – слышал он в ответ.

– Как ты меня назвал? – дерзко спрашивал Макс и крепче сжимал зонт.

Но прохожий уже скрывался далеко впереди.

– Это вам не метро. Это парк. Здесь каждый гуляет своим шагом, – в никуда говорил он.

Его раздражал тот факт, что люди даже в парке продолжают вести себя так, словно у них есть всего десять минут, чтобы обойти тут всё вдоль и поперёк. То ли дело обычная прогулка: захотел – остановился, захотел – присел на корточки и разглядывай упавший листик.

Внутри Максим страстно желал, чтобы люди исчезли из парка. И сильный порывистый ветер помог ему в этом.

Дождь ещё не начался, но тучи опустились и уже касались вершин сосен. Ветер бросал на землю иголки, жёлтые листья и сухие ветви. Деревья красиво качались в такт, как танцовщицы на репетиции.

Максим сбавил шаг, настроил, как ему показалось, свой собственный ритм, и в таком темпе углубился в парк.

Через несколько минут, как и должно было быть, хотя синоптики утверждали обратное, пошёл дождь. Вначале лёгкий и редкий, но с каждой минутой капли увеличивались. Спустя десять минут казалось, что не капли из туч падают на землю, а сами тучи, полные до краёв воды, рухнули на деревья и порвались, как дешёвый пакет о гвозди.

Широкий зонт отлично спасал от капель, но брызги то и дело оказывались на белых кроссовках.

Дождь сошёл на нет так же быстро, как и начался, оставив после себя мелкие капли и яркое солнце. Лучи просачивались сквозь завесу зелени и приятно грели бледную кожу Макса. Мелкие капли больше не мешали, и он свернул зонт, продолжая использовать его как трость.

Максим зашёл уже слишком далеко. Даже асфальтированная дорога осталась позади, уступив место мягкой, усыпанной хвойными иголками тропинке.

Парк ведь не очень большой, и, в каком направлении ни пойдёшь, всё равно окажешься среди людей. Но Макс согласен был увеличить этот парк до вселенских размеров, лишь бы не встречать людей.

На его счастье, всех людей смыл недавний дождь. Да и парк оказался намного большим, чем мог показаться.

Он блуждал по мягкому ковру из хвои, но среди деревьев не было и просвета пустоты. Огромные стволы, больше похожие на стройных и непоколебимых солдат, закрывали обзор.

Шальная мысль проскочила: а что если заблудился?

Нет. Впереди показался просвет.

Максим замер на секунду, словно испугался, что там окажутся люди. А с людьми он сейчас хотел встречаться меньше всего.

Но любопытство заставило его пойти в сторону света. Всего лишь проверить, там ли выход из этого нескончаемого парка. Высунуться, убедиться и сразу нырнуть обратно в стволы, ветки и зелень.

Всего одним глазком, словно актёр перед выступлением: выглянуть за кулисы, осмотреть собравшуюся публику и нырнуть обратно.

Просвет увеличивался и приближался.

Когда Максим увидел поляну, то не стал прятаться. Потому что это была всего лишь поляна, а не выход в цивилизацию. Он сделал шаг на открытую местность. Осмотрелся.

В центре поляны стояло большое дерево, листья которого искрами роняют капли. А на лучах солнца, пробивающихся сквозь пышную листву, приятно играет водная пыль.

Максим не был силён в ботанике, и первое дерево, что ему пришло на ум, – дуб.

Его не удивила красота и возраст могучего дерева. Его даже не удивило то, что дерево из его галлюцинации уж больно похоже на это. И, естественно, его не удивил, тот факт, что под деревом кто-то сидит.

Просто давно не отдыхавший мозг выдал первую идею, за которую Максим и вцепился: дерево – это дуб.

А может быть, и нет.

Но не берёза.

Точно не берёза.

Скорее всего, дуб…

Или клён.

А может быть, ясень?

Словно очнувшись от внутреннего бреда, Макс продолжил наблюдение.

Под деревом сидел одинокий старик в чёрном берёте с петелькой. Точно в таком же большинство художников стоят на улицах и рисуют шаржи. Его серый клетчатый пиджак повидал многое, но дедушка явно следил за вещами, и пиджак смотрелся довольно-таки хорошо. Старик сидел на стуле спиной к дереву, и на маленьком столике перед ним была шахматная доска.

Фигуры были сдвинуты с изначальных позиции, и Макс предположил, что старик играет сам с собой.

Любопытство пересилило, и он решился подойди к дедушке.

– Вы всё-таки пришли, – довольно ухмыльнулся старик. – Не желаете ли продолжить партию? – старик предложил Максиму сесть. – Мои напарники куда-то запропастились.

– Я плохо играю.

– Это поправимо.

Робко озираясь по сторонам, нет ли здесь подвоха, Максим присел на чистый сухой стул.

«Довольно удобно», – снова выкинул мозг непонятную мысль.

– Ваш ход, – проскрипел дед и завернул нижнюю губу.

– А кто играл до меня?

– Это неважно. По крайней мере сейчас это не имеет значения.

Старик подпёр морщинистой рукой такой же морщинистый подбородок и уставился на фигуры.

Макс пытался собрать воедино стратегию предыдущего игрока, но всё как-то не ладилось. На ладью и коня стоит вилка пешкой. Король загнан в угол. Ферзь давно покоится на стороне старика, а все пешки разбросаны по доске, как горох с мешка.

– Сложно?

– Да, – ответил Максим и почесал подбородок.

– Но вам всё равно стоит подумать. Вы это, главное не останавливайтесь, и решение обязательно посетит вас.

Максим упорней стал рассматривать фигуры. Ему казалось, что сейчас он найдёт решение. Обязательно найдёт. Ведь нет на свете ситуаций, из которых не существует выхода.

Но сколько он ни старался, решение не приходило.

Старик покорно смотрел на фигуры, не отвлекая и не поторапливая противника.

– Нет, не хочу ходить.

– Это ваше право, – спокойно ответил дед. – Жаль, конечно, – мне так хотелось с вами поиграть. Но увы… командовать вами я не могу.

– А здесь далеко выход? – спросил Макс, вставая со стула.

– Как вам сказать… – старик призадумался, и его морщинистый лоб совсем превратился в гармошку. – Если обычным шагом, то минут пятнадцать, не больше.

– А направление?

– Вы, как я погляжу, заблудились? – ухмыльнулся старик: мол, вот до чего молодёжь дошла, даже в городском парке умудряется заблудиться.

– Есть немного. Что там с направлением?

– Бывает, бывает, – покачивая головой, сказал старик. – Вы, наверное, и в жизни заблудились?

– Не понял? – Макс действительно не понял вопроса. Вообще-то ему хотелось уже покинуть старика, а то стоит перед ним как какой-то слуга. Вроде бы встал, чтобы уйти, но не уходит. И сесть обратно уже неудобно, получается. – В жизни у меня всё нормально, так что просто скажи мне направление, и я пойду.

– И с родными у вас всё нормально? И с женой вашей бывшей? И с друзьями у вас всё хорошо? И со съёмной квартирой? А хотя… Не принимайте близко к сердцу. Это я так, ляпнул не подумав. Вам надо идти вон в ту сторону. – Дед ткнул большим пальцем себе за спину, показывая на дуб. Точнее, на дерево.

– Спасибо, – коротко кинул Макс и пошёл прочь.

Удивительное дело, но поляна каким-то образом оказалась совершенно сухая.

«Солнце. Это солнце высушило», – вновь его мозг дал простое объяснение.

Макс обошёл дерево.

Широкие ветви, на которых с лёгкостью бы уместился целый домик, нависали над ним как крыша.

Он остановился, заметив на одной из веток кота.

Огромный, огненно-рыжий дворовый кот замер в неприличной позе, когда веточка треснула под ногами Макса.

– Тебе чего? – сказал кот, перестав вылизывать гениталии.

– В смысле? – спросил Максим, словно говорящий кот – это естественно и нормально.

– Я говорю, чего тебе надо? Я вообще-то тут делом занят.

– Каким? – спросил Макс, и тут же промелькнула мысль: а не сошёл ли я с ума? Или это трое суток без сна так повлияли?

Пока Максим пытался разобраться с ворохом вопросов, кот продолжал осматривать собеседника, и по его наглой морде читалось, что он держит Максима за дурачка.

– А он всегда так, – неизвестно откуда появилась собака. – Слезай! Слезай! Я тебе обещал, что достану. Вот увидишь – достану. Достану!

– Ага, конечно, достанешь… – Не отрываясь от дела, вальяжно проговорил кот.

– Достану! Достану! А вы мне не поможете? – обратился пёс к Максиму, наматывая вокруг него круги.

– Он тупой, – ответил кот.

– Может быть, всё-таки поможете? Поможете? Поможете? – не переставая, просил пёс, бегая вокруг изумлённого Макса. Собака, белая как снежинка, нарезала круги и путалась в ногах. Максим не только плохо разбирался в ботанике, но и породу этого пса определить не смог.

– Я тебе ещё раз говорю, – вальяжно ответил кот, – он такой же тупой, как и ты. Так что извини, сегодня ты меня не достанешь. Впрочем, как и всегда, – победно заключил кот, продолжая заниматься делом.

Макс молча подошёл к дереву и взял кота на руки.

– Отпусти меня, – приказал кот, посмотрев на него как на раба.

– Да! Да! Да! – вывалив язык, вопила собака. – Отпусти! Отпусти!

Кот понял, что допустил ошибку, и глаза его моментально расширились.

– Не отпускай меня! Не отпускай!

Кот впился когтями в руку, не желая оказываться на земле. Но Максим решил иначе. Он схватил кота за холку, отодрал от руки, заметив, что тот выхватил небольшой клок ткани из его куртки, и опустил на траву. Кот мгновенно изогнулся в дугу, подняв трубой пушистый хвост. Он зашипел, и шерсть на его теле встала дыбом.

Собаку все эти махинации не испугали.

Пёс прыгнул на кота, и клубок из кота, собаки, листьев, веток, криков и брани начал передвигаться под деревом.

Максим, брезгуя дракой, аккуратно отступил на несколько шагов и, довольный, что наказал наглого кота, пошёл дорогой, которую показал ему дед.

Удаляясь, он слышал не только привычные для такой своры гав-гав и мяу-мяу. Из этого двигающегося клубка то и дело доносилась брань. Отборная брань, словно в драке участвовали пьяный слесарь и наглый сапожник. Но справедливости ради стоит заметить, что собака играла с котом. Повалит на землю, прижмёт лапой – и отбежит.

Некая улыбка появилась на лице Макса. Отчего-то ему стало хорошо на душе. Он даже ни разу не обернулся, удаляясь всё больше и больше от огромного дерева.

Наверное, всё-таки дуб.

Или ясень.

Клён, точно – это клён.

Нет, у того листочки другие.

Ровная стена деревьев – а точнее, ровная стена сосен, эти деревья Максиму были известны – скрыла от него поляну, и он уверенным шагом двигался вглубь.

Он только сейчас заметил, что остался без зонта. Наверное, оставил рядом с тем стариком или когда этого рыжего кота снимал с ветки, чтобы отдать на правосудие белоснежному псу.

Неважно.

Не возвращаться же в этот дурдом, чтобы забрать зонтик?

К кроссовкам прилипала грязь, и они давно потеряли свою свежесть. Ноги вымокли до колен, но Макс упорно шёл домой.

Стена деревьев начала редеть, и впереди появилась лёгкая надежда на выход.

Выйдя на опушку, Макс выругался и замер на месте.

– Какого хрена? – сказал он, уставившись на дерево в центре поляны.

Под дубом продолжал сидеть старик и так же тупо пялиться на шахматную доску.

Максим покрутился на месте, пытаясь понять, как так произошло. Не мог же он сделать такой огромный крюк за такой маленький промежуток времени!