Городской рынок, по обыкновению, гудел сотнями голосов. Прилавки ломились от товаров, окрест разносились запахи, сновали между рядов торговцы и покупатели. Едва выглянувшая из-за Вена желтоликая Сола подмигивала бликами на стеклянной посуде, оружии и доспехах, полированной мебели, влажных камнях мостовой. Ночью прошел дождь и теперь неровные лужи собрались под ногами грязными пятнами.
В кармане опять были камушки. Особенные камушки. Чтобы найти их, пришлось потрудиться. Накануне он обежал все окрестные дворы, внимательно прошелся по рыночной площади и уже было вовсе отчаялся, когда, возвращаясь, обнаружил то, что искал, около целлы. Они лежали у самого основания стены, грязные и пыльные, совершенно непримечательные и никому не нужные. Никому, кроме него. Эрик подобрал их и судорожно спрятал в кармане, словно бы опасаясь, что кто-то подойдет и отберет находку. Когда мальчик пришел домой, то был совершенно спокоен и впервые за много дней спал крепко и без сновидений.
На сегодня была назначена встреча с Луцием, но либер все не появился. Какое-то время Эрик расхаживал по площади, делая вид, что занят чем-то важным, но вскоре присел у ступенек целлы и придался бессмысленному созерцанию. Прямо напротив разрезала небо Башня. Неизменная и постоянная, притягивающая и манящая. Для многих она стала всего лишь фоном, чем-то вечным и непреходящим, но не для Эрика. Он наблюдал за ней, потеряв ощущение времени, не в силах отвести взгляд и не понимая, что нового ожидает увидеть.
Он вспоминал о странной девочке. Отчего-то очень хотелось увидеть ее снова, задать новые вопросы, услышать новые ответы. Камушки приятно оттягивали карман, а мысли витали где-то далеко.
– Эрик! – услышал он знакомый голос.
Это был Луций. Мальчик двигался в его сторону, перепрыгивая через лужи и размахивая руками, чтобы привлечь внимание. Эрик встал с места и пошел навстречу.
– Я уже заждался, – сказал он, когда они поравнялись.
– Извини, выбрался из дома, как только смог. Какие новости?
– Даже не знаю, – Эрик пожал плечами. – Сижу вот, смотрю на Башню, думаю.
– Что надумал?
– Сходить бы туда еще раз.
– Это можно, я правда сегодня уже набегался. Давай немного передохнем? А хотя, знаешь, пойдем-ка где-нибудь перекусим.
– Где? – засомневался Эрик. Он ел только дома или когда бывал в гостях, а звать Луция домой или в гости было бы не очень осмотрительно.
– Да где угодно, не знаю. Вон хоть в той харчевне, – мальчик указал рукой на заведение на углу рыночной площади.
– Но это дорого.
Отец всегда говорил Эрику, что есть в харчевне они себе позволить не могут.
– Не дороже денег, – усмехнулся Луций. – Пойдем.
Эрик согласился. В харчевне стоял полумрак и относительная тишина. За столами сидели несколько посетителей-либеров. Они тихо переговаривались и не обратили на мальчишек никакого внимания. Эрик, однако, чувствовал себя неловко. Луций провел его к столу около окна в дальней части зала. Эрик неуверенно сел, Луций занял место напротив.
– Нам что-нибудь перекусить, – сказал Луций, когда к ним подошла хозяйка.
– Изволите сладкое или что-то серьезнее?
– Друг мой, – с ехидной улыбкой обратился Луций к Эрику. – Изволишь сладкое?
– Д-да… Можно.
– Нам сладкое, – кивнул Луций.
– Что будете пить?
– Чай? – снова спросил Луций.
– Д-давай.
– Чай.
– Хорошо, – хозяйка поклонилась и ушла.
Мальчики остались вдвоем. Луций водил пальцем по поверхности стола, раздумывая о чем-то. Наконец поднял лицо к Эрику.
– Я пораспрашивал о Башне. Есть кое-что новое. Возможно, это тебя заинтересует.
Эрик вытянулся вперед. Руки нетерпеливо перебирали подол рубахи.
– Мой учитель, Растус, рассказывает уклончиво. Но есть один момент, который привлек внимание.
– Какой?
– Возможно, он касается твоих особенных камушков.
– В самом деле? – Эрик подскочил на месте.
– В хрониках говорится, что гуддары, которые раньше жили в Патере, хотя бы раз в жизни совершали паломничество к какому-то гуддарскому храму за чашей. Но интересно не это. Каждый паломник брал с собой камень и оставлял его в храме, а вместо него брал другой, принесенный ранее. Они считали, что камни, полежав в храме, набираются силы и защищают от бед. Эти камни хранили в домах, как реликвии.
– То есть?..
– Вспомни, что говорил Веньян. Твои камушки наполнены энергией. Он не смог ответить откуда она, а я, кажется, разгадал загадку, – Луций расплылся в самодовольной улыбке. – Каково, а?
– Интересно… – Эрик почесал затылок. – Как же это связано с Башней?
– Почему ты думаешь, что связано?
Эрик прикусил язык и ничего не ответил.
– И еще момент, забыл о нем в прошлый раз, – Луций постучал пальцем по столу. – Есть одно имя, которое должно быть известно даже тебе – Авре́лий.
– Не знаю такого.
– Конечно не знаешь, – засмеялся либер. – Он жил так давно, что и представить себе сложно. Но в каждом городе Семиградья стоит посвященная ему целла. Именно он основал Культы. И, кажется, он же прогнал гуддарского князя из Патеры. Пока не знаю, что нам делать с этой информацией, но похоже, что при гуддарах Башню не трясло.
– И потом что-то изменилось…
– Верно.
Луций замолчал. Им принесли сладкое и чай. Луций положил на стол монету, хозяйка подхватила ее и низко поклонилась. Луций скорчил ей рожу, Эрик прыснул. Хозяйка поджала губы и ушла. Луций заговорщицки хихикнул.
– На самом деле это не очень хорошо, но зато весело, – сказал он, откусывая ягодный пирог.
Эрик последовал примеру. Пирог был божественный. Эрик промычал «м-м-м…», затем «вау-м-м…» и откусил еще. Кто-то из посетителей обернулся, посмотрел строго и недовольно.
– Чего он? – кивнул Эрик в сторону недовольного.
– Ай, не обращай внимания. Взрослые либеры считают, что чавкать неприлично. По мне так это такая мелочь. Оратор Сервий, который постоянно трется у нас дома и что-то вынюхивает, как-то за столом пускал газы, и все делали вид, что ничего такого не происходит. Этикет, знаешь ли, штука тонкая.
Эрик хмыкнул. Он представил себе почтенного оратора, который источает вокруг зловонное облако.
– Разве так можно говорить про оратора?
– Пока нас никто не слышит – можно.
– Я думал, что либеры уважают культистов.
– В большинстве своем так и есть. Но моя семья слишком знатного происхождения. А чем ты более знатен, тем у тебя больше претензий к действующей власти. Но это – между нами.
Луций приложил палец к губам, давая понять, что болтать не стоит. Эрик многозначительно покивал, мол, и так ясно.
Когда пирог и чай подошли к концу, дети выскочили на улицу, не забыв помахать хозяйке и состроить смешные гримасы.
***
Перепрыгивая лужи, дети быстро шагали в сторону Башни и богатых кварталов.
– Всегда чувствую себя здесь неуютно, – поделился Луций, как только они пересекли рыночную площадь.
– Почему? – удивился Эрик. Район был для него родным.
– Шумно, много народу. Не привык к этому. Хотя с отцом я часто бываю в городской Префектуре, а до нее рукой подать. Вероятно, мне просто не нравится видеть бедных. Хочется, чтобы все могли позволить себе все.
– Но ведь я тоже бедный.
– Да, но… – мальчишка задумался, подбирая слова. – Ты ребенок, а дети все одинаковые. Грязные и веселые. Бедные взрослые другие. Они хмурятся, словно боятся лишний раз улыбнуться. Смотришь на них и все время думаешь, а не ограбят ли тебя прямо сейчас.
– Для меня это не проблема, отродясь не было денег в кармане. Мне нечего терять, и нечего бояться. И не хмурюсь, кстати.
– Вот об этом я и говорю, дети другие. Они не хмурятся.
– А слуги? У вас же полно слуг?
– Наши слуги живут хорошо, они уверены в завтрашнем дне. Есть крыша над головой, еда.
– У меня тоже есть крыша над головой, и у большинства бедняков.
– Ну-у-у… Не знаю, надо об этом поразмыслить. А вот, кстати, и Префектура.
По левую руку, действительно, стояло величественное здание городской Префектуры. Монументальные колонны поддерживали массивную выносную плиту карниза с нанесенными на нее изображениями конных и пеших либерских воинов с большими щитами. В тени под карнизом группами собрались благородные либеры в длинных белых тогах. На карауле – несколько стражников-кустодиев.
– Бывал внутри? – спросил Луций.
– Нет, что ты. Не думаю, что туда вообще пускают гуддаров.
– Пожалуй, ты прав. В любом случае, мне внутри не нравится. Слишком все громоздкое какое-то. Прямо давит. Стоишь и думаешь, как бы не обделаться от страха.
Эрик прыснул.
– Ну а что, если правда так? – улыбнулся Луций.
За Префектурой город начал преображаться. Многоэтажные дома на несколько семей сменялись особняками, которые становились тем больше, чем ближе дети приближались к Башне. Проходя один из перекрестков, они услышали чьи-то испуганные возгласы. Мальчишки оглянулись. В глубине переулка на целлита в черной сутане надвигалось сразу несколько гуддаров. Под их ногами лежал окровавленный акколит: серые одежды смяты и покрыты бурыми пятнами.
Дети замерли.
– Нет-нет, постойте, – бормотал целлит. На лице были ужас и удивление, спина уперлась в стену дома.
Один из нападавших поднял руку с кинжалом и нанес молниеносный удар. В глазах Эрика мелькнуло две полосы – лазурная и золотая, – Вен и Сола отразились на оружии. Либер заорал. От крика у Эрика по спине побежали мурашки, а ноги стали деревянными и непослушными. Последовал еще удар. И еще.
Медленно сползая по стене и хватая ртом воздух, целлит затих.
– Хватит с него, бежим! – выкрикнул кто-то.
Нападавшие развернулись и увидели мальчиков. Грозные, бородатые, искаженные злобой лица вызывали отвращение. Эрик сделал шаг назад. Снова замер. Варди? Мальчик узнал одного из гуддаров. Сын Айварса, друг Мии.
– Бежим, – шепнул Эрику Луций и потянул за собой.
Преодолев оцепенение, дети сорвались с места. Эрик смотрел только вперед. Мимо проносились дома, заборы, арки, колонны. Где-то слева споткнулся Луций.
– Попался! – услышал Эрик знакомый низкий голос.
Безумно хотелось бежать дальше, но он остановился и обернулся, боясь увидеть худшее. Над Луцием с занесенным ножом нависал Варди. Глаза гуддара горели яростью. На ноже сверкнули разноцветные блики, и у Эрика перед глазами пронеслась сцена убийства. Еще немного, и она повторится.
– Стой! – закричал Эрик. – Варди, стой!
Гуддар замер.
– Варди, это я, Эрик, брат Мии.
Кажется, Варди начал его узнавать.
– Что ты здесь делаешь? – нож в руке гуддара казался огромным.
– Не трогай, это мой друг! – вырвалось у Эрика.
– Как либер может быть твоим другом? С ума сошел?
– Не трогай его, прошу тебя!
Эрик ринулся вперед, чтобы встать между Варди и Луцием. Варди, удивленный прытью Эрика, опустил нож.
О проекте
О подписке