Цитаты из книги «Нелепое в русской литературе: исторический анекдот в текстах писателей»

Мгновенное переключение в финале эмоционально-психологических регистров и есть закон пуанты в анекдоте.

Раз при закладе одного корабля государь спросил Нарышкина: – Отчего ты так невесел? .

При этом совершенно обязательным является одно условие: ситуацию нужно показать именно как реальную, может быть, на первый взгляд и странную или хотя бы нелепую, но при этом вполне согласующуюся с внутренними законами нашего мира. Ни в коем случае не должно возникнуть ничего похожего на произвольное, эклектичное соединение разных психологических структур. Соединение это должно выглядеть при всей неожиданности по-своему оправданным, по-своему мотивированным. Приведу в качестве примеров два анекдота об А. Л. Нарышкине. Они, по канонам жанра, построены на столкновении разных смыслов; мотивировка же остроумных и неожиданных ответов А. Л. Нарышкина коренится в его репутации – он был знаменит своими долгами: Во

Заключительная реплика анекдота принадлежит уже совершенно иному эмоционально-психическому измерению. При этом обычно происходит резкая смена смысловых значений, действующие лица анекдота вдруг оказываются говорящими как бы на разных языках. Возникающая ситуация НЕ-ДИАЛОГА и есть эстетический нерв анекдота, ес

каким же именно образом достигается этот эстетический эффект непредсказуемости и проявляется ли здесь какая-либо закономерность? Да, такая закономерность есть.

То, что финал анекдота должен быть неожиданным, непредсказуемым, разрушающим стереотипы традиционного восприятия, – это очевидно.

Пушкин прозревал в Гоголе деятеля, призванного дать новую жизнь той отрасли изящного, которую он сам пробовал со славой, но для которой потребен был другой талант, способный посвятить ей одной все усилия свои и подарить ее созданиями, долго и глубоко продуманными Эт

Анекдот, оказавшись в ареале послужного списка, в сфере документально зафиксированных фактов, значительно расширил возможности биографического

Ю. М. Лотман писал, что «биография писателя складывается в борьбе послужного списка и анекдота» Я убежден, что борьбы, собственно, тут никакой и нет, ведь анекдот вовсе не противоречит послужному списку, а дополняет и уточняет его, утепляет гамму, снимает сухость и протокольность изложения

в целом еще со времен античности (например, книга Диогена Лаэртского «О жизни, учениях и изречениях знаменитых философов») анекдот законно был подлинным украшеним биографии. Он интенсивно и последовательно содействовал тому, чтобы воссоздаваемую личность можно было ощутить как бы живьем