Тетушка сидела у себя с детьми в глубоком трауре, с плерезами, по случаю недавней кончины ее матери. Входит Гоголь с постной физиономией. Как обыкновенно бывает в подобных случаях, разговор начался о бренности всего мирского…Вдруг он начинает предлинную и преплачевную историю про какого-то малороссийского помещика, у которого умирал единственный, обожаемый сын.Старик измучился, не отходил от больного ни днем ни ночью, по целым неделям, наконец утомился совершенно и пошел прилечь в соседнюю комнату, отдав приказание, чтоб его тотчас разбудили, как больному сделается хуже.Не успел он заснуть, как человек бежит.– Пожалуйте!– Что, неужели хуже?– Какой хуже: скончался совсем!При этой развязке все лица слушавших со вниманием рассказ вытянулись, раздались вздохи, общий возглас и вопрос: «Ах, боже мой! Ну что же бедный отец?»– Да что ж ему делать, – продолжал хладнокровно Гоголь, растопырил руки, пожал плечами, покачал головой, да и свистнул: – Фью, фью. .