© Радзинский Э. С.

© ООО «Издательство АСТ», 2016

* * *

Об этой книге я думал всю свою жизнь.

И о ней до самой своей смерти думал мой отец.

Отец умер в 1969 году, и тогда я начал писать эту книгу.

Я писал ее, окруженный тенями тех, кого видел в детстве.

Я включил в эту книгу и их рассказы о Сталине.

Рассказы, которые так любил пересказывать мне отец с вечным рефреном:

– Может быть, ты когда-нибудь о нем напишешь.

ОТЦУ я посвящаю эту книгу

И дана была ему власть над всяким коленом и народом, и языком и племенем…

И говорил и действовал так, чтобы убиваем был всякий, кто не будет поклоняться образу зверя.

Отк. 13: 7–15

И один сильный Ангел взял камень, подобный большому жернову, и поверг в море, говоря: с таким стремлением повержен будет Вавилон, великий город, и уже не будет его… ибо… волшебством твоим введены в заблуждение все народы.

И в нем найдена кровь пророков и святых и всех убитых на земле.

Отк. 18: 21–24

Пролог

Имя

Каждый день самая большая в мире страна просыпалась с его именем на устах. Каждый день его имя звучало по радио, гремело в песнях, смотрело со страниц всех газет. Это имя, как величайшую награду, присваивали заводам, колхозам, улицам и городам. С его именем шли на смерть солдаты. Сталинград во время войны истек кровью, земля превратилась в коросту, начиненную снарядами, но город, носивший его имя, не был сдан врагу. Во время устроенных им политических процессов жертвы, умирая, славили его имя. И в лагерях, где миллионы загнанных за колючую проволоку поворачивали вспять реки, возводили города за Полярным кругом и гибли сотнями тысяч – они свершали все это под его портретами. Его статуи в граните и бронзе высились по необозримой стране.

Гигантская статуя Сталина стояла на Волго-Доне – очередном канале, построенном его заключенными.

Однажды смотритель, следивший за статуей, с ужасом обнаружил, что птицы во время сезонных перелетов полюбили отдыхать на голове статуи. Нетрудно представить, во что грозило обратиться лицо Вождя. Но птиц наказать нельзя. А людей можно. И насмерть перепуганное руководство области нашло выход: сквозь гигантскую голову пропустили ток высокого напряжения. Теперь статуя стояла, окруженная ковром из мертвых птиц. Каждое утро смотритель закапывал птичьи трупики, и земля, удобренная ими, цвела. И статуя, очищенная от птичьего помета, глядела в волжские просторы на цветущие берега, удобренные уже телами человеческими – строителями великого канала…

Кем он был для нас?

Один из видных хозяйственников тех лет, Ю. Борисов, рассказывал уже в 60-х годах: «Вызывает меня товарищ Сталин. До этого мне не приходилось беседовать с ним. Ехал как в тумане. Ответ на его вопрос выпалил, глядя ему в глаза, стараясь не мигать. Мы все знали его фразу: «Глаза бегают – значит, на душе не чисто». Выслушав ответ, он сказал: «Спасибо, товарищ». Когда я ощутил его рукопожатие, меня словно молния пронзила. Спрятал я руку за обшлаг пиджака, спустился в машину, домчался домой и, не отвечая на вопросы встревоженной жены, подошел к кроватке, где спал мой маленький сын. Вытащил руку и простер над его головой, чтобы коснулось и его сталинское тепло».

Уинстон Черчилль вспоминал: «Сталин произвел на нас величайшее впечатление… Когда он входил в зал на Ялтинской конференции, все, словно по команде, вставали и – странное дело – держали почему-то руки по швам». Однажды он решил не вставать. Сталин вошел – «и будто потусторонняя сила подняла меня с места», – писал Черчилль.

Тепло отзывался о Сталине – об этом «добром дядюшке Джо» – и президент США Рузвельт.

В 1959 году, когда мир уже узнал о делах «доброго дядюшки Джо», Черчилль, выступая в палате общин в день 80-летия Сталина, сказал: «Большим счастьем было для России, что в годы тяжелейших испытаний страну возглавил гений и непоколебимый полководец Сталин».

Если бы знал Черчилль, что задумал «непоколебимый полководец» тогда – в марте 1953 года!

Но 1 марта 1953 года Сталин лежал на полу, пораженный ударом. В столице своей Империи, начиненной его славой, он, сделавший себя прижизненным божеством, много часов лежал беспомощный в пустой комнате…

Однако и теперь, по прошествии стольких лет, личность Сталина, мотивы его поступков и даже сама его смерть остаются столь же таинственны, как и тогда, в солнечный мартовский день 1953 года.

В своих мягких кавказских сапогах Сталин умело отошел в тень истории, чтобы сейчас вновь замаячил на горизонте грозный образ. И павшая величайшая Империя XX века все чаще вспоминает о своем создателе, и в облаке новых мифов возвращается в страну он – Хозяин, Отец и Учитель.

Тайна

В непроницаемый мрак он сумел погрузить и свою жизнь, и всю историю страны. Беспрерывно уничтожая своих соратников, он тотчас стирал всякий их след в истории. Он лично руководил постоянной и беспощадной чисткой архивов. Величайшей секретностью он окружил все, что хоть как-то касалось власти. Архивы он превратил в охраняемые крепости.

Но и теперь, получив доступ к этим прежде сверхсекретным документам, вы вновь окажетесь… перед тайной!

Он сумел предусмотреть и это.

Вот несколько выдержек из секретных протоколов заседаний Политбюро:

1920 год: «Решения Политбюро по наиболее серьезным вопросам не заносить в официальный протокол».

1923 год: «Подтвердить прежнее решение Политбюро: в протоколы Политбюро ничего, кроме решений, записываться не должно».

1924 год: «Работу сотрудников Секретариата ЦК партии считать конспиративной партийной работой».

1927 год: «Принять меры по обеспечению максимальной конспиративности».

Тотальная секретность – традиция загадочного «Ордена Меченосцев», как назвал Коммунистическую партию ее вождь Сталин. Он сделал эту традицию абсолютной.

И, начиная рассказ о его жизни, мы вступаем в этот великий мрак. Еще учась в Историко-архивном институте, я знал об этом секретнейшем хранилище документов, которое мой учитель сравнивал с архивом Ватикана – по бесконечному богатству тайн.

Это был архив, существовавший при руководстве Коммунистической партии, при особом Секретном отделе. В нем хранились документы высших органов партии, управлявшей страной семь десятилетий, а также – личный архив Сталина. Это было справедливо, ибо к определенному времени и история партии, и история страны стали историей Сталина.

Этот архив и составил впоследствии основу Архива президента, сформированного при Горбачеве. Я получил уникальную возможность работать в этом хранилище.

В книгу также вошли документы из бывшего Центрального партийного архива – святая святых Коммунистической партии. В нем хранилась ее история – история подпольной группы революционеров, захватившей в 1917 году власть над шестой частью мира. «Совершенно секретно» – любимая пометка на документах архива.

Теперь Партархив стыдливо переменил название и именуется Российским центром хранения и изучения документов новейшей истории (РЦХИДНИ). Но для меня он навсегда останется Партийным архивом. Так я и буду называть его в книге. Желанный архив, в который я стремился так долго…

И конечно, я использовал бывшие секретные фонды Центрального государственного архива Октябрьской революции. И он после крушения СССР сменил название на Государственный архив Российской Федерации, но и его в своем повествовании я именую по-прежнему. Архив Октябрьской революции – название, раскрывающее его суть. В нем – документы революции и знаменитых большевиков – погибших соратников Сталина, «Особые папки» Сталина – секретные отчеты Вождю…

Такова главная триада архивов, где я искал Сталина. Потаенного Сталина.

После интервью о том, что я пишу книгу о Сталине – первом революционном царе, – я начал получать множество писем. Забавно повторялась история с предыдущей книгой о царе последнем – Николае II.

В этих письмах нет сенсационных сведений, но они передают бесценные детали исчезнувшей эпохи.

Как правило, их писали старые люди, решившие поведать то, чему они были свидетелями.

Я благодарю добровольных моих помощников, жителей исчезнувшей Империи по имени СССР – еще одной погибшей русской Атлантиды.