Цитаты из книги «Акулы из стали. Туман (сборник)»

– Эдуард, – бормочет командир уже сквозь сон, – вот я одного понять не могу… А нахуя вы туда кофе-то сыпете вообще?

Товарищи подводники! Поздравляю вас со вступлением в суровое подводное братство и прошу вас запомнить горький вкус этой воды! Возможно, кто-то из вас сейчас даже блеванёт ею, что будет ещё лучше! Запомните – море не прощает ошибок! Это не ласковый и добрый зверёк, который ласкает ваши пятки! Это – монстр, который никогда не спит и ждёт малейшей вашей оплошности, чтобы убить вас и ваших товарищей! Когда вы захотите уснуть на вахте в следующий раз или подумаете, что вам не обязательно точно и скрупулёзно выполнять ваши обязанности, то вспомните этот вкус и представьте, что это будет последнее, что вы почувствуете в своей жизни! Эта горькая вода заполнит весь ваш пищевод, желудок, лёгкие, трахеи, глотку, рот, уши и глаза – и смерть ваша будет такой же горькой!!!

Так и ходили с Вовой парой с одного корабля на другой, если не успевали вовремя заболеть. Причём на корабль чаще всего попадали только в день его выхода – со своего не отпускали до последнего, людей-то тоже не хватало. А могли и не предупредить заранее, просто звонили с утра на корабль и разрешали сбегать домой за зубной щёткой, потому что через три часа выход в море и ввод ГЭУ уже идёт. Приходим на корабль с Вовой, а там ходят какие-то люди незнакомые – ну мы-то в дивизии всех знаем, в лицо-то уж точно. – А вы откуда, ребята, такие красивые?– А мы с бербазы!– А мы с ракетной базы!– А что вы тут делаете?– А нас заставляют в море идти, а то премии лишат!– А не страшно вам?– Да нет, сказали, что нам тут всё покажут!– А давно вы тут?– С утра! Уже все отсеки прошли посмотрели!– А легководолазную подготовку прошли? А отработку на УТК? Ну, пожары там всякие, включения в СИЗ?– Нееет. Сказали, что тут всё покажут! – Анатолич, – шепчет мне Вова на ухо, – как друга тебя прошу, сломай мне ногу, а? Или руку.

наконец-то!!! И воспитательныю беседу проведи среди него!!! – Воспитатель воспитывал воспитателя, да не вывоспитывал! – проявил чудеса дикции на русском языке Хафизыч. – И сделай ещё так, Стас, чтоб он мне до конца выхода на глаза не попадался. Мы, татары, народ злопамятный, правда, Эдуард?– А чо Эдуард-то? Так-то я русский!– А в бассейн кто адмиралу нассал, за хана своего отомстив?! – хлопает меня по плечу командир, и все начинают смеяться потому, что опять отлегло. Тоже традиция такая на флоте – смеяться, особенно когда очередная жопа мимо тебя проскочила, сильно не запачкав. – Святой он у вас

Аркадий! – очередной раз ловит Аркадия Антоныч. – Скажи ты ему, чтоб меньше спирта лил, ну совсем уже пить же невозможно без закуски! – Понял, Антоныч, – скажу.Аркадий убегает наверх, а сверху спускается командир. Из красного носа висят сосульки, в бровях снег, и весь мокрый. Раздевается и падает в кресло.– Надо бы поспать, – говорит командир, – Эдуард, плесни-ка мне кофейку, мне Аркадий сказал, что у тебя стоит. И термосок тоже.Вот сука же, а не Аркадий! Смотрю на Антоныча. Антоныч милимитрует обороты турбин и делает вид, что не понимает, о чём тут вообще идёт речь. Ну что делать-то? Насифониваю командиру кружку этого горячего ликёра и подаю. Сидим тихо, как мышки. Командир выдувает, смачно прихлёбывая, кружку и начинает засыпать.– Эдуард, – бормочет командир уже сквозь сон, – вот я одного понять не могу… А нахуя вы туда кофе-то сыпете вообще? Держу паузу. Командир начинает посапывать. Ну, значит, пронесло на этот раз – продолжаем бороздить просторы в штатном режиме.

тебе принёс же! – А изначально?– Точно не помню уже, но теперь точно не уйду, пока не узнаю, чем всё это закончится! – Конечно же, не уйдёшь! Ты же часть плана, а как часть плана может уйти от

У некоторых людей, если вы замечали, родители очень удачно угадывают с именами: бывает, например, Вася, у которого кличка Енот, а бывает Вася такой Вася, что Вася и есть самая его лучшая кличка. Замечали же?

Это – монстр, который никогда не спит и ждёт малейшей вашей оплошности, чтобы убить вас и ваших товарищей! Когда вы захотите уснуть на вахте в следующий раз или подумаете, что вам не обязательно точно и скрупулёзно выполнять ваши обязанности, то вспомните этот вкус и представьте, что это будет последнее, что вы почувствуете в своей жизни! Эта горькая вода заполнит весь ваш пищевод, желудок, лёгкие, трахеи, глотку, рот, уши и глаза – и смерть ваша будет такой же горькой!

Хорошо зафиксированный пациент в анестезии не нуждается!»

– Ну если бы они там были, то я у них бы чай пил, а не в своей будке, правильно? – Тебе нельзя туда заходить – вон круг красный нарисован для кого? Надеваю самые честные глаза из всех возможных вариантов, ну такие, знаете, круглые, карие и брови домиком: – Так я знаю, что нельзя, но если никто не видит, то как бы получается, что и можно. – Я тебе говорю, Серёга, – бунт, ну натурально же! – И в кэпээсе, Эдуард, я тебя словил однажды! – поддержал командира старпом. – Сей Саныч, вы так говорите, как будто я от вас там прятался, чесслово! – И у ракетчиков тоже же наверняка сиживаешь! – Уж не сомневайтесь даже, Сей Саныч! Экипаж – это же одна семья, какие тут могут быть условности?! – В замполиты метишь? – Вот это сейчас за что вы так со мной? – Ладно