Мое понимание внезапности состоит из двух частей: военной и психологической. Если говорить о военной стороне дела, то главное было не в том, что мы не знали точной даты нападения. И не в том, сколько у Гитлера и его союзников было танков и самолетов. Этого добра и у нас хватало.
Дело заключалось в другом: немцы применили новую, более современную, а потому более эффективную тактику ведения боевых действий. Особенно использование бронетанковых частей и соединений, а также авиации, десантов, диверсионных групп.
До второй мировой войны в уставах всех армий мира было написано, что танки, например, на иоле боя могут и должны действовать только при непосредственной поддержке пехоты. Гитлеровцы отбросили эту концепцию. Их танковые дивизии без оглядки рвались вперед, сминали заслоны и передовые части противника, шастали по тылам, сеяли панику, вносили растерянность и деморализацию.
Стоит вспомнить и о грамотном использовании десантов. Еще во время атаки на Францию, Голландию, Бельгию немцы убедились, что одна воздушно-десантная рота, захватившая ключевой мост или дорожный узел, может парализовать действия нескольких полков.
А захват немецкими парашютистами острова Крит в 1940 году, на котором размещалось до 70 тысяч английских и греческих войск! Опасность малых и крупных десантов потом довелось познать и Красной Армии с ее тылом.
Немецкие генералы опередили военных из других стран прежде всего более смелым стратегическим и тактическим планированием и действием.
В этом была главная внезапность и для нашего, и для западного генералитета. Потому и пали за две недели Польша, Франция. По два-три дня продержались государства поменьше. На волоске висела и судьба Великобритании.
Теперь в прессе нередко встречается ехидный вопрос: «Разве нельзя было сделать своевременные выводы из поражений Польши, Франции и предпринять соответствующие меры?» Видимо, нельзя. Армия – механизм большой, сложный и громоздкий. Чтобы перестроить его, надо было перекроить и экономику страны. Потому советское руководство и пыталось оттянуть начало войны до весны 1942 года, чтобы успеть это сделать.