Цитаты из книги «Другая Россия»

Только поколение, родившееся в 80-х годах, полностью не отравлено ядом.

К началу 80-х в Европе тотально победила «демократия», то есть тоталитарный капитализм. И одновременно исчезло искусство

уверенно заявляю: человек в значительной мере есть то, что он читает.

В XX веке радостными писателями были Николай Гумилев и Владимир Маяковский. В них без труда находят сегодня начатки русского фашизма. Были ноты ницшеанства, или, если иначе, протофашизма в Леониде Андрееве и в Ропшине-Савинкове, в раннем Максиме Горьком (он даже усы носил под Ницше, а персонажи его пьесы «На дне» пересказывают, не стесняясь, ницшеанские идеи). Но позднее на литературу надели намордник

Что до Достоевского, то его книги – ускоренный эпилепсией автора убыстренный истерический мир, где все кричат, жалуются и исповедуются в пыльных мыслях за нескончаемыми самоварами с чаем. Утомительно многословный граф Лев Николаевич Толстой издевательски морализирует и раздувает банальнейшие коллизии жизни до размеров «Одиссеи» и «Илиады».

Собачья старость чеховских героев, их тоскливая старческая буржуазность, размноженная в собраниях сочинений и спектаклей, извратила образованного русского человека. Герои Чехова все чего-то ждут, декламируют, не едут в Москву никогда, хотя нужно было с первых минут первого действия спалить на х… вишневый сад и уехать в Москву первым же поездом.

Советские классики создали искусственный мир без плоти и ее влечений, без социальных страстей (разве что производственные конфликты), и потому являют собой курьезный, единственный в мире феномен: они создали литературу для евнухов

Старомодная русская культура повинна в апатии русского человека. Начну с парадокса. Утверждаю, что именно потому, что Россия потребляла Чехова, Толстого, Пушкина, Достоевского в лошадиных дозах, именно поэтому мы отсталая, терпящая поражение за поражением держава. И не только потребляла, но продолжает потреблять: обсасывает, измусоливает, смакует, распространяет в киноверсиях и в плохих пьесах. А оттуда, из XIX века, нам подспудно диктуется (как пассы гипнотизера, его монотонный голос, отсчитывающий счет) мировоззрение XIX века.

Вглядитесь в лица большинства наших пенсионеров или работяг: это смирившиеся, смиренные, покорные, усталые лица. Послушайте, что говорят в ответах на опросы, в рейтингах народные массы: скепсис, неверие, мрачный пессимизм, отрицательные мнения, фатализм, «не знаю», «не интересуюсь», «не имею мнения…». Такой результат получается, если 15–20 поколений избивать ежедневно, гонять на тяжелые работы, продавать и дарить, насиловать и убивать. Итак, диагноз: слишком длительное крепостное право, отсюда слишком склоненные выи. Тут уже их не выпрямят ни шаровары, ни шинель.

с 1917 года практически все мы – современные русские – потомки крестьян и простолюдинов. Отдельные умники утверждают, что, дескать, рабству научила русских советская власть. Э нет, советская власть поначалу как раз возглавила восстание рабов против господ