Эдгар Райс Берроуз
Тарзан из племени обезьян
Возвращение Тарзана
Тарзан и его звери

© А. Д. Степанов, перевод, 2016

© М. В. Тарасов, перевод, 2016

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательская Группа „Азбука-Аттикус“», 2016

Издательство АЗБУКА^®

Тарзан из племени обезьян

Глава 1
В открытом море

Как-то раз, когда я гостил у знакомого, я услышал от него эту историю. Спешить было некуда, и за бутылочкой хорошего вина он начал свой рассказ. В течение нескольких дней, что я его слушал, сомнения насчет достоверности этой странной эпопеи не покидали меня.

Когда словоохотливый хозяин понял, что наговорил уже немало, а я все еще слушаю с недоверием, то, движимый обидой и ложным чувством гордости, он решил предъявить доказательства своего невероятного повествования и извлек на божий свет некую потрепанную рукопись и сухие официальные отчеты британского Министерства колоний.

Но даже после этого не берусь утверждать, что история была правдивой, поскольку сам я не был ее свидетелем. И все-таки рискну представить на ваш суд этот рассказ, позволив себе лишь заменить подлинные имена главных героев вымышленными, – иными словами, я верю, что такое могло произойти.

Пожелтевшие, покрытые плесенью страницы дневника человека, которого давно нет в живых, а также документы Министерства колоний вполне соответствуют событиям, поведанным моим приятелем, и я познакомлю вас с историей, почерпнутой сразу из нескольких весьма различных источников. Возможно, вы решите, что она не заслуживает доверия, но я надеюсь, что она покажется вам, по крайней мере, удивительной, примечательной и достойной внимания.

Итак, официальные материалы и дневник уже давно умершего человека подтверждают, что английский дворянин – назовем его Джоном Клейтоном, лордом Грейстоком, – был направлен с весьма деликатным поручением в британские колонии на западном побережье Африки. В Лондоне стало известно, что некая европейская держава вербует простодушных обитателей тамошних мест в свою туземную армию, преследуя только одну цель – отбирать каучук и слоновую кость у дикарей, живущих в джунглях на берегах Конго и Арувими. Аборигены британских колоний жаловались на вербовщиков, постоянно увлекающих их молодежь щедрыми обещаниями. Почти никто из молодых людей, покинувших родные места, не вернулся назад.

Англичане в колониях утверждали даже, что эти бедные туземцы попадали в самое настоящее рабство, поскольку белые офицеры заставляли их служить еще долгие годы по окончании обозначенного в контракте срока, пользуясь неграмотностью местного населения.

Тогда Министерство колоний послало в Британскую Западную Африку Джона Клейтона, снабдив его секретными инструкциями, с заданием расследовать жестокое и несправедливое обращение дружественной страны с чернокожими жителями британских колоний. Сразу заметим, однако, что это расследование не повлияет на нашу историю, поскольку оно так и не было проведено. Более того, Джон Клейтон так и не добрался до места своего назначения.

Клейтон представлял собой тот тип англичанина, который возникает в нашем сознании при воспоминании о самых доблестных подвигах британцев за всю их победную тысячелетнюю историю: он был мужествен и силен телом и духом.

Высокий, сероглазый, он имел правильные черты лица и отличался завидным здоровьем, которое закалили годы армейской службы. Однако честолюбивое желание сделать карьеру в политике заставило лорда просить о переводе из армии в Министерство колоний. И вот еще совсем молодой человек становится видным чиновником, которому дано непростое и ответственное поручение на службе ее величества.

Клейтон был польщен, но при этом не мог не волноваться. Он относился к заданию как к заслуженной награде за трудную армейскую службу и в то же время считал его первой ступенью на пути к дальнейшему возвышению, к важным и ответственным постам.

Но было и еще одно обстоятельство. Всего три месяца назад Клейтон женился на красавице Элис Резерфорд, и его приводила в ужас сама мысль о том, что ему придется отправиться в полные опасностей африканские джунгли вместе с юной леди. Он был уже готов отказаться от миссии ради супруги, но леди Элис не позволила этого сделать. Напротив, она уговорила Клейтона принять поручение и непременно взять ее с собой. Разумеется, у новобрачных имелись родственники – матери, братья, сестры, тетушки и кузины, и они наверняка обсуждали это решение; однако какие именно слова они говорили, история умалчивает.

Мы знаем только, что в мае 1888 года, ясным утром, сэр Джон, лорд Грейсток, и леди Элис сели на корабль, отправлявшийся из Дувра к африканскому берегу. Месяц спустя они прибыли в Фритаун, где перебрались на небольшое парусное судно под названием «Фувальда», которое должно было доставить их к месту назначения.

И вслед за этим сэр Джон, лорд Грейсток, и леди Элис, его супруга, бесследно исчезли: никогда больше ни один человек их не видел.

Через два месяца после того, как «Фувальда», закончив очистку днища, подняла якорь и вышла из порта Фритауна, с полдюжины британских военных кораблей пустились на ее поиски в южной части Атлантического океана. Почти сразу удалось обнаружить обломки – их нашли у берегов острова Святой Елены. Тогда решили, что все находившиеся на борту «Фувальды» погибли, и поиски прекратились, хотя надежда еще долгие годы теплилась в сердцах родных и близких.

«Фувальда» – баркентина водоизмещением в сто тонн, такие корабли можно часто увидеть в водах Южной Атлантики. Обычно они курсируют вдоль берега, ведут торговлю, а их команды, как правило, состоят из самых отчаянных головорезов и негодяев со всех стран и континентов, о ком уже давно плачет виселица.

«Фувальда» не была исключением. Офицерами на ней служили дочерна загорелые грубияны, ненавидевшие команду, и команда отвечала им полной взаимностью. Капитан был опытным моряком, но в обращении с матросами – человеком совершенно безжалостным. Он использовал всего два аргумента в общении с ними: деревянный шкворень для закрепления канатов и револьвер. Впрочем, вряд ли тот пестрый сброд, которым ему приходилось командовать, смог бы понять какие-то другие доводы.

Уже на второй день после отплытия из Фритауна Джон Клейтон и его молодая жена оказались свидетелями таких сцен, какие, по их представлениям, могли разыгрываться только на страницах морских повестей и рассказов. В то утро и начала складываться цепочка обстоятельств, которые через много лет будут иметь необычайные последствия в судьбе их пока не рожденного ребенка, – такого история человечества еще не знала!

Двое моряков драили палубу, штурман стоял на вахте, а капитан подошел поговорить с Джоном Клейтоном и леди Элис. Они спокойно беседовали, не обращая ни малейшего внимания на матросов, которые, продолжая работать, приближались все ближе, и вскоре один из них оказался совсем рядом с капитаном. Если бы он просто прошел мимо, то никогда бы не случилась и вся эта удивительная история. Но именно в тот момент капитан повернулся, намереваясь отойти от лорда и леди Грейсток, наткнулся на матроса, поскользнулся и растянулся на мокрой палубе, перевернув заодно и ведро с грязной водой, которая окатила его с ног до головы.

Сцена эта могла бы даже показаться смешной, но только на мгновение. Капитан разразился отборной бранью, лицо его стало пунцовым от ярости и стыда. Он вскочил и одним ударом сбил матроса с ног. Моряк был немолод, слаб, и потому поступок капитана выглядел еще более жестоким. Другой матрос, однако, был и молод, и силен. Этот черноволосый усач с широкими плечами и бычьей шеей мог бы, пожалуй, помериться силой с медведем. Увидев, что его товарищ повержен, он с криком кинулся на капитана. Чтобы сбить обидчика с ног, ему тоже понадобился всего один удар.

Лицо капитана из пунцового сделалось белым: это был бунт на корабле. Но за годы морской службы ему довелось повидать и мятежи. Не успев подняться, он выдернул из кармана револьвер. В этот момент Джон Клейтон, увидев блеснувший на солнце металл, с необыкновенным проворством ударил капитана по руке, и пуля, которой надлежало попасть в сердце моряка, всего лишь задела ногу.

Затем в коротком разговоре с капитаном лорд дал ясно понять, что ему не нравится столь грубое обращение с командой и что в дальнейшем, пока он и леди Грейсток остаются на борту, он не намерен терпеть ничего подобного. В ответ капитан чуть было вновь не разразился бранью, но все же вовремя сдержался, резко развернулся и удалился, впрочем с самым грозным видом. Он понимал, что не следует вступать в конфликт, ибо у ее величества есть могучая рука, которая сумеет достать и наказать даже на краю света, – британский флот.

Оба матроса пришли в себя, и старик помог своему раненому товарищу подняться. Молодой моряк – по прозвищу Черный Майкл – ощупал свою ногу и, убедившись, что может на нее ступать, обратился к Клейтону со словами благодарности. И хотя тон его грубоватой речи не был приветливым, он говорил от сердца. Затем Черный Майкл повернулся и направился прямиком в кубрик, явно не собираясь пускаться в дальнейшие разглагольствования.

Лорд и леди Грейсток не видели его несколько дней. Капитан, когда они обращались к нему с вопросами, отвечал невнятно. Обедать супруги продолжали в капитанской каюте, как было и до неприятного инцидента. Капитан каждый раз давал понять, что служебные обязанности не позволяют ему принимать пищу в одно время с ними. Остальные офицеры, будучи людьми плохо воспитанными, неграмотными и мало отличавшимися от тех грубиянов, которыми они помыкали, только радовались, что им не приходится разговаривать с лощеным английским джентльменом и его леди. Супруги Клейтон оказались предоставлены самим себе.

Такое положение вещей превосходно соответствовало их желаниям, но в то же время отделяло их от жизни других обитателей корабля и в результате не позволило предотвратить события, которые вскоре обернулись кровавой трагедий. Казалось, в самой атмосфере уже ощущалось нечто такое, что обычно предвещает несчастье. Внешне, насколько могли судить лорд и леди Грейсток, все шло по-прежнему, но как будто некое подводное течение влекло их к опасности, какой – оба еще не понимали, но уже предчувствовали, хотя никогда не говорили об этом.

На второй день после того, как Черный Майкл получил ранение, Клейтон вышел на палубу как раз в тот момент, когда четверо матросов выносили на руках своего товарища, покрытого потом и обнаженного, в то время как штурман держал в руках увесистый шкворень и молча наблюдал за ними. Клейтон не стал задавать вопросов – все было и так ясно – и на следующий день, едва завидев на горизонте величественные очертания британского военного корабля, решил на него пересесть. Клейтон понимал, что пребывание на грозно молчащей «Фувальде» не принесет ничего хорошего.

К полудню «Фувальда» оказалась на таком расстоянии от британского корабля, что можно было переговариваться. Клейтон уже было собрался потребовать у капитана, чтобы их с леди Элис переправили на этот корабль, но внезапно осознал, насколько смешно и нелепо будет выглядеть. Как он объяснит офицеру, командующему кораблем ее величества, свое желание отправиться обратно – точно в том направлении, откуда приплыл? Рассказать ему, что два непокорных матроса были жестоко наказаны своими офицерами? Да над ним только посмеются и к тому же сочтут за труса.

Джон Клейтон, лорд Грейсток, не стал требовать, чтобы его пересадили на британский военный корабль, мачты которого спустя время исчезли с горизонта, и в тот же день получил подтверждение самым мрачным своим подозрениям. Ему пришлось горько пожалеть о том, что всего несколько часов назад из ложной гордости он отказался от надежного убежища для своей молодой жены, а ведь это убежище было совсем рядом!

Вечером супруги Клейтон стояли у борта и смотрели, как исчезает за горизонтом военный корабль. К ним подошел тот самый матрос, которого несколько дней назад ударил капитан. Старик протирал медные части на палубе и, приблизившись к Клейтону, проговорил вполголоса:

– Скоро тут будет жарко, сэр, на этом судне, попомните мое слово. Очень жарко.

– Что ты имеешь в виду, приятель? – спросил Клейтон.

– А вы разве сами не видите? Вы не слыхали, что этот черт, наш капитан, и его помощнички уже полкоманды перепороли? Двоих вчера и еще троих сегодня. Черного Майкла как отделали… А он не из тех, кто такое потерпит, клянусь Богом!

– Ты хочешь сказать, старина, что команда затевает мятеж? – спросил Клейтон.

– Мятеж! – воскликнул старик. – Мятеж! Убийство они затевают, вот что, сэр.

– И когда же?

– Скоро, очень скоро, сэр, а когда точно – не скажу. Я и так много наговорил. Это потому, что вы нам тогда помогли, я решил вас предупредить. Но вы лучше помалкивайте. А как услышите стрельбу, сидите в каюте и не высовывайтесь. Да, лучше вам не болтать. А то и вам пуля достанется, клянусь Богом.

С этими словами старик двинулся дальше, делая свою работу, и вскоре был уже далеко.

– Перспективы самые веселые, Элис, – заметил Клейтон.

– Тебе следует предупредить капитана, Джон. Что, если столкновения еще можно избежать, – ответила она.

– Действительно следует, однако из чисто эгоистических соображений мне лучше помалкивать, как советует этот старик. Что бы они ни затеяли, они, скорее всего, пожалеют нас, ведь я заступился за этого Черного Майкла. Но если они узнают, что я их выдал, тогда пощады не жди.

– Джон, долг призывает тебя встать на сторону власти. Если ты не предупредишь капитана, то окажешься сообщником мятежников. Это то же самое, что помогать им придумывать или осуществлять план восстания.

– Дорогая, ты не понимаешь, – ответил Клейтон. – Я думаю только о тебе, и именно в этом заключается мой первейший долг. Капитан сам навлек беду на свою голову, так почему я должен подвергать свою жену риску быть вовлеченной в немыслимые опасности, и все ради того, чтобы предпринять попытку спасти капитана от возмездия за жестокость, к тому же попытку, по всей вероятности, тщетную? Ты и представления не имеешь, моя дорогая, что тут начнется, когда банда головорезов захватит «Фувальду».

– Долг – это долг, Джон, и никакими рассуждениями его не изменить. Я была бы дурной женой английского лорда, если бы просила его изменить долгу. Я понимаю, каким опасностям мы себя подвергаем, но я готова встретить их рядом с тобой.

– Будь по-твоему, Элис, – ответил Клейтон с улыбкой. – Может быть, мы и преувеличиваем опасность. Мне совсем не нравится обстановка на корабле, но не исключено, что все не так уж и плохо, а этот «старый мореход» всего лишь говорит о том, чего ему хотелось бы, и выдает желаемое за действительное. Мятеж в открытом море был обычным делом сто лет назад, но, слава богу, теперь 1888 год и такое развитие событий маловероятно. Смотри-ка, капитан идет к себе в каюту. Если и предупреждать его о мятеже, то поскорее, а то меня просто мутит от разговоров с этим негодяем.

Сказав это, лорд Грейсток направился к сходному трапу, по которому спустился капитан, и через минуту уже стучался в его каюту.

– Войдите, – проворчал тот.

Клейтон вошел и закрыл за собой дверь.

– Ну?

– Я должен передать вам суть разговора, который слышал сегодня. Возможно, он ничего не значит, но лучше, чтобы вы были предупреждены. Короче говоря, ваши люди замышляют мятеж и убийство.

– Ложь! – взревел капитан. – И если вы еще раз помешаете мне поддерживать дисциплину на моем корабле и вообще будете лезть в то, что вас не касается, то берегитесь, черт побери! Я не посмотрю, что вы английский лорд и все такое! Я тут капитан, и не суйте свой нос в мои дела!

Капитан довел себя до такого взвинченного состояния, что лицо его стало багровым и последние слова он выкрикнул громовым голосом, да еще одним кулаком ударил по столу, а другой поднес к самому носу Клейтона.

Грейсток ничуть не изменился в лице. Он стоял и спокойно наблюдал за капитанским гневом.

– Капитан Биллингс, – медленно произнес он наконец. – Прошу простить меня за прямоту, но я должен заметить, что вы настоящий осел.

Затем он повернулся и оставил капитана, сохраняя, как обычно, самый невозмутимый вид, а у такого человека, как Биллингс, это вызывало гнев больший, чем целый поток брани в свой адрес.

Если бы Клейтон попробовал как-то успокоить капитана, тот, вероятно, и пожалел бы о произнесенных сгоряча словах, однако теперь, когда Клейтон просто ушел, возможность какого-либо сотрудничества между этими людьми исчезла навсегда.

– Ну что ж, Элис, – сказал Клейтон, вернувшись к жене, – я мог бы и не сотрясать воздух. Это на редкость неблагодарный малый. Чуть не набросился на меня, как бешеный пес. Пусть и он, и его чертов корабль пойдут ко дну, мне нет до них дела. До тех пор пока мы не окажемся на берегу в полной безопасности, я буду заботиться только об одном – о нашем собственном благополучии. И первый, кто посмеет сунуться в нашу каюту, познакомится с моими револьверами. Как жаль, что оружие посерьезнее мы запаковали в багаж, который остался в трюме.

Вернувшись в каюту, они обнаружили сущий бедлам. Одежда из сумок и сундуков была разбросана повсюду, и даже постельное белье изорвано.

– По-видимому, кому-то наши пожитки нужнее, чем нам самим, – сказал Клейтон. – Давай-ка посмотрим, Элис, что у нас пропало.