Тысячи смутных и горестных фантазий завладели моей душой, и промелькнула даже мысль о самубийстве, но извращенной человеческой натуре свойственно отвергать близкое и очевидное в пользу далекого и сомнительного, поэтому я отказался от самоубийства как от самого бесспорного злодеяния.