Когда владения принца Просперо почти обезлюдели,
он призвал к себе тысячу самых ветреных и самых выносливых своих приближенных и вместе с ними удалился в один из своих укрепленных монастырей, где никто не мог потревожить его.
Зачем это понадобилось человеку, разум которого не утратил остроту в разгар самой безжалостной эпидемии? Кто знает. Может хотел трусливо сбежать от смерти, цинично и безжалостно бросив подданных умирать. Или планировал подобно Ною, спасти тысячу лучших и потом возродить жизнь в своей стране. Также представляется допустимым, что осознавая неизбежность смерти, принц решил оставить за собой право выбора того, как, где и с кем он проведет последние дни. И он предпочел уйти красиво и празднично.
Неприступное аббатство, в котором укрылись избранники Безмятежного принца, было обнесено крепкой и высокой стеной с железными воротами. В нем так спокойно и безопасно. Те кому посчастливилось разделить с хозяином замка его последнюю авантюру, вовсю наслаждались режимом "Все включено".
Здесь были фигляры и импровизаторы, танцовщицы и музыканты, красавицы и вино.
Про съестные запасы науке ничего не известно, но раз Ветреные и Выносливые продержались пять-шесть месяцев, была и еда. Когда все импровизации были выучены наизусть, разоблачены все фокусы, протерты все башмаки, кроме последней пары, а ламповое масло намазано на свечи и съедено, принц устроил прощальную оргию, утонченно назвав эту вакханалию Маскарадом.
Покои аббатства украсили со вкусом и разнообразием. Светлые, яркие краски, нежные тона. Семь изумительных помещений на любой вкус и цвет. Вот изумрудная зелень, робкая и страстная как первая листва. А вот еще комната - оранжевая, как восходящее солнце. Яркая как мандарин, дразнящий своим цветом и ароматом. Голубые, как летнее небо покои - тут гостям легко представить себя одинокими облачком или стаей воркующих голубей. Белые, пурпурные, фиолетовые комнаты сменяют друг друга как в волшебном калейдоскопе сна, но от тягостных мыслей не уйти даже посреди роскоши и веселья. Смятение и тревога прорываются в декоре последнего помещения.
Седьмая комната была затянута черным бархатом: черные драпировки спускались здесь с самого потолка и тяжелыми складками ниспадали на ковер из такого же черного бархата. И только в этой комнате окна отличались от обивки: они были ярко-багряные – цвета крови.
Освещались все это великолепие, с разбросанным повсюду несъедобным золотом, треножниками с пылающими жаровнями, спрятанными за окнами цветных комнат. Горячечный бред отчаянного веселья, закономерно заканчивающийся бездонным мраком преисподней с уже разожженными кострами.
У западной стены седьмой комнаты, напоминая о том, что каждой жизни суждено встретить свой закат, стояли гигантские часы из черного дерева. Замогильным мелодичным боем каждый час стиравшие веселье с лиц гостей. С ужасающей регулярностью они напоминали кружащимся в вальсе Маскам - "Вы не хозяева жизни и даже не гости замка, вы - затворники жертвенного загона и близится час вашей расплаты". Улыбки исчезают с лиц под этот бой, музыканты опускают инструменты, маскарад замирает. Вместе с ним на несколько мгновений замирает жизнь. Это предчувствие конца. Это предупреждение. Это генеральная репетиция, которую устраивает тот, кому предстоит править замком.
Запечатав намертво все двери и щели, Просперо и его подданные закрылись от смерти. Или от жизни. Они спасены и в безопасности. Или обречены в своем закрытом вычурном пространстве. Все относительно. Смотря как посмотреть. Еще важно, кто именно смотрит. В пышных декорациях готичного замка и безудержного маскарада, полночь - самое подходящее время, чтобы сорвать маски и явить истинный лик подлинного хозяина аббатства и людей, собравшихся в нем.
Эдгар По не рассказывает историю, он ее показывает. Наполненную эффектными декорациями, вычурными костюмами, тенями, разноцветными звуковыми спецэффектами, новомодными аттракционами. Осветив сцену светом жаровен. Изломав реальность причудливыми движениями. Эффектность поз. Минимум фраз. Только чувства. Только неизбежность, неотвратимость смерти. Театрально и тревожно. Коротко и сильно.
