Цитаты из книг автора «Э. Конигсбург»

Все Поттеры говорят только то, что действительно хотят сказать. Кроме дяди Лу – он политик.

– Его мы так не зовём, – ответила она и хотела добавить: «Потому что он не индеец, а индиец», но не успела, потому что доктор Ромер возмущённо сказал: – Миссис Олински, вот вам бы понравилось, если бы вас называли калекой? И миссис Олински сдалась. Все считали, что слово «калека» должно её ранить. Она не сумела бы – и не стала бы пытаться – объяснить доктору Ромеру, что ранит не слово само по себе, а то, как оно сказано. Потому что, несмотря на все семинары, доктор Ромер ни за что бы не поверил, что калеки – мультикультурная группа и некоторые из них даже умеют шутить.

Как только мы поставили торт на тележку, заявился Аллен Даймондстейн. Потом он говорил, что отец отправил его за сидуром – это такой молитвенник, – но, по-моему, его отец просто хотел услать сына с глаз долой, потому что тот его нервировал, а жениху совершенно необязательно нервничать перед свадьбой. Когда Аллен позвонил в дверь, никто ему не открыл, потому что мы все были во внутреннем дворике, грузили торт на красную тележку, и звонка никто не услышал. Так что Аллен пошёл в обход, к нам во дворик. К несчастью, он не заметил торчащую рукоятку тележки, споткнулся об неё, поскользнулся на мокром бетоне, упал в лужу растаявшего льда и, опять же к несчастью, в падении перевернул торт.

А судя по тому, как ведёт себя Иззи, как он вьётся вокруг Маргарет, их свадьба – это не просто то, чего следует ожидать, но и то, чего не может не произойти. Ша! А шанда фар ди киндер. Я даже смущался, поглядывая на них, – но всё же не настолько сильно, чтобы не поглядывать.

Однако Аллен Даймондстейн живёт в реальном мире, потому что, хотя он и сын Иззи и совсем уже взрослый, он всё-таки чересчур молод для того, чтобы жить в Сенчури-Виллидж. Теперь факт: за всю свою жизнь я не встречал такого нервного человека, как этот Аллен Даймондстейн. И ещё факт: его бросила жена. Она переехала в Эпифанию и работает теперь у моего отца, лучшего дантиста в городе (тоже факт).

Потом мы смотрели в газете, на что есть скидки в разных супермаркетах, и составляли списки покупок в каждом из них, смотря где что было дешевле. Список для семьи Гершом я написал каллиграфически. Это не слишком замедлило процесс, тем более что жители Сенчури-Виллидж привыкли ждать.

Я сидел за столом на сцене и объявлял пункты из списка. Это сильно смахивало на игру «Идём на рыбалку». Я говорил: «Нужно: один разрыхлитель для теста, четыре пачки маргарина, па́рве (это то, что и не мясное, и не молочное) и бумажные полотенца – как можно больше». И все рассматривали свои купоны, которые держали в руках веером, словно игральные карты, и давали мне то, что я просил. А Тилли обводила кружочком соответствующие пункты списка.

Я прекрасно справлялся со своей работой до тех пор, пока Томас Стернз, или, сокращённо, Т. С., кот Тилли, не запрыгнул ко мне на колени, и тогда я подскочил и разлил чернила, а кот прошествовал по разлитым чернилам, а потом по приглашениям, для которых я надписывал адреса. И на нескольких приглашениях – на пяти, если быть точным, – появились следы кошачьих лап. Тилли ужасно расстроилась, потому что запасных приглашений она не купила, а не купила она их, потому что сказала: «Это не нужно. Я никогда не ошибаюсь». В прошлой жизни Тилли была бухгалтером. Я слышал, как она говорила: «Я могу суммировать колонку цифр не хуже этих». Я не знал, кого она имела в виду под «этими» – бухгалтеров или компьютеры, но спрашивать не стал, потому что, кажется, всё-таки догадался. Я сказал Тилли, чтобы она не беспокоилась: я что-нибудь придумаю. И придумал. Вот тогда-то я и купил самоклеящиеся листочки. На каждое приглашение со следами кошачьих лап я прилепил по такому листочку. И на каждом листочке написал (идеальным каллиграфическим почерком): «Приглашение с особыми отметками! Приносите его с собой на свадьбу, вас будет ждать сюрприз». Когда Тилли спросила, что за сюрприз, я снова сказал, чтобы она не беспокоилась, я что-нибудь придумаю. И придумал. Но – факт: это было непросто.

И, когда мы вернулись к ней домой, она научила меня заправлять ручку или, как она выразилась, «правильно заправлять ручку». Шаг первый: открутить поршень против часовой стрелки до конца. Шаг второй: полностью погрузить перо в чернила. Шаг третий: закручивать поршень по часовой стрелке до упора. Шаг четвёртый: держа перо над пузырьком с чернилами, снова откручивать поршень против часовой стрелки до тех пор, пока три капли чернил не упадут обратно в пузырёк. Шаг пятый: закрутить поршень по часовой до упора, чтобы больше не капало. Шаг шестой: насухо вытереть остатки чернил с ручки и пера. Я сказал Тилли, что шесть шагов ещё даже до того, как начнёшь писать, – это, по-моему, многовато. На что она ответила: – А ты думай, что эти шесть шагов – не подготовка к началу работы, а само начало работы.

Когда Тилли решила, что я уже готов помогать ей с приглашениями, я уселся на пол в её гостиной. Письменным столом мне служил её кофейный столик. А сама она устроилась за обеденным столом в кухне. Факт: во многих домохозяйствах Сенчури-Виллидж нет больших комнат, где могла бы собираться семья и стоял бы письменный стол.