Не самое удачное, старомодно сентиментальное название скрывает под собой прекрасный, написанный будто на одном дыхании роман. Никогда б мне его не прочитать, если б не добрые люди, посоветовавшие его поклонникам Ферранте. И надо ведь, чтоб такая рекомендация, в большинстве случаев совершенная обманка (сколько дряни прочитали поклонники Донны Тартт и Янагихары, попавшись на этот крючок), вдруг сработала, и этот роман, действительно, равноценен по силе «Моей гениальной подруге». Конечно, это оригинальный, самостоятельный текст, с другим сюжетом, другими героями. Но настроение, обстановка, энергия – всё то, из-за чего у поклонников Ферранте горели страницы под нетерпеливыми пальцами, – очень созвучны, и читается он так же лихорадочно, запойно, в несколько присестов. Атмосфера нищеты и революции, сильные героини, вокруг которых вьются горячие итальянские мужчины, – всё это дразнит старых поклонников криминальных детективов Юлии Шиловой, но нигде не переступает черты бульварной прозы. В первую очередь это поэтичная история выживания одной несчастной, очень злой девочки, в десятую – гангстерский любовный роман (но без десятой не была б так хороша первая).
До боли узнаваемый, даром, что итальянский, расклад: семья рабочих, где дети – сосредоточие всех надежд, переписанная начисто работа над ошибками. Мать с религиозным запалом проповедует учёбу и университет, на день рождения вместо сумочки дарит словарь, чуть что кричит, не трогай, это чужое, как будто и без того неясно, что всё в этом красивом материальном мире принадлежит другим.
Мать, приученная выживать: не сгибаясь, тащить на себе инвалида-мужа и четырёх детей, бастовать против чиновников и бессердечных соседей. С отчаянием, не ведающим стыда, она кладётся неподвижным камнем на пол в жэу, где не выдают жильё. Перед нежным глазом соседей, раненым видом убогого в парке, она становится голой в парадной и оскорбляет их своей бедняцкой наготой так долго, пока инвалид не покажется им выносимей. Её история от первого лица могла б стать памятником отчаянной силе духа, образчиком нравоучительной литературы. Но летописец её дочь, и это хроника войны, написанная врагом.
Хорошие девочки в таких условиях растут на книжках, ругающих капитализм, и вырастают в личности, гордящиеся своим путем. Но главной героине не повезло: она в захвате от мира вещей и хочет овладеть им всем, ей ненавистна нищета и материнские жалкие попытки с ней бороться. У этой девочки ни жалости, ни сострадания. Она ожившая фантазия слабых, где те отчаянно дерутся и лучше всех стреляют, продемонстрированная во всем своем уродстве. Она не золушка среди злых сестёр, не прекрасный душой бедняк среди мелочных богачей, она сама злая сестра, давно не кормленый зверь, к которому не поворачиваются спиной.
Её рассказ написан на негаснущей яростной интонации, образный и ритмичный, как стихи. Это практически рэп, где в слушателя плюются метафорами и бесконечными перечислениями. Её отец не просто калека, он «неподвижный, как статуя, как мраморная глыба, как плитка на полу, как дверной косяк, как бетонный парапет во дворе дома». Ей нужны не просто все вещи этого мира, ей нужны «все миксеры и погружные блендеры, электроплиты, сумки через плечо, декоративные подушки, коврики в ванной, дверцы буфетов, горшки с геранью», и этот перечень не может быть окончен, лишь прерван.
Не исповедь, не житие, а 300-страничная обвинительная речь, где прокурор не ищет справедливости, а хочет просто выговориться. Очищенное от морали, лишённое анализа, сплошное нескончаемое «я не договорила», завораживающее, как гипноз.
Подкаст Культура чтения https://music.yandex.ru/album/29772356