Отзывы на книги автора «Джулия Галеф»

Очень познавательная и полезная книга, без лишней воды, ненужных повторов, писательница излагает все очень четко и по делу. Рассказывая о различных открытиях в области психологии, приводя исторические примеры из прошлого или же современные высказывания тех или иных специалистов, Джулия Галеф показывает, что людям свойственно заблуждаться, даже когда они уверены в том, что правы, ведь подсознательные мотивы влияют на наши выводы, мы часто выдаем желаемое за действительное, подбираем факты, подтверждающие наши убеждения и ищем рациональные оправдания своим ошибкам.

... когда мы хотим, чтобы нечто оказалось правдой, мы спрашиваем себя: «Могу ли я в это поверить?» — то есть ищем причину поверить. Когда же мы не хотим во что-то верить, мы спрашиваем себя: «Обязан ли я этому верить?» — то есть ищем причину, по которой можно отвергнуть рассматриваемое утверждение

Для простоты автор называет «взглядом солдата» директивно мотивированное рассуждения, т.е. такие убеждения, которые мы «отстаиваем, защищаем», а если позволяем себя переубедить - называем это «уступить или сдаться». Взгляд разведчика – это рассуждения, мотивированные точностью, т.е. когда человек заранее не склоняется к тому или иному мнению, когда главное - это поиск достоверной информации и готовность изменить свое мнение, если появятся новые данные.

Смотреть на мир взглядом разведчика — значит желать, чтобы твоя «карта» — восприятие себя и окружающего мира — была как можно более точной.Конечно, все карты — несовершенные подобия реальности, и разведчик это знает лучше кого бы то ни было. Стремиться к точности карты — значит осознавать пределы своего понимания и не забывать, какие области на нее нанесены приблизительно или полностью неверно. И еще это означает постоянную готовность изменить свою точку зрения, если поступит новая информация. Ког⁠да смотришь на мир взглядом разведчика, никаких «угроз» твоим убеждениям не существует. Если обнаруживается, что раньше ты в чем-то ошибался, — отлично: значит, отныне твоя карта станет точнее, а это принесет только пользу

Повествуя о мотивированном рассуждении солдата, писательница подчеркивает, что его легко заметить со стороны, но изнутри никогда не чувствуешь, ведь когда мы рассуждаем, нам кажется, что мы объективно и беспристрастно рассматриваем факты. Более того, мышление солдата свойственно нам всем изначально и прежде чем призывать читателей измениться, автор анализирует те причины, по которым человек держится за свои убеждения, например, такие как психологический комфорт, поддержание самооценки, способность убеждать других, принадлежность к группе.

Мышление солдата помогает нам избегать негативных эмоций, таких как страх, тревога и сожаление. Иногда мы для этого прибегаем к отрицанию очевидного... Иногда придумываем утешительные сказочки, объясняющие мироустройство, и стараемся не приглядываться к ним слишком внимательно. «Все, что ни делается, — к лучшему», «Каждый получает то, чего заслуживает», «Самая темная ночь — перед рассветом».

если устранить проблему не удается, мы пытаемся убедить себя, что она на самом деле подарок судьбы и что мы не стали бы ничего менять, даже если бы могли.

....успокаивающие мысли не всегда оптимистичны. Иногда бывает наоборот: надежды нет, так что можно и не дергаться...В момент капитуляции вас охватывает сладкое чувство облегчения.

мы часто используем взгляд солдата, чтобы защитить свое эго, и подыскиваем лестный для нас сюжет, чтобы уложить в него нелестные факты. «Я не богатый, зато честный». «У меня мало друзей, потому что я совершенство и середнячкам рядом со мной не по себе».Для защиты своего эго люди готовы верить во что угодно, лишь бы эти идеи имели какое-то отношение к их сильным или слабым сторонам.

Наше представление о самих себе влияет даже на самые глубинные представления о мироустройстве. Те, кто победнее, с большей вероятностью считают, что удача играет в жизни большую роль, а те, кто побогаче, объясняют свой успех исключительно упорным трудом и талантом.

распространено мнение, что иррациональный оптимизм — это хорошо: именно он мотивирует замахиваться на большее, игнорировать скептиков и не сдаваться, когда трудно.

Психологический комфорт, поддержание самооценки и морального духа — это выигрыш в эмоциональной сфере; иными словами, в этом случае мишень обмана — мы сами.

Чтобы принимать трудные решения и упорно воплощать их в жизнь, нужно присутствие духа. Поэтому те, кто принимают решения, зачастую намеренно не рассматривают альтернативные планы или недостатки действующего плана.

Когда нам нужно в чем-нибудь убедить других, у нас появляется мотивация поверить в это самим, и мы выискиваем доводы и факты в защиту своей позиции.

В некоторых религиозных общинах потерять веру означает также потерять жену или мужа, семью и всю систему социальной поддержки. Это крайний случай, но у всех социальных групп есть определенные убеждения и ценности, и от членов группы ожидается, что они будут их разделять... Если вы с чем-то не согласны, вас не обязательно физически изгонят из группы, но вы можете испортить отношения со всеми остальными ее членами.

Пойти на поводу у всеобщего мнения — иногда оправданный эвристический прием, поскольку человек не может все проверить самостоятельно, а другие знают что-то, чего не знает он.

Мы используем мотивированные рассуждения не потому, что чего-то не знаем, а потому, что пытаемся защитить жизненно важные для себя вещи — уважение к себе, удовлетворенность своей жизнью, мотивацию для начинания сложных дел и упорство в преодолении трудностей, хорошее мнение других людей о нас, нашу способность убеждать окружающих и принятие в общественной группе, которую мы хотим называть своей

Но можно добиться этого же и выбирая мышление разведчика, ведь, ориентируясь на истинную картину действительности, человек может вовремя устранять проблемы, верно рассчитывать риск и лучше понимать мир или же сменить свою соц. группу, выбрав ту, что более соответствует его изменившемуся мировоззрению.

В книге даны советы для развития самоосознанности, особенно бдительными призывают быть тех, кто уверен в своей рациональности или в интуиции, ведь самоуверенность в данном вопросе может повредить. Более того, если человек умен и эрудирован, это еще не означает, что он прав, ведь интеллект и научная осведомленность не защищают от предвзятости.

интеллект и научная осведомленность — еще две вещи, дающие нам ложную уверенность в правоте собственных рассуждений. Высокий IQ и ученая степень,возможно, дают преимущества в идеологически нейтральных об⁠ластях, таких как решение математических задач или поиск удачных возможностей для инвестиций. Но они не защищают от предвзя⁠тости, которая проявляется при ответе на идеологически окрашенные вопросы.

Ум и широта познаний — просто инструменты. Их можно использовать для получения истинной картины мира, если у вас есть такое желание. А можно использовать их для защиты определенной точки зрения, если вам хочется именно этого. Но применение этих инструментов само по себе не делает вас разведчиком.

Автор рассказывает и про отношение к критике, про признание собственной неправоты, учит выявлять предубеждения и реалистично оценивать свою уверенность. Сообщая о том, что обычно изменение своего мнения процесс нелегкий, писательница предлагает примиряться со своими ошибками, видеть в них не проигрыш, а наоборот, «верную калибровку» и необходимый процесс для развития.

Но не всякая чрезмерная уверенность объясняется мотивированным рассуждением. Иногда мы просто недооцениваем сложность вопроса, и потому нам кажется, что получить правильный ответ очень легко. Но чаще всего чрезмерная уверенность рождается из стремления к определенности. С определенностью жить просто. Определенность — это удобно. Когда вокруг все твердо определено, мы чувствуем себя умными и компетентными.

Одна из самых базовых человеческих потребностей — ощущать, что наши дела идут в целом неплохо: что мы не полные неудачники, что мир не такое уж кошмарное место и что какие бы шишки ни свалились нам на голову в будущем, мы все равно справимся.
Это самый большой недостаток модели успеха, обусловленного верой в себя. Поскольку вам запрещают реалистически воспринимать уровень риска, вы не можете задать себе вопросы типа: «Достаточно ли желанна для меня эта цель, чтобы оправдать такой уровень риска?

Низкая оценка шансов, которую Маск дал своим начинаниям, удивляет людей, потому что многие думают: единственная причина что-то делать — уверенность в успехе. Но разведчики вдохновляются не мыслью «У меня обязательно получится». Их движет вперед мысль: «Игра стоит свеч».

легко обмануться, глядя на односторонне подобранные факты⁠;
если кажется, что человек несет чушь, возможно, я его прос⁠то неправильно понимаю;
даже если я совершенно уверена в своей правоте, существует вероятность, что я ошибаюсь.

Знание, что ты можешь ошибаться, — не волшебная палочка, спасающая от ошибок. Но оно позволяет с самого начала устанавливать соответствующий уровень ожиданий и часто их пересматривать, а в этом случае с фактом собственной ошибки смириться легче

А ещё подчеркивает важность прислушивания к мнению оппонента, не записывать его в глупцы или сумасшедшие, а пытаться понять его доводы. При этом интересно отметить, что аргументы диаметрально противоположной стороны не смогут изменить наше мнение, только диалог с тем человеком, который вами признан разумным, которого вы уважаете, может подвигнуть вас к пересмотру своей позиции.

Поймать себя на мотивированном рассуждении, всего лишь исследуя ход собственных мыслей, невозможно. Нужно сравнивать его с тем, как рассуждали бы вы в альтернативной вселенной, в которой ваша мотивация была бы иной.

...объясняется когнитивным искажением, которое называется «предубеждение статус-кво», — стремлением сохранить ситуацию, в которой находишься в данный момент. Ведущая гипотеза, объясняющая это когнитивное искажение, состоит в том, что мы стремимся избегать потерь: страдание от потери сильнее, чем удовольствие от аналогичного по масштабу приобретения. Поэтому мы неохотно меняем сложившееся положение: ведь даже если от перемены нам станет лучше, мы больше сосредоточены на будущей потере, чем на будущем выигрыше.

Тест на двой⁠ные стан⁠дар⁠ты: Под⁠хо⁠ди⁠те ли вы к ка⁠ко⁠му-ни⁠будь че⁠ло⁠ве⁠ку или груп⁠пе с ины⁠ми мер⁠ка⁠ми, чем к дру⁠го⁠му че⁠ло⁠ве⁠ку или груп⁠пе?

Тест по⁠сто⁠рон⁠не⁠го: Что вы ска⁠за⁠ли бы о сло⁠жив⁠шем⁠ся по⁠ло⁠же⁠нии, если бы это про⁠ис⁠хо⁠ди⁠ло не с ва⁠ми?

Тест на кон⁠фор⁠мизм: Если дру⁠гие лю⁠ди от⁠ка⁠жут⁠ся от это⁠го мне⁠ния, бу⁠де⁠те ли вы по-преж⁠не⁠му его при⁠дер⁠жи⁠вать⁠ся?

Тест из⁠би⁠ра⁠тель⁠но⁠го скеп⁠ти⁠циз⁠ма: Если бы эти дан⁠ные под⁠креп⁠ля⁠ли мне⁠ние ва⁠ше⁠го оп⁠по⁠нен⁠та, со⁠чли бы вы их до⁠стой⁠ны⁠ми до⁠ве⁠рия?

Тест на пре⁠ду⁠беж⁠де⁠ние ста⁠тус-кво: Если бы ва⁠ша си⁠ту⁠а⁠ция бы⁠ла не та⁠кой, как сей⁠час, ста⁠ли бы вы пред⁠при⁠ни⁠мать уси⁠лия, что⁠бы пе⁠рей⁠ти в свою те⁠пе⁠реш⁠нюю си⁠ту⁠а⁠цию?

Очень часто наш первый порыв — заклеймить поведение других людей, объявив их глупыми, нерациональными или безумными. Но это, скорее всего, означает, что вы чего-то не поняли. Этот момент всегда подчеркивают лучшие специалисты по переговорам: не записывайте оппонента в сумасшедшие. Если его поступки приводят вас в замешательство, хорошенько присмотритесь к этому замешательству. Рассматривайте его как ключ к ответу. Очень часто этот ключ открывает путь к информации, необходимой для успешного завершения дела.

Раньше ход моей мысли остановился бы здесь: я бы просто отметила, что этот человек меня раздражает. Но теперь я с большей готовностью признаю, что, возможно, мы просто по-разному воспринимаем сложившуюся социальную ситуацию, и мне становится интересна точка зрения моего собеседника.

Когда люди чувствуют, что в каком-то важном смысле они играют в одной команде, они могут учиться друг у друга, даже если во всем остальном их взгляды очень сильно разнятся

Отдельно стоит отметить финальную часть книги про идентичность, ведь многие убеждения становятся частью нашей личности, когда человек причисляет себя к какой-то группе единомышленников, испытывает гордость или ощущение, что на его убеждения нападают, если озвучивают иную точку зрения. Примером идентичности могут быть религиозные, политические убеждения, вегетарианство, феминизм, приверженность альтернативной медицине, противопрививочные идеи, даже интроверсия или оптимизм. Автор на примере «войн мамочек» рассказывает, как сталкиваются два непримиримых мира: приверженцев естественного вскармливания и кормления младенцев из бутылочки. Идентичность, в целом, это некий ярлык, который человек сам себе навешивает, иногда это упрощает объяснение своих убеждений, но часто сковывает и мешает развитию, так как при наличии новых фактов человеку намного сложнее отказаться от своей прошлой позиции без ущерба самооценки и репутации. Джулия Галеф советует не позволять идентичности «раздуваться», чтобы она не становилась смыслом жизни и флагом, которым можно гордо размахивать. Тем более, чтобы убедить других, необходимо действительно понять их точку зрения, а сильно выраженная идентичность мешает встать по «ту сторону баррикад».

Когда кто-нибудь критикует убеждения, которые являются частью вашей идентичности, вы проникаетесь враждебностью к этому человеку — все равно как если бы он оскорбил вашу семью или растоптал флаг вашей страны. Даже просто обнаружив, что некто расходится с вами по идеологически заряженному вопросу, вы как будто выясняете принадлежность этого человека к лагерю врага: «А, вы из этих »

Когда ярлык — нечто большее, чем просто удобное в повседневной жизни обозначение ваших убеждений, когда он ощущается как символ статуса или источник гордости, тогда вопрос, кто имеет право на этот ярлык, сильно обостряется. Теперь человеку важно охранять границы своей идентичности от вторжения оккупантов.

Если вы получаете удовольствие от новостей, порочащих некую группу людей, с которой вы не согласны, это признак «идентичности против» — идентичности, определяемой тем, против чего она направлена.

Проблема осложняется, если вам приходится защищать свои взгляды от несправедливой или агрессивной критики. Теперь вам кажется, что изменить мнение — значит капитулировать перед врагом

Когда вы объявляете себя носителем определенного убеждения, вам начинает казаться, что вы обязаны его защищать, а это, в свою очередь, мотивирует вас сосредоточиться на сборе свидетельств в его пользу.

Идеологический тест Тьюринга, предложенный экономистом Брайаном Капланом... позволяет определить, действительно ли вы понимаете некую идеологию. Можете ли вы объяснить ее суть, как объяснил бы ее приверженец, — достаточно убедительно, чтобы другие люди не могли отличить вас от подлинного сторонника этой идеологии.

Идеологический тест Тьюринга обычно считают проверкой знаний: насколько глубоко вы понимаете взгляды своих оппонентов? Но он также проверяет эмоциональную сторону дела: достаточно ли вы держите свою идентичность под контролем, чтобы ваша попытка воспроизвести взгляды оппонентов не превращалась в карикатуру?Само желание пройти идеологический тест Тьюринга уже говорит о многом. Люди, очень бережно относящиеся к своей идентичности, часто пугаются самой мысли о возможности «понять» взгляды, которые считают отвратительно ошибочными или вредными. Это кажется пособничеством врагу. Но если вы хотите, чтобы у вас был шанс действительно переубедить других, а не просто возмущаться тем, как они ошибаются, вам необходимо понимать их точку зрения.

Трудно представить себе человека, которого можно переубедить, насмехаясь над ним, называя говенным родителем и не приведя ни единого убедительного аргумента в пользу необоснованности страхов перед прививкой.

Ратуя за безопасность прививок, он цитирует Департамент здравоохранения США и ссылается на научные эксперименты, доказавшие безопасность вакцин. Но противники прививок уже знают, что официальная медицина провозглашает безопасность вакцинации. Проблема в том, что они ей не доверяют. Ссылаться на нее как на авторитет бесполезно — это лишь подтверждает подозрения скептика в том, что вы не понимаете сути вопроса.Подведем итоги: очень трудно переубедить человека, если вы считаете его морально и интеллектуально ниже себя. Как замечательно сформулировала Меган Макардл, «мне понадобились многие годы участия в сетевых дискуссиях, чтобы понять практически железный закон комментирования: чем самодовольнее вы себя чувствуете после публикации сообщения, тем менее вероятно, что оно кого-нибудь переубедит.

Мы видели, что сильно выраженная идентичность мешает мыслить. Ощущение абсолютной ясности в вопросах морали, уверенность, что ты воин добра и света, борющийся со злом, — все это идеальные условия для того, чтобы у вас сложился взгляд солдата.

Но в среднесрочной и долгосрочной перспективе, чтобы изменить свое мышление, полезнее всего поменять окружение. Мы, люди, — стайные животные, и нашу идентичность формируют (почти незаметно для нас) социальные круги, в которых мы вращаемся

Так что, подводя итог, хочу порекомендовать данное издание, ведь на мой взгляд это очень полезная книга, в описанных примерах можно не только узнать своих знакомых, но и увидеть свойственные самому себе черты и попытаться встать на путь изменений, улучшить свою самоосознанность.

Часть осознания реальности и работы с ней — понимание, что подход солдата прошит в нас биологически. Конечно, это не значит, что мы не можем изменить свое мышление. Но это значит, что от мировоззрения солдата к мировоззрению разведчика следует двигаться небольшими шажками, не ожидая, что в один прекрасный день ляжешь спать солдатом, а проснешься разведчиком...

Какие бы привычки вы ни выбрали, есть одна, которая обязательно должна попасть к вам в список: будьте начеку и старайтесь подловить себя на мотивированном рассуждении, а когда вам это удастся, похвалите себя за проницательность. Помните, что мотивированное рассуждение свойственно всем. Если вы никогда не замечали его за собой, то, скорее всего, не потому, что вы ему неподвластны. Научиться чаще распознавать мотивированное рас⁠суждение — важный шаг на пути к тому, чтобы оно случалось реже, и вы должны гордиться, что сделали этот шаг...

В общем и целом мы просто обезьяны, чьи мозги заточены на защиту себя и своего племени, а не на беспристрастную оценку научных фактов. Так какой смысл сердиться на человечество за непоголовное умение делать то, к чему эволюция нас не подготовила? Может, лучше вместо этого радоваться моментам, когда нам удается преодолеть свое генетическое наследство?

Смысл этой книги можно коротко охарактеризовать следующей цитатой: «Признавая свою неправоту, мы учимся быть правыми».

Я был(а) неправ(а), информация, которой я владею, неполная - сильные слова, часто открывающие путь к изменениям. С осознания ограниченности, а нередко и ложности, собственного мировосприятия, может начаться увлекательный путь познания.

Историк Марк Блок писал: "Правда, в мире ученых встречаются этакие покладистые люди, которые при двух антагонистических утверждениях останавливаются на чем-то среднем; они напоминают мне школьника, который, отвечая, сколько будет 2 в квадрате, и слыша с одной стороны подсказку «четыре», а с другой – «восемь», решил, что правильным ответом будет «шесть»".
Но каким образом узнать, что два в квадрате действительно равно четырём?
Джулия Галеф предлагает развивать в себе «взгляд развед­чика». Его регулярная тренировка должна помочь научиться оценивать реальность более объективно.

Взгляд разведчика — это стремление видеть мир таким, как он есть, а не таким, каким хочется его видеть.
Именно взгляд разведчика позволяет замечать собственные ошибки, искать свои слепые пятна, проверять предположения и менять маршрут. Именно он подталкивает задавать себе неудобные вопросы, например: «А что, если в том споре я была неправа?», или «Оправдан ли этот риск?», или «А как я отреагирую, если то же самое сделает сторонник другой политической партии?»

Книга представляет собой нечто среднее между исследованием в области психологии и селф-хелпом, который даёт советы, как повысить результативность и точность наших суждений.
Знания по тому или иному предмету сами по себе не гарантируют взвешенных решений и выводов, основанных на фактах. Мышление разведчика поможет употребить эти знания с пользой, убеждена автор. При этом большинство из нас мыслят как солдаты.
Итак, перед нами два типа мышления - две метафоры, описывающие подход к отбору и обработке информации.
Почему одни люди видят только то, что соответствует их ожиданиям или верованиям, тогда как другие способны оттачивать гипотезы, подвергать их калибровке и даже отказываться от своих убеждений в случае открытия новых фактов?
Первую категорию автор называет солдатами с директивно мотивированным рассуждением, вторую - разведчиками.

Солдат стремится отстаивать идеи, которые кажутся ему дружественными, и бороться с теми, которые он воспринимает как враждебные. Он мыслит в категориях, своих надо защищать любой ценой, а там враг (открывающиеся факты объективной реальности, новые идеи и прочее), которого надо победить. Именно употребление военной терминологии натолкнуло автора на мысль использовать метафоры из той же области.
Такое восприятие реальности в терминах «друзья - враги» мешает мышлению солдата правильно оценивать входящую информацию.

Человек, мыслящий как разведчик, стремится как можно точнее нарисовать карту местности. Он хочет, чтобы на его мысленной карте были отмечены все потенциальные угрозы, все мосты и переправы, которые могут неожиданно пригодиться. Он на самом деле стремится узнать, какие возможности и какие риски предоставляет изучаемая им местность. Разведчик спрашивает себя, «насколько надежны те сведения, что у меня есть?». Автор считает, что этот принцип применим практически ко всем сферам, где человек должен принимать решения.
Разведчик не лишён ни эмоций, ни предрассудков. Его сила в том, что он способен видеть, невзирая на свои предубеждения.

Смотреть на мир взглядом разведчика — значит желать, чтобы твоя «карта» — восприятие себя и окружающего мира — была как можно более точной.
Конечно, все карты — несовершенные подобия реальности, и разведчик это знает лучше кого бы то ни было. Стремиться к точности карты — значит осознавать пределы своего понимания и не забывать, какие области на нее нанесены приблизительно или полностью неверно. И еще это означает постоянную готовность изменить свою точку зрения, если поступит новая информация. Ког­да смотришь на мир взглядом разведчика, никаких «угроз» твоим убеждениям не существует. Если обнаруживается, что раньше ты в чем-то ошибался, — отлично: значит, отныне твоя карта станет точнее, а это принесет только пользу.

Деление на две группы условно. Один и тот же человек может быть сегодня солдатом, а завтра разведчиком. Взгляд может меняться в зависимости от обстоятельств. Тем не менее некоторые люди проявили себя как отличные разведчики. Среди них полковник Пикар, сыгравший важную роль в деле Дрейфуса, и Чарльз Дарвин. Последнему умение адекватно воспринимать критику помогло в совершенствовании разрабатываемых им научных теорий.

Для иллюстрации своего тезиса автор подробно останавливается на деле Дрейфуса - шпионском скандале, потрясшим и разделившим французское общество в конце XIX века. Вокруг этому знакового инцидента вращается замечательный исторический роман Роберта Харриса «Офицер и шпион».

Альфред Дрейфус, офицер французской армии еврейского происхождения, был обвинён на основе случайно найденной в мусорной корзинке рукописной записки. Сличение почерка, казалось, подтвердило его виновность. Это он передавал французские военные секреты Германии. Не все эксперты с этим согласились.
Но тем, кто в силу собственных предрассудков был убеждён в виновности Дрейфуса, этого «доказательства» было достаточно.
Они предпочитали отбрасывать то, что не вписывалось в их картину миру.
На этом фоне солдатского мышления положительно выделяется полковник Пикар. Он тоже был не свободен от предрассудков своего времени и класса, подчёркивает Галеф. Однако эта предвзятость не помешала Пикару профессионально делать свою работу. Дрейфус либо писал ту злосчастную записку, либо не писал. И Пикар, рискуя карьерой и даже свободой, поставил своей целью выяснить, как дело обстояло на самом деле.
Это пример мышления разведчика, когда факты объективной реальности воспринимаются как таковые, а не как дружественные или враждебные идеи. Разведчик способен подвергать поступающую информацию максимально непредвзятому анализу, даже когда она противоречит привычной или приятной ему картине мира. Вначале Пикар, как и его коллеги, верил в виновность офицера Дрейфуса, но он смог изменить своё мнение под грузом открывшихся свидетельств.

Автор пишет о важности употребления таких оборотов, как «мне кажется», «я думаю», «вероятно» и т.д. Рекомендуется обрамлять ими собственные мысли.
Собеседников, как правило, отталкивают безапелляционный тон и излишняя самоуверенность. От разных формулировок одной и той же идеи в немалой степени зависит, как её воспримут окружающие.
Всё так. Только, наверное, нужно избегать ситуаций, когда за дровами не видно леса.

Галеф разделяет два типа уверенности - эпистемическую и социальную. Эпистемическая уверенность описывает насколько вы уверены в том, что правда и что нет. Излишне проявляя такой вид уверенности, мы рискуем показаться безосновательно самонадеянными.
Иначе дело обстоит с социальной уверенностью, т.е. уверенностью в себе. Это наши интонации, жесты, осанка и выбранные формулировки, которые посылают собеседникам сигнал, что нас стоит послушать. Говоря о преимуществах социальной уверенности, автор ссылается на имеющиеся исследования.

Однако эпистемическая уверенность и социальная уверенность необязательно должны идти рука об руку. Посмотрим на Бенджамина Франклина. Социальной уверенности у него было хоть отбавляй: он прославился своим обаянием, остроумием и брызжущей через край бодростью. Он всю жизнь заводил новых друзей и основывал новые учреждения. Он был настоящей знаменитостью во Франции, где его постоянно окружали поклонницы, называвшие его Cher Papa («дорогой папочка»).
Однако избыток социальной уверенности у Франклина сочетался с намеренным недостатком эпистемической уверенности. Такой прием он выработал еще в молодости, когда заметил, что собеседники чаще отвергают его аргументы, если в них встречаются слова вроде «определенно» и «несомненно». Франклин приучил себя избегать этих слов и всегда предварял свои заявления выражениями вроде: «Я думаю, что… Если я не ошибаюсь… В данный момент мне кажется, что…»

Допущение возможных ошибок и неуверенность, обусловленная «неопределенностью мироустройства, которое по сути своей хаотично и непредсказуемо», не мешают производить впечатление компетентности на оппонентов или потенциальных клиентов.

Автор пытается разобраться с тем, как люди меняют свою точку зрения. В этой связи она говорит о некоторых интернет-площадках, где пользователи обмениваются мнениями.
Думаю, что люди, на мнение которых повлияло общение на форумах с теми, кто придерживается противоположных взглядов (феминист - антифеминист, либерал - консерватор), могли быть так или иначе открыты к калибровке своих позиций. Поэтому они и пришли ознакомиться с аргументами противоположной стороны. Более того, в некоторых случаях человек, столкнувшись с критикой своей точки зрения, ещё крепче начинает держаться за неё. То самое мышление солдата в действии. Надо защищать мои позиции.
К тому же человек, который понимает, что его представления уже достаточно подкорректированы, постоянно обновляются и основаны на аргументах, часто не чувствует потребности кому-то что-то доказывать. Желание ввязаться в спор порой служит признаком того, что где-то на периферии сознания человек сомневается в своей правоте. Ему в первую очередь хочется убедить самого себя.
Иными словами, у меня сомнения, что общение с идейными оппонентами само по себе может помочь развить мышление разведчика. Возможно, для этого оно должно идти в комплексе с другими факторами, заставившими «взгляд солдата» усомниться в своей правоте.

Справедливости ради скажу, что такую уверенность мы выражаем в том числе и для простоты. Было бы очень неудобно вести разговор, если бы после каждого утверждения приходилось давать численную оценку вероятности того, что оно истинно. Однако даже если нас кто-нибудь прервет и спросит, насколько мы уверены, мы, скорее всего, скажем, что на 100%. Вы сами это заметите, если поищете в интернете фразы вроде «насколько вы уверены, что…» или «насколько точно, что…». Вот несколько примеров, найденных мной в дискуссиях на сайтах Quora, Yahoo! Answers, Reddit и разнообразных форумах.
Насколько вы уверены, в процентах, что существует разумная жизнь вне Земли? «Я на 100% уверен, что разумная жизнь существует на других планетах».
Насколько вы уверены, что выполните план по продажам на 2017 год? «Железно».
Атеисты, насколько вы уверены, что не обратитесь в религию, например христианство, на смертном одре? «Абсолютно уверены».

Меня несколько удивили такие ответы. Я бы на их месте вряд ли ответила с такой уверенностью. Мне казалось, что люди редко бывают уверенными на 100%. Но автор пишет, что даже специалисты часто выражают абсолютную уверенность по какому-нибудь вопросу в своей области и при этом часто ошибаются.

Любопытна заметка о раздутой идентичности. Галеф советует стараться не идентифицировать себя с собственными представлениями по тем или иным вопросам. В некоторых случаях сделать это крайне сложно. Политика, религия, рождение и воспитание детей могут быть слишком сензитивными темами, чтобы отделять их от собственной идентичности.

Существенная часть книги уделена советам, как начать мыслить как разведчик. Среди них мне запомнились метод калибровки и идея об обновлении по мере необходимости собственных убеждений.

Представьте себе, что вы разложили все свои убеждения по полочкам на основе того, насколько вы уверены в каждом: и обыденные прогнозы («Мне понравится в этом ресторане»), и убеждения относительно собственной жизни («Муж/жена мне не изменяет»), убеждения относительно мироустройства («Курение вызывает рак»), базовые аксиомы («Волшебников не бывает») и так далее. Положить мнение в ящик с надписью «70%» — значит заявить: «Я ожидаю, что в вопросах такого типа мое мнение окажется верным примерно в 70% случаев».
Раскладывая свои мнения по ящичкам, вы подсознательно стремитесь к идеальной калибровке. Это значит, что, если вы объявляете какое-то утверждение правильным с вероятностью 50%, оно должно оказаться правильным примерно в 50 случаях из ста, 60% — в 60 случаях из ста, 70% — в 70 случаях из ста и так далее.
Идеальная калибровка — абстракция, которой невозможно достичь в реальной жизни. Однако это удобный эталон для самопроверки.

Подводя итог, мне понравилось метафорическое разделение мышления на условных солдат и разведчиков. Однако сложно сказать, в каких случаях предложенные рекомендации по развитию способностей разведчика будут по-настоящему эффективны.

Книга открывает по новому взгляд на осознанность, в рассуждениях и действиях. Автор рассказывает о своей версии "синей и красной таблетки", называя это виденье солдата и виденье разведчика, что довольно интересно. В книге раскрываются многие темы такие как: признание собственных ошибок, избавление от предубеждений, правильное взвешивание рисков, избавление от самообмана, умение задавать правильные вопросы и многие другие.

Автор на современных примерах доносит свою мысль, например, немного забавно, анализирует мышления Спока из "Стартрека", персонажа, который аналитик на космическом корабле и почти все время заблуждался в своих рассчетах возможных последствий и стечений обстоятельств.

Больше всего запомнилась история про Дело Дрейфуса, невинно осужденного эврея, на защиту которого стал немец который, жертвуя своим авторитетом, изменил собственный взгляд на дело, перестав использовать, как автор называет, мотивироваеное мышление, основанное на предрассудках в отношении немцев к эвреям.

Есть много отсылок к известным личностям начиная с Франклина и Линкольна, заканчивая Джефом Безесом и Илоном Маском.

В общем, лично для меня, книга открыла много новых взглядов и методов, для правильной оценки ситуаций. Она полностью современная и возможно стоит ее прочитать не один раз, так как мысли, что доносит автор, жизненные и удачно применимы в повседневности.