Предчувствие конца

Есть у меня, пожалуй, всё же одна дурная привычка в отношении книг. Очень долго отчего-то не возвращаюсь я к тем авторам, которые "зацепили" в хорошем смысле этого слова: потрясли, покорили сюжетом и очаровали слогом. Один из таких, несомненно, талантливых писателей-прозаиков - англичанин Джулиан Барнс, чей роман - Джулиан Барнс - Попугай Флобера - до сих пор вспоминаю как что-то невероятно яркое, сильное, глубокое (хотя и несколько противоречивое). А ведь прошло с момента прочтения той книги Барнса уже более трёх лет...

Вот потому, наверное, и в "Предчувствии конца" не сомневалась - в смысле, понравится мне или нет, приняв как данность литературное мастерство автора, которое, я уверена, вполне можно оценить и по одной прочитанной книге.

Сомневалась я скорее насчёт другого. "Предчувствие конца" - книга-номинант престижной Букеровской премии 2011 года, а с литературными премиями у меня по жизни часто складывается не очень. Но опасения эти, впрочем, были совершенно лишними. Барнс все так же прекрасен - что в "Попугае", написанном еще в 1980-х, что в "Предчувствии...", увидевшим свет в 2011-м. Умело играя на тонких и чувствительных струнах человеческой души, задавая между делом читателям непростые, неудобные, провокационные вопросы, обрушится настоящей драмой исковерканных судеб...

А ведь ничего - абсолютно ничего! - не предвещало той ударной дозы "стекла", которой нас завалит под конец истории. И слово "душераздирающее" - это, пожалуй, ещё мягко сказано.

Роман Барнса начинается с истории о дружбе (ей и посвящена, как мне показалось, большая часть этой книги, но не вся) школьников элитного учебного заведения. Вначале в их компании было трое, затем к ним присоединился новенький - Адриан. Человек, у которого на всё есть собственное мнение, часто - непопулярное, он не боится авторитетов (в том числе учителей, чем сразу же вызывает уважение одноклассников), для своего возраста, довольно юного, он очень умен и начитан и сходу занимает место главного философа в их тесном мальчишеском кружке.

После окончания школы судьба разбросит их по разным городам и университетам, оставив лишь счастье переписки (действие происходит в шестидесятые, и переписка, соответственно, бумажная) да редких встреч друг с другом.

Каждый из них пойдёт по жизни собственным путём, только вот путь одного из их четвёрки оборвется слишком неожиданно и стремительно, причинив немало душевной боли главному герою книги (от его лица, кстати, ведётся повествование) - Тони Уэбстеру. Странное ощущение не покидает на протяжении чуть ли не всей книги, что эта незапланированная смерть друга в какой-то степени подкосила и его, предопределив дальнейшее течение жизни. У него и жена, и ребенок, и работа, затем пенсия - но отчего мыслями он постоянно обращается к былому, что - или кого - он там так упорно хочет найти? Что вспомнить или что пережить, что забыть, а что оставить на веки вечные?..

Размеренный порядок пенсионных будней нарушает странное обстоятельство - получение наследства от человека, с которым он очень давно не поддерживал связь. Расследование обстоятельств этого запутанного дела приведёт героя к жутким открытиям - о самых близких людях и, главное, о самом себе, что снова перевернёт его жизнь, как когда-то смерть товарища.

За давностью лет многое стирается из памяти. Даже собственный образ становится в какой-то мере красивой ламинированной картинкой, когда кажется, что поступал всегда так, как должно, по велению разума, и иного выхода у тебя не было. Через десятилетия же отчетливо видно, что поступал тогда эгоистично, совершенно не думая об окружающих тебя людях и не желая о них думать, считая себя отчего-то центром мира, не задумываясь даже на минутку о том, что у других тоже есть душа...

4,5/5,0 Невообразимо грустной получилась у Джулиана Барнса эта история, в которой никто, в общем-то, и не виноват. Так сложилась жизнь, несчастья порою просто случаются, никто из нас от них не застрахован. Но никогда нельзя ставить себя выше других на том лишь основании, что тебе не пришлось пережить то, что испытали они... И к прошлому возвращаться все же не стоит. Как там у поэта: "Не возвращайтесь к былым возлюбленным. Былых возлюбленных на свете нет..." Поэты никогда не обманывают...

Очень четкая книга.
Барнс начинает нравиться мне все больше и больше, и если первая моя барнсовская книга показалась мне простоватой, то здесь я удовлетворена вполне.

История Тони, Адриана и Психички Вероники (несмотря ни на что не согласиться с Маргарет я не могу) цепляет, держит, назовите как угодно.

А еще это книга о Времени, о том как оно может перевернуть, изменить, о том как оно может менять и меняться само.

Тони. Таких как Тони много. Он, по его собственному признанию, середнячок во всех отношениях. Он обыкновенный, нет у него каких-то ярких черт, нет индивидуальности. Такие люди обычно живут в гармонии с собой, с окружающим миром, с реальностью. Такие люди доводят начатое до конца, не хватая звезд с неба одной усидчивостью, методичностью порой достигают большего нежели способные разгильдяи. Такие люди несколько скучноваты, обыденны, но зачастую семейная жизнь с ними комфортна и беспроблемна. Такие Тони учились с нами в институтах, работали в наших офисах, такой Тони смотрит на нас со страниц книги.

Правда мне самой в силу еще какой-то горячности охота было дать ему пинкс, чтоб не ныл, не тупил, а действовал. Что характерно, у меня есть такой знакомый, очень похожий на главного героя, в том же возрасте, что и Тони из второй части. Так вот, мне постоянно охота отвесить ему подзатыльник по тем же причинам.

Вероника Психичка. Ее я понимаю меньше, возможно потому что самой мне характерно диаметрально противоположное поведение, хотя молодая Вероника мне будет поближе постаревшей, может позже я пойму и ее. Но оттого, что я не разделяю ее мысли, она не стала для меня менее интересной, напротив.

Адриана полностью автор нам так и не показывает, он все время появляется и исчезает, а именно Адриану отдана наибольшая моя симпатия, хотя я не могу принять его последнего решения, и соответственно очень сердита на него, так как сердятся учителя на любимого, но внезапно нахулиганившего ученика. Адриану в отличие от Тони, и может быть даже Вероники ( как знать что впереди) не дано осознать, переоценить своих поступков времен молодости. А жаль. Его переоценка была бы очень интересна. Но тогда не было бы книги.

И еще интересный момент. Я не так часто читаю современные книги, и поэтому для меня это первая книга, наполненная такими словами как гаджет, сервер какой-то там для определения ip адреса, ну и т.д. Это просто забавность. Моя личная.

Эту книгу можно возвести в абсолют. Языка, идеи, подачи, размера в конце концов. Барнс умеет вешать в граммах.

Что мы знаем о времени? Ровным счетом ничего, так же как и осамих себе в этом времени и вне его. Уверена ли я, что через энное количество лет, все, что пишу сейчас не покажется мне абсурдным, постыдным и пустым. Могу ли со стопроцентной уверенностью сказать, что этот момент вообще сохранится в моей памяти?
Может быть время это глубина? Ты ныряешь, все дальше и дальше погружаясь в непроглядную толщу, время над тобой, под тобой, вокруг тебя, оно везде. Но с другой стороны оно исключительно субъективно. К вам никогда не приходило ощущение, что на самом деле существует только здесь и сейчас, не в плане легкомысленности сущестования, а в принципе. Есть только то, что мы видим, я пишу эти строчки, а где-то в Австралии в это же время скачут кенгуру, но для меня они не более, чем статисты, второстепенные герои, которые позволяют более менее точно представить картину мира, для себя естественно. Даже собственный муж, который сидит в комнате пока я напеваю в душе становится фигурой размытой и как бы несуществующей. Он скрыт от меня несколькими стенными перегородками, я не слышу, не вижу его, его нет в моем времени.

твердо знаю одно: есть время объективное, а есть субъективное,, которое ты носишь на внутренней стороне запястья - там, где пульс.

там, где бьется сердце, добавила бы я. Скачут кенгуру, течет вода, в одном и закрытых научных центров России тикают на стене часы с эталонным временем, а между тем ни один из этих моментов не является достоверно точным. И только свой собственный пульс можно прощупать.

Еще момент, на который натолкнула меня книга, что мы в целом знаем о других людях? О самых близких нам? Мы не лазили им в голову, так почему мы так уверены, что, то что мы принимаем за храбрость, задумчивость или склонность к философствованию на самом деле таковыми и являются? Нельзя быть предельно искренним даже, если очень стараешься, твой оппонент может тебя не так понять, он смотрит своими глазами, меряет своим временем.

Время течет своим чередом, стройный и ровный ряд воспоминаний превращается в лоскутное одеяло, и мы уже не так уверены, в том, а не произошла ли подмена понятий? Может быть все было не так. И, если с нашей точки зрения все верно, что об этом событии думает другой человек? Открывается ли нам со временем правда или просто дается возможность по иному взглянуть на тот или иной момент? Историю пишут победители... тут требуется уточнение: публичную историю пишут победители, а побежденные ее даже не читают, позволяя себе обманываться, сочиняя и корректируя исключительно свою версию событий, щадящую самолюбие. Так значит истории две? Скорее их бесчисленное множество, 7 млрд. историй, ровно по количеству, ныне живущих на Земле...

Ах, да... после столь восторженных пассажей, не могу, не объяснить почему же все-таки 4 балла. Меня всю дорогу бесила Вероника, это просто ужасно. Абсолютно невменяемая особа, "Психичка", как точно выразилась другая героиня романа. Я вообще теряюсь при виде таких неадекватных людей, способных встать и уйти посредине разговора, не потому, что обиделись, а просто так, надоело. Она зовет главного героя на свидание, а сама устраивает какие-то дикие покатушки на машине, не перемолвившись с ним и парой фраз, мол сам догадайся, что я имела ввиду. Сходи туда, не знаю куда, там лежит, то, о чем я сама не знаю... Может быть этот типаж был введен в роман, чтобы подчеркнуть его глубину и трагику, придать интриги, опять же.. Не знаю, на мой взгляд, если бы Вероника так не мудрила, было бы ни чуть, не хуже. И последние заключительные строки романа выстрелили бы стой же силой и попаданием. Но... кто знает, что я подумаю об этом завтра...