Элизабет Костелло

Первое, пока не забыла

За английское блюдо "чипсы и рыба" переводчиков нужно стрелять. Нет, ну что такое?! Сколько можно на этих чипсах лажать?

Лирическое отступление
Помню, когда-то мне встретилась не то книга, не то фильм, где главный герой был раздолбай, но как-то случайно написал хорошую книгу. Ее издали, она разошлась огромным тиражом по всему миру, а он тратил деньги напропалую, покупал дома, машины, яхты и все такое. Действие этого тексто-фильма начиналось, цитирую, "через пять лет, когда у него начали заканчиваться деньги".
Так вот то был фильмо-текст.

А Кутзее расскажет нам о настоящем мире.

Собственно, книга
Собственно, Кутзее я читать и не собиралась. Было у меня к нему какое-то предубеждение. Но, вместе с ленью и духом противоречия (по утверждению родителей) при рождении мне досталось еще одно весьма амбивалентное качество: жадность.
И эту книгу я купила из жадности.
Пришлось читать.

В жизни Элизабет Костелло тоже так было, на самом деле. В смысле - не хотелось, а надо.

Когда-то давно поэты решили, что они не совсем люди. Они скорее, медиумы, которые передают слова высших сил.
Очень удобная концепция, снимает всякую личную ответственность, так что неудивительно, что в девятнадцатом ее понизили до частично контактерства-частично личных мыслей, а в двадцатом так и вовсе угробили. Но память о ней осталась. Так, не знаю, как насчет русских, а вот в украинских писателях мессианство заметно, популярно, и, что самое ужасное, обласкано читателями.

Но бывает ведь так, что какой-то дар получает совсем не тот, кому он подходит, правда?
Вот и тут так.
Элизабет Костелло - обычная женщина, скверная мать, хороший писатель. Кроме как писать она и не умеет больше ничего. Но писательство теперь - это не только творчество. Это шоу.
И вот за этой горе-шоувумен мы и будем наблюдать.
Все ее выступления будут провальными. Она слишком плохо знает матчасть, чтоб говорить о чем-то аргументировано, ей слишком надоело все, чтоб звучать уверенно.
И вот подлянка - стоило написать пламенную речь, как оказалось, что человек, о ком она, тоже будет в зале. Неудобно...
Все ведь мы люди.

И, самое страшное, всю жизнь зная, что это не для нее, она все же свыкнется с маской публичного писателя-пророка. Так сильно, что на вопрос, во что она верит, слов у Элизабет не останется.

Это очень печально.

И венчают все это слова:

Время еще не пришло, время гигантов, время ангелов. Скажите ему, что у нас все еще время блох.

Спи спокойно, Элизабет.
Тебе больше не придется никого развлекать.

Книга писателя о героине писательнице, которая написала книгу о героине, которая была героиней третьего писателя... и не только
Хорошо, что не с этой книги началось моё знакомство с писателем Кутзее. Эта книга его своеобразная исповедь о литературе, об убеждениях и о вере. И рупором своих идей Кутзее выбирает героиню - писательницу Элизабет Костелло. Писательницу из перевёрнутого мира - из Австралии. Которая, начиная реализмом, проходит этапы - пути (жизни) и заканчивает абсурдом.
История первая. Реализм - о жизни писателя в современном мире, о жизни состоявшегося писателя, который уже написал роман, который признали и которым восхитились. Ох, почитаешь такое, и думаешь: если б я была писателем, стала б затворником как Сэлинджер или Пелевин. Бесконечные (кажется) интервью, лекции, разговоры, вопросы. Почему писатель мужчина выбрал своим альтер-эго образ женский? Порассуждать о разнице мужского и женского восприятия, о том, что писатель - это универсум, может описать и мужчину, и женщину, и ягуара, передать своими словами разные мироощущения.
История вторая. На золотом крыльце сидели круиз вокруг света, который для развлечения пресыщенных жизнью представителей развитых стран, собрал диковинки со всего света: африканского писателя, австралийскую писательницу и ансамбль русских балалаечников.
История третья и четвёртая. О животных и вегетарианстве. Тут проявляется спор, в полемическом задоре которого стороны приводят самые убийственные шокирующие аргументы. И сомнительные сравнения. Как структуры построенные на разумных и многословных доказательствах своей точки зрения разрушаются простым замечанием.
История пятая. О кризисе гуманитарных наук, наук о человеке, толкованиях и интерпретациях ради толкования и интерпретации.
История шестая. О писателях и зле. Как далеко дозволено зайти писателю в описании неприглядных сторон действительности, стоит ли исследовать всё или лучше оставить некоторые двери закрытыми.
(Это русские писатели любят, вытаскивать на свет и суд всего мира всю нашу грязь, препарировать её под микроскопом. Надеятся, что это поможет нам очистить её, но вместо этого, лишь создаётся и подкрепляется определенная репутация. Американцы же наоборот умеют и не стесняются хорошо рекламировать себя.)
История седьмая. После танатоса шестой истории - эрос седьмой. Ещё раз о любви и разных странных её проявлениях.
И заканчивается всё у ворот. Будто бы даже там, где началось, но в другом литературном измерении. И оказывается, что писательница Элизабет Костелло всю книгу рассказывающая о своих убеждениях по разным вопросам, вдруг осознаёт, что у неё нет убеждений. Что она лишь перо для слов тех других, кто что-то хочет сказать. Но так ли это?
И постскриптум, после которого хочется всё перечитать заново.

Я типичный студент, у меня слово «лекция» априори не может ассоциироваться ни с чем приятным и крайне интересным. Но в случае, когда твоим лектором выступает сам Кутзее, вкладывая все свои мысли и идеи в персонажа – писательницу Элизабет Костелло, я готова стать самым примерным, ответственным и внимательным учеником, занять место за первой партой и с благоговением слушать…

Я люблю Кутзее, я не устану это повторять, я чувствую его, эти чарующие тексты находят отголосок в моей душе, и здесь можно написать еще кучу приятностей-банальностей, ну вы и так все поняли. При этом очень важно, что это вовсе не значит, что я согласна со всеми умозаключениями великого мастера. Самое главное, что этот человек действительно заставляет меня думать, а принимать или отвергать - дело второстепенное. В его работах есть ценное для меня качество – какого бы пола, возраста, социального положения, статуса не был персонаж, сквозь него всегда четко просвечивается сам автор.

Пересказывать сюжет романа смысла не вижу, тут и сюжета как такового нет. Есть невыносимая усталость, - убеждать, бороться, развлекать, доказывать, кривляться, быть на публике тем, кем в действительности не являешься. Ошибаться, чувствовать вину и стыд, разочаровываться, разочаровывать, кричать, а в результате не издать ни звука. Жить…Быть приглашенной в различные институты по всей Австралии, лишь потому что ты знаменита и кто-то когда-то наградил литературной премией, но стоит лишь начать говорить, о том, что волнует, гложет изнутри - про творчество, отношения с обществом, родными, Богом, так все хотят закрыть уши и сожалеют, что ты приехала.

Разведенная белая женщина, рост 5 футов 8 дюймов, за шестьдесят, бегущая к смерти в том же темпе, что и смерть ей навстречу, ищет бессмертного с целью, которую не описать никакими словами…

Жить, чувствуя преимущество над богами, потому что мы смертные, живем более полно, чувствуем более глубоко. Жизнь и смерть, ад и рай – все так относительно и, как и полагается у Кутзее, неопределенно, с миллиардом вопросов без ответа…

Покорствуй! Дерзай! Не покинь! Отойди!
Огонь или тьма - впереди?