Отзывы на книги автора «Джозеф Хенрик»

Даже и не упомню, встречалась ли мне раньше книга, при чтении которой я испытывала настолько сильную личную-неприязнь-даже-кушать-не-могу. Самой смешно и немного неловко.

Так-то это очередная попытка рассказать, почему Запад властвует ( по крайней мере, пока еще ). Хенрик объясняет это тем, что в результате культурной эволюции люди Запада (далее – «ЛЗ») приобрели уникальные психологические особенности, которые и позволили им стать замыкающим звеном пищевой цепи. Про «пищевую цепь» – это уже мое, как и баттхерт представителя эволюционно менее успешной внутривидовой группы. Сам же автор предельно корректен, старательно избегает любых намеков на white supremacism и термин «эволюция» использует не в метафорическом, а в строго-научном значении: процесс изменений случайного и ненаправленного характера. Просто повезло, короче.

Разве что в названии книги прорывается некоторое самодовольство – к сожалению, в русском переводе не воспроизводимое по объективным причинам. Для определения ЛЗ автор использует эпитет WEIRD – оно, конечно, «странные», скорее даже «стремные», вот только автор здесь не только кокэтничает, но и использует его как аббревиатуру: W(estern), E(ducated), I(ndustrialised), R(ich), D(emocratic) – западные, образованные, промышленно развитые, богатые и демократические. Нетакусики.

Бог с ними, моими проекциями и интерпретациями, перейдем к сути.

Что же стало тем фактором, который, по мнению автора, запустил культурную эволюцию ЛЗ именно в таком направлении? Ответ прост: Западная церковь – обратите внимание, не христианство как религия, а именно Церковь как институция. Причем не протестантская, с ее «протестантской этикой» по Веберу, а самая что ни на есть католическая. Начиная примерно с 500 года она целенаправленно проводила брачно-семейную политику, направленную на разрушение кланово-родового общества, или, в терминологии автора, интенсивного родства, – через запрет близко- и даже дальнеродственных браков и многоженства, – преследуя, разумеется, не «эволюционные», а вполне себе прагматические цели: тезис «враги человеку – домашние его» ровно с теми же намерениями в наше время педалируют тоталитарные секты. И примерно через тысячу лет, то есть аккурат к началу Нового времени, в Европе нормой стала моногамная нуклеарная и неолокальная семья с более поздним, по сравнению с «традиционными обществами», вступлением в брак, меньшим количеством детей и в целом гораздо более низким уровнем внутригрупповой солидарности и внутригрупповой преданности. В результате:

Популяции, которые дальше находились под влиянием западной Церкви, как правило (А) менее жестко регулируются нормами, (Б) менее склонны к конформности, (В) менее склонны следовать традициям, (Г) более индивидуалистичны, (Д) менее недоверчивы к незнакомцам, (Е) больше руководствуются универсальной моралью, (Ж) более склонны к кооперации с незнакомцами, (З) более восприимчивы к наказанию, осуществляемому третьими лицам, (И) больше склонны к добровольной сдаче крови, (К) проявляют большую обобщенную честность (по отношению к обезличенным институтам), (Л) менее склонны к накоплению штрафов за парковку в условиях дипломатической неприкосновенности и (М) обладают более аналитическим складом ума.

что привело к созданию инклюзивных демократических институтов, которые, в свою очередь, дали ЛЗ значительные преимущества в межгрупповой конкуренции, прежде всего за счет развития коллективного мозга, по мощности превосходящего коллективные мозги любых других популяций.

Уточним:

Конечно, тут имеют значение многие экономические и географические факторы, но если в рецепте коллективного мозга Европы и есть секретный ингредиент, то это психологический набор из индивидуализма, аналитической ориентации, мышления на основе игр с положительной суммой и обобщенной просоциальности, который формировался на протяжении веков.

Нужно отдать должное автору: все свои утверждения он строит на реалиях, буквально заваливая читателя ссылками на исторические документы, результатами социологических исследований, описаниями психологических экспериментов, данными опросов, статистикой, графиками, схемами и таблицами. Будучи полным профаном в культурной антропологии и социальной психологии, я не в состоянии оценить валидность предложенных материалов и тем более сделанных на их основе выводов, поэтому… не буду повторяться, см. первое предложение отзыва.

Несмотря на провокативность (или благодаря ей?), книга читается с большим интересом. Автор остроумен, (само)ироничен, излагает свои гипотезы с легкостью, не переходящей в легковесность. Да и сама возможность посмотреть на историю человечества под необычным для себя углом дорогого стоит. Но с неменьшим интересом я бы почитала критический разбор его построений – в идеале от представителей той же научной школы и, разумеется, WEIRD.

Кстати, в лучших традициях западной научной мысли Хенрик в очень сжатой форме излагает свою теорию и даже визуализирует ее в блок-схеме «основных процессов» в самой последней главе, «Темная материя истории», и, если лениво читать 600-страничный труд целиком, но хочется получить общее впечатление, можно ограничиться ею.

Антрополог Джозеф Хенрик занимался изучением быта в общинах мапуче, пока жизнь не занесла его на факультет психологии и экономики в Университете Британской Колумбии. Погрузившись в мир экспериментов о дилемме пассажира и тройственного выбора, он удивился одной очевидной вещи, которую никто до этого не замечал: результаты таких исследований принято распространять на весь человеческий род, тогда как участие в них, как правило, принимали только студенты из США или стран северной Европы. Подключив несколько десятков учёных из разных стран, Хенрик выяснил, что наука зациклена не просто на белых мужчинах, а на представителях исключительно западных, образованных, промышленно развитых, богатых и демократических обществ, которые никогда не выдают тот же результат, что жители Кореи, Саудовской Аравии или Фиджи. То, что принято назвать «человеческой психологией» оказалось лишь культурно-психологической особенностью человека Запада.

В своей монографии «Самые странные в мире. Как люди Запада обрели психологическое своеобразие и чрезвычайно преуспели» Хенрик попытался объяснить человеческое психологическое разнообразие и выяснить, откуда растут ноги у особенностей представителей западного общества. Религия, семья, торговля, кооперация и воины – всё это составляет основу для культурной эволюции, которая происходит параллельно эволюции генетической. Согласно теории Хенрика, такие мелочи, как моногамный брак или запрет на браки родственные, влекут за собой упразднение институтов, основанных на родстве, и ослабление связей с членами семьи, а это, в свою очередь, делает человека более сосредоточенным на себе и взращивает в нём мораль, основанную на намерениях. И вот мы уже стоим у обезличенных рынков, разделяем труд и больше зависим от формальных институтов, чем от воли троюродного дяди-большого начальника, с которым поссорились на свадьбе двоюродной сестры. Привет, новый человек, с низким уровнем конформности и внутригруппового фаворитизма, зато с жаждой всё решать и контролировать самому!

Немного жаль, что Хенрик наслушался советов редакторов и начал свою книгу с «козырей»: в основной части работы кулстори, к которым привык в начале, практически исчезли, а многостраничные пояснения к графикам и диаграммам стали настолько избыточными, что хотелось пролистывать. Тем не менее в работе много интересного, чего стоит только новый взгляд на эволюцию человеческого мозга, которая произошла благодаря чтению и до сих пор затронула далеко не всех людей на планете.

Серьезный ученый-антрополог пишет о специфике и необходимых параметрах учета влияния культуры на нашу биологию и генетические особенности. О процессах, формирующих наше поведение как биологического вида. Мирно соседствуют главы, в которых объясняется, почему у некоторых из нас голубые глаза и в чем суть происхождения веры, каковы проявления доминантности и как работает «коллективный мозг». Гораздо более сложно чем у Харари, подтянуты более весомые аргументы и примеры.

Гарвардский профессор, специализирующийся на биологической антропологии и эволюционной биологии описывает происхождение культурного вида человека Запада.
В четырех частях книги подробно разбираются психология и семейные ценности, религия и экономика, институты, наука и право, власть и общество.
Много спорных выводов. Еще больше выводов бесспорных. Факты выглядят грамотно подобранными, аргументы и интерпретации – логичными.
Для тех, кто интересуется эволюцией семьи и собирается использовать эти знания для актуальных политических баталий.

Начало книги было странное, продолжение классное, конец так себе, а в целом мне понравилось.

Началось всё с перечисления тривиальных предпосылок в стиле Капитана Очевидность. Автор приводит миллион исследований, которые дают абсолютно ожидаемые результаты. Ну да, мы учимся, копируя других, и определяем модели поведения согласно общественному престижу выбранных "моделей". Кто-нибудь сомневался?

Приматолог Ричард Рэнгем привел убедительные доводы в пользу того, что тепловая обработка пищи, а следовательно, огонь сыграли важнейшую роль в эволюции человека.

Правда, что ли? Да не может быть! Вот это откровение!
И ежу понятно, что за пару миллионов лет (от эректуса до нас) приготовление более удобоваримой пищи, в том числе и с помощью огня, укоротило наш кишечник и упростило его строение. Было бы странно, если бы это было не так. По-моему, никаких исследований приматологов на этот счёт не требуется.

Кроме того, всё здесь охренительно просто. Я читал целую книгу о том, почему африканский тёмный цвет кожи кое-где сменился на азиатский светлый. У Джозефа Хенрика же фоливая кислота + какой-то там тамин D -- и всё, привет! объяснение для цвета кожи готово. И зачем люди книги об этом пишут?

Интересно ещё, какую часть из рассказанного составляют опубликованные в научных журналах сказки?.. Выискивать их скучно, но две, пожалуй, приведу:

Хироки Оота и его коллеги работали в трех патрилокальных и трех матрилокальных земледельческих популяциях в Северном Таиланде и изучили вариации в митохондриальной ДНК и Y-хромосоме местных жителей.

Охренеть как много, аж три популяции и ещё три! Интересно, насколько надёжные статистические данные можно получить из такой убогой выборки?

Гениальные шимпанзе пользуются оптимальной смешанной стратегией, статистически точно комбинируя случайные ходы с вероятностями 1/5 и 4/5...
Блин, не верю, и всё тут! Автор даёт ссылку на соответствующее исследование. Честно скажу, я его не читал, потому что изучать одно нет смысла, а весь миллион нереально.

Ещё один дефект такой. В принципе в любом, даже самом бессмысленном, факте при долгом размышлении можно найти что-то полезное.
Джозеф Хенрик и те, на кого он ссылается, везде ищет (и находит) адаптации. Мне кажется, это зря. Есть множество явлений, которые возникли просто случайно. А среди всего, что создала культура, есть вещи и бесполезные, а то и вредные типа курения табака.

В общем, читая первую треть текста, я всё время подумывал, не пора ли это дело бросить. Однако продолжил. Чем дальше, тем всё более интересная теория постепенно складывалась... полагаю, для удержания внимания читателя автор владеет какой-то техникой гипноза, что ли... Он добавлял и добавлял не особенно сильные аргументы, пока постепенно они все вместе не стали достаточно убедительными.
Например, я много раз слышал о том, что технологическое превосходство популяции (нашей над неандертальской или просто над родственными соседями) есть следствие превосходства культурного. Так вот, Джозеф Хенрик стал первым, кто преобразовал это абстрактное понятие в моё личное убеждение. Только теперь я прочувствовал интуитивно, что так оно и есть.
Культурная эволюция есть разновидность эволюции биологической. Культурные достижения, такие как социальные нормы, методы коммуникации (включая язык), сложность орудий и технологий, религия с её верованиями и ритуалами, любого рода искусство и прочее-прочее-прочее возникают в разное время вполне независимо. Но, раз возникнув, каждый новый элемент культуры взаимно поддерживает и разгоняет остальные. Начиная с некоторого момента, культурная эволюция становится необратимой.
Всё это вместе без определённой цели двигает разнообразные общества -- каждое в своём направлении. Ну, а кто выживет, решит в итоге окружающая среда, которую всё больше и больше мы строим сами -- на благо себе или на погибель.
И эта эволюционная гонка в короткий по биологическим меркам срок создала и нас самих: наши тела и наш коллективный мозг.

Это, я вам скажу, было сильно, хотя автор не рассказал в явном виде и половины того, чему я у него научился! (А я рассказал здесь лишь малую часть того, что понял.)
Главное -- не бросить книгу после скучных первых глав.

Последние главы текста посвящены животрепещущим вопросам типа того, как так сложилось, что именно мы стали культурным видом, а не, скажем, шимпанзе или неандертальцы... Бог знает, может мы и правда -- единственный относительно культурный вид во вселенной?

Кончилась книга неожиданно. Там было ещё страниц 200, но все их заняли примечания, библиография и т.п. В принципе, это и правильно. Самое интересное уже закончилось, длить рассказ больше не было смысла.

Теория пришлась в самый раз в дополнение к недавно прочитанной книге Мэтта Ридли Секс и эволюция человеческой природы .

«Самые странные в мире» — это русская версия названия. В оригинале книга называется «The WEIRDest people in the world», с непереводимой игрой слов. Английское слово weird может означать «странный», «причудливый», «нелепый», «таинственный» или даже «роковой». В то же время WEIRD — это авторская аббревиатура: Western (западные), Educated (образованные), Industrialized (промышленно развитые), Rich (богатые) и Democratic (демократические). Наиболее ярко выраженные общества этого типа «находятся почти исключительно в Европе, особенно на севере и западе этого континента, или же созданы переселенцами из Великобритании». И да, по меркам всего остального человечества они — очень странные.

Кто же такие эти WEIRD? Этому вопросу и посвящена большая часть книги. Хенрик стремится дать как можно более объективный «портрет» этих необычных обществ, полагаясь в первую очередь на экспериментальные и статистические данные. В результате «портрет» получился скорее подобным графике, чем масляной живописи, но зато попавшие на него черты прорисованы четко.

Книгу «Самые странные в мире» можно рассматривать как новую попытку ответа на известный вопрос: «Почему властвует Запад... по крайней мере, пока еще?» Этот вопрос был вынесен прямо в заглавие замечательной книги британского историка Иэна Морриса, которая вышла на русском языке в 2016 году. Еще более известна посвященная той же теме книга Джареда Даймонда «Ружья, микробы и сталь». Джозеф Хенрик, однако, предлагает совсем иной угол зрения, чем эти авторы. По его собственным словам, он «подхватывает изложение в тот момент, когда объяснение Даймонда обрывается». Он ищет причины исторических явлений в глубинных механизмах функционирования человеческих обществ, чего ни Даймонд, ни Моррис не делали.

Как и предыдущая книга Хенрика, книга «Самые странные в мире» может понравиться как специалистам, так и всем, кому интересно что-то узнать о всемирной истории: написана она достаточно популярно. Самое же интересное, что предложенный этой книгой подход способен к развитию. Ведь разнообразие человеческих обществ огромно. Западные общества WEIRD — это всего лишь одна веточка культурной эволюции, а сколько их реализовалось еще? И сколько их возможно? «Пока мы всего лишь окунули голову под воду и осмотрелись, — пишет Хенрик. — Этот психологический айсберг, несомненно, огромен, но насколько именно и как глубоко он уходит в мутные глубины — мы сказать не можем». Будем надеяться, что пока не можем.