Отзывы на книгу «Глотнуть воздуха»

Из нашего 21 века сложно судить о том напряженном ожидании, в котором пребывала Европа после Мюнхенского сговора. Война казалась такой осязаемой и неизбежной, что люди не могли не думать о ней днями, неделями, месяцами. Именно вот это напряженное ожидание войны вкупе с тоской об утраченном, Оруэлл вложил в свой роман. Главному герою за сорок и он перемежает волнения по поводу мирового политического кризиса воспоминаниями о своем довоенном лучезарном детстве. До Первой Мировой Войны мир казался незыблемым, события шли своим чередом, судьба каждого человека, каждой лавочки и даже каждой собаки была предопределена и нерушима. Точнее сказать гарантирована.

Первая мировая война неуловимо изменила гораздо больше, нежели просто физические границы государств, она безвозвратно трансформировала сознание людей, систему их ценностей, скорость их жизни. На смену полусонному царству и уверенности в завтрашнем дне пришла жесткая конкуренция за рабочие места и хищная предприимчивость, ставшая залогом устроенной жизни. Джордж Боулинг, вернувшись с фронта, испытал реалии нового времени на своей шкуре. Все теплые ламповые фантазии и мечты о размеренной рыбалке на берегу любимого пруда канули в Лету. Совершенно не до них, когда ты пытаешься заработать на хлеб для себя и семьи.

И вот в преддверии новой войны Джордж как никогда тоскует по своему детству и родному живописному городку. Надвигающаяся война кажется ему Апокалипсисом, после которого ничего уже не будет прежним. И все свидетельства дивного прошлого мира будут окончательно стерты с лица земли. Поэтому мистер Боулинг берет небольшой отпуск и отправляется в свой родной городок в надежде застать его в целости и сохранности, законсервированным специально для него на долгие годы. Надо ли говорить, что встречает его не Нижний Бинфорд начала века, а современный развитый город, в котором герой с огромным трудом признает старого знакомца.

«Глотнуть воздуха» - это история о наших попытках убежать в прошлое от чудовищного настоящего, которые заведомо обречены на провал. Но и без мысленных глотков воздуха из нашего детства или юности нам точно также не выжить, потому что не существует настоящего без прошлого. И мы сами не сразу стали тем, кто мы есть сейчас. И глотнув воздуха прошлого, мы способны более свежим взглядом окинуть настоящее. К добру или к худу.

ИТОГО: Роман позволяет окунуться в предвоенную атмосферу Британии конца 30х годов 20го века. Томительное ожидание неотвратимой катастрофы каждый переживает по-своему, и Оруэллу удалось передать это мастерски.

После прочтения книги Эрих Мария Ремарк - Возвращение , было любопытно взглянуть на послевоенные годы с точки зрения англичанина. Хотя данное произведение Оруэлла оказалось не совсем об этом, тут нет глубокого погружения в психологию вернувшегося солдата, ведь сам писатель не участвовал в военных действиях Первой мировой, но все же здесь масса интересных наблюдений за жизнью, описание будней «маленького человека» в период между двумя мировыми войнами.

Я погрузился в живую реальность. Какую? А такую – сожми зубы, бейся, дерись, но товар свой толкай. Большинству людей пришлось тем или иным манером продавать себя, что означало: получил работу, так держись за нее. По-моему, после войны в любом деле, в любом торговом, не торговом ремесле дня не было, чтобы рабочих мест хватило на всех желающих.

И это наполнило жизнь особым страшноватым ощущением. Будто на тонущем корабле, когда живых душ на борту двадцать, а поясов спасательных пятнадцать. Вы скажете: но что ж тут именно современного? И при чем тут война? Да уж при том. Ты ощущал, что должен постоянно бороться и распихивать локтями, что ты получишь что-то, только если вырвешь у другого, что всегда за спиной охотники на твое место, что не сегодня-завтра сокращение штатов и могут вычеркнуть тебя, – вот этого, клянусь вам, не существовало в той прежней, довоенной жизни.

А времечко после войны, скажу вам, было диковатое. Тоже хватало странностей, хотя у большинства они теперь почти изгладились из памяти. Общее настроение недоверия, проявляясь самым разным образом, достигло пика. Миллионы мужчин, согнанных в армию и разом опять выкинутых в мирный быт, нашли страну, за которую они дрались, не той, что ожидалась, и команда Ллойд Джорджа из кожи вон лезла, дабы изобразить, что все прекрасно.

Как и три четверти бывших офицеров, я обнаружил, что в армии мы достигли личных пределов финансового благоденствия и больше это, видно, нам не светит. Из благородных воинов на службе его величества мы мигом превратились в нищих, никому не нужных безработных.

Любое самое убогое местечко занимал либо тип в годах, уже не годный для воевавшей армии, либо юнец, не дотянувший до призывного возраста. Несчастному отродью, рожденному между 1890 и 1900 годами, везде от ворот поворот.

Отдельно стоит упомянуть главного героя данного произведения, при всех его спорных добродетелях он вызвал у меня понимание и отчасти сочувствие, более того, он позволил с другого ракурса увидеть ситуации, которые ранее мне казались весьма однозначными (например, история про то, как муж, скрываясь от жены, уезжает в отпуск, при этом большую часть времени проводит в баре и даже пытается приударить за соседкой по отелю)

Известное дело: ляжешь спать вроде еще молодым, для девушек небезразличным, все такое, а наутро проснешься с ясным ощущением, что ты просто несчастный толстый старикан и ничего тебе уже не светит до могилы, кроме того, чтоб париться и покупать детям ботинки.

У нее были эти ледяные голубые глаза, которые вонзаются в тебя как пули. Вмиг стало ясно, сколь неверно я ее оценил. Отнюдь не из тех вдовушек с крашеными волосами, кто приходит в восторг от приглашения пойти куда-нибудь потанцевать. Явная миссис из верхов среднего класса, может даже, какая-нибудь адмиральская дочка; воспитывалась, разумеется, в этих их благородных школах, где девочки играют в хоккей на траве. Да и насчет себя я размечтался. В новом или не новом костюме, на биржевого брокера никак я не тянул. Всем сразу видно: разъездной торгаш, словивший горсть деньжат. Я шмыгнул к основному бару принять пару пинт перед обедом.

В целом же, данная книга про то, что нельзя дважды войти в одну реку, что возврата в прошлое нет и, более того, попытки вернуться в те места, где прошла юность, могут принести много разочарований. Роман неспешный, нет никаких интриг, нет закрученного сюжета, просто чуть отстраненное наблюдение за прошедшими годами и ощущение того, что вот-вот придет конец мирной жизни, в воздухе уже «пахнет» войной, а герою лишь остается наблюдать за неотвратимым приближением всех тех бед, что она принесет с собой.

Вижу, что надвигается война, и представляю, что потом: длинные очереди за съестным, тайная слежка, из громкоговорителей долдонят, как тебе правильно все понимать.

Все годы Бурской войны, каждый вечер четверга и субботы возле пивной стойки в «Георге» стоял сержант-вербовщик, парадно разодетый и чрезвычайно щедрый. А наутро сержант вел за собой какого-нибудь багрового от стыда юного деревенского увальня, который вчера по пьяной дурости взял шиллинг, а нынче обнаружил, что откупиться ему будет стоить двадцать фунтов.

Пойти в солдаты среди моих земляков считалось столь же постыдным, как девушке выйти на панель. Отношение к армии, к войне вообще, было довольно любопытное. С одной стороны, люди держались старинных добрых понятий, согласно которым красный мундир – позорище, и всякий его надевший непременно сопьется, прямиком угодит в ад. Но эти же люди были пламенными патриотами, вывешивали из окон «Юнион Джека» и свято верили, что англичан никто еще не побеждал и победить не может.

У нас существовало убеждение, что, поскольку птицы считать не умеют, вполне достаточно оставлять в гнездах по одному яйцу, но часто мы, жестокие звереныши, попросту скидывали гнезда вниз, растаптывая на земле яйца или птенцов. Другая отличная забава, когда жабы мечут икру. Поймаешь жабу, воткнешь в зад ей носик велосипедного насоса и надуваешь, пока она не лопнет. Таковы мальчишки, я уж не знаю почему.

Тут и страх, и смертельная усталость, но главным образом скука. В то время войне конца-края не предвиделось. Со дня на день тебя должны были снова отправить драться, вскоре тебе грозило под пушечным обстрелом разлететься в кровавые клочья, но хуже всего была эта беспросветная скука навеки.

…Тогда вы знаете насчет дикой армейской скуки, как там хватаешься за буквально любое развлечение. Я видел двух парней, призванных из запаса, которые чуть не насмерть подрались, дергая друг у друга затрепанный журнальчик.

Но тогда, «до войны», у людей впрямь имелось кое-что, чего теперь ни грамма нет.
Что? Да просто о будущем не думалось как о неотвратимо нависшем кошмаре. Не то чтобы жизнь была легче. Фактически она была трудней.

Фермерский рабочий, весь век ишачивший от зари до зари за четырнадцать шиллингов в неделю, заканчивал полным инвалидом с официальной пенсией по старости в пять еженедельных шиллингов плюс, может быть, еще полкроны от прихода.

Так что же все-таки имелось у людей? Ощущение надежности даже в ненадежных обстоятельствах. Точнее – ощущение прочности. Все знали, что придется умирать, а кое-кто, должно быть, понимал и то, что лично у него впереди крах, но никто не догадывался, что весь порядок вещей может измениться. С тобой могло произойти многое, но определенным, известным тебе образом.

Никто уже не верил басням о германских злодеяниях в маленькой храброй Бельгии; солдаты симпатизировали немецким парням и терпеть не могли французов. Каждый младший офицер полагал Генеральный штаб сборищем дебилов. Волна недоверия побежала по Англии, докатившись даже до Полевого склада двенадцатой мили. Не то чтобы война всех превратила в интеллектуалов, но она повернула народ к нигилизму.

Люди, что в мирной, нормальной жизни имели склонность размышлять о своих судьбах не больше чем о пудингах к чаю, сделались прямо-таки коммуняками. Кем бы я стал, не разразись война? Не знаю, но уж не таким, как получилось. Если человек чудом выживал на этой бойне, в мыслях у него обязательно начиналось брожение. Наглядевшись на жуткий, идиотский кавардак, ты переставал воспринимать систему чем-то вечным и безусловным, как египетские пирамиды. Ты уже видел – сплошная хренотень.

А кто боится войны? Страшно боится бомб и пулеметов? Вы скажете мне: «Ты». Да, я боюсь, как всякий, кто такого повидал. Но не столько самой войны, сколько той жизни, что начнется. Мы сразу рухнем в удушливый мир злобы и лозунгов. Форменные темные рубашки, колючая проволока, резиновые дубинки. Пыточные камеры, где день и ночь слепит электрический свет, везде шпики, сутками следящие за тобой. Процессии с гигантскими портретами и миллионные толпы орущих приветствия вождю, вгоняющих себя в ликующую одурь, а в глубине души до рвоты ненавидящих страшного идола.

А что будет с парнями вроде меня, если вдруг в Англию придет фашизм? По правде говоря, для нас-то особых перемен не предвидится. Вот для этого лектора и для четверки здешних коммунистов действительно большая разница. Либо они будут расквашивать чьи-то лица, либо сами кровью умоются – смотря кто возьмет верх. Ну а середнячкам моего типа предстоит крутиться обычным, привычным образом. И все же я боюсь – и даже очень боюсь. Чего? Только я собрался поразмышлять над этим, как лектор замолчал и сел.

Рекомендую любителям классических произведений, на мой взгляд, творчество Оруэлла стоит того, чтобы изучать его не только по самым известным романам.

Мне понравилась недавно прочитанная книга Оруэлла "Да здравствует фикус!", но эта книга мне понравилась ещё больше. В ней 45-летний мужчина рассказывает о себе, о своей жизни, вспоминает детство в маленьком английском городке, войну в которой он участвовал, всё время напоминает, что скоро будет ещё одна война (книга написана в 1939 году), и показывает каким стало общество, как всё изменилось. И описывает это Оруэлл всё, с юмором и сарказмом.

В 1938 году Джордж Оруэлл отдыхал в Марокко, восстанавливая здоровье. Еще в 1937 году на испанском фронте снайперская пуля попала ему в горло, писатель со своим ростом 1 м 88 см был значительно выше испанцев, и стал легкой мишенью. Мало того, что травма повредила голосовые связки, Оруэлл говорил очень тихо, но здоровье подрывали политические конфликты и дрязги. Как раз в то время, ему были выдвинуты обвинения в «бешеном троцкизме», за ним и его женой пристально следили, подозревая их в шпионаже, плюс последняя книга потерпела фиаско и проч. малоприятные вещи. Его здоровье все ухудшалось, стали заговаривать о диагнозе «туберкулез» (в то время это звучало почти как приговор) и так он оказался в Марракеше, где с сентября 1938 по март 1939 написал роман «Глотнуть воздуха».

«Мертвец уже, а все ему неймется». Эти слова народной песни стали эпиграфом к произведению, и лично я вынесла бы их в подзаголовок. Настолько точно и ярко отражают они моральную дилемму героя. 45-летний мужчина, уставший, измотанный вечной нехваткой денег, с лишним весом, кирпично-красным лицом и вставной челюстью. «Я мелкий обыватель, неприметный середняк из тех, кто послушно проходит, когда полисмен велит не задерживаться».

Самый обычный маленький человек. Самая обычная жизнь. Но ему этого мало. Он любит читать книги и говорить на философские темы. У нет образования, да он даже школу не закончил, пришлось идти работать, но его учителями стали книги, он был на войне. Поэтому кое-что он понимает в этой жизни.  Но главное не это, главное, что сам он чувствует – рано еще на нем ставить крест.

«Я чувствую, что есть еще силенки и еще много светит впереди, и роль покорной загнанной скотины, дойной коровы для супружницы и ребятишек меня не манит».

Главный герой любит удить рыбу. Вот так просто. Но любимым делом он занимался еще ребенком…

В статьях об эмоциональном выгорании и прочих около психологических материалах я часто встречаю два вопроса: «Что вы любите больше всего?» и «Когда вы делали это в последний раз?» Далее, как грибы после дождя, появляется череда новых, которые человек задает себе сам. Почему вы делаете это чаще? Что доставляет вам радость? Вы хотите изменить свою жизнь? Какой должна быть ваша жизнь и проч. А дальше начинается медленный процесс трансформации, когда человек стоит перед выбором – семья, работа, обязательства и/ или любимое дело. Так вот. Я искренне верила, что все эти вопросы, игры в коучинг, целая индустрия поиска себя и своего места в жизни – результат современного состояния общества и моды. Т.е. необходимо было достичь определенного уровня развития психологии, должна была измениться определенным образом мораль, нравственные установки в обществе, развитие индустриального общества должно дать достаточно свободного времени для таких проблем, должны быть определенные политические и правовые условия, чтобы задавать такие вопросы, искать ответы и менять свою жизнь.

Но оказывается – не обязательно. Главное, чтобы вопрос возник.

Это удивительная книга. Это очень-очень хорошая книга. Это, во-первых, блестяще прописанная история детства в маленьком британском городке. Во-вторых, это те самые вопросы о том, почему человек не занимается любимым делом? В-третьих, этот роман о том, как человек в один прекрасный момент бросает все и решает осуществить мечту (в данном случае отправиться на рыбалку) и что из этого получается. В-четвертых, это огромный политический пласт. Оруэлл пишет о войне так, будто роман из 1950-х как минимум. Это поразительно насколько он точно все оценивает, насколько трезвую оценку он дает войне, диктаторам, политикам. И как метко подмечает отношение интеллигенции. До этого я только и слышала о том, что Великобритания заблуждалась, никто не ждал войны, все верили Германии. Но Оруэлл зрит в корень. Главный герой спросил в лоб своего друга – преподавателя престижного колледжа о Гитлере, а тот только отмахнулся. И наш необразованный обыватель думает:  

«Я ж чувствую, что происходит. Вижу, что надвигается война, и представляю, что потом: длинные очереди за съестным, тайная слежка, из громкоговорителей долдонят, как тебе правильно все понимать. И я же не один такой, миллионы вокруг меня так думают. У всех тех, кто толчется в пабах, водит автобусы, развозит, продает товары разных фирм, — у всех есть ощущение, что земля зашаталась под ногами и мир летит в тартарары. А вот передо мной ученый малый, историю изучивший до корки, образованием напичканный через край, и ему даже не видны случившиеся перемены. Гитлер ему не важно. Не хочет верить, что опять нам скоро воевать».

Мне невероятно понравилась эта книга. Я бы хотела высечь ее на священных скрижалях, чтобы каждый прочел, внял, понял. Увидел, что бывает, когда откладываешь свою жизнь на потом, когда живешь-плывешь по течению, когда не веришь, что скоро война. «Рыбешки в море страха»…

Как же я поразилась и удивилась , когда прочла у Оруэлла помимо его "1984" и "Скотного двора" что то другое. Мне кажется все другие его книги нравятся больше, чем самые его известные. Так и сейчас получилось.
Книга и по содержанию, и по сюжету, и по психологизму поражает и очень любопытная. Она такая неспешная, с долей иронии и в то же время тревожная. Конечно в ней есть тревожные нотки и постоянно упоминается ситуация, которая сложилась и видится автору и его герою- ведь на дворе уже 38 год и чувствуется приближении второй мировой войны . Герой романа человек 45 лет, толстый, неуклюжий, подкаблучник и наверно неудачник, получает возможность вернуться в свой город и вспоминает свое детство .Эти страницы конечно самые интересные, хотя в них и нет ничего такого , что может быть выдающимся, запоминающимся. Обычная жизнь ребенка его прогулки по окрестностям и рыбалка, которая очень ему нравилась. Особенно его поражает озеро, которое он случайно встречает , его красота и рыбы , которые г поражают своей величиной. И вот возвращение в свой город и к этому некогда желанному озеру заканчиваются совсем не так , как ждет герой. Происходит конечно переосмысление увиденного и того, что он ждал.
Время , которое охватывает роман , это довоенное , по перед 1 мировой, то перед второй и герой чувствует перемены и вспоминает конечно свои военные годы. Автор хорошо описал его внутреннее состояние и наверно состояние всех тех людей, кто прошел первую войну и живет потом , видя надвигающуюся угрозу.
Не пожалела , что прочла и эту книгу автора. Она конечно не для тех, кто ждет много приключений, разных поворотов в сюжете. Она для размышления и осмысления. И она очень грустная, хотя порой я даже смеялась улыбалась шуткам.