© Художественное оформление, «Центрполиграф», 2020

Когда надежда мне являлась

Мой сон исчезнул и не продолжался.

Дж. Байрон

Поэт Байрон прожил яркую и творческую жизнь. Его пылкое и смелое сердце всегда стремилось к любви.

Джордж Гордон Байрон родился в Лондоне в 1788 году в семье выходцев из Нормандии, которые пришли в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем и за воинские заслуги были награждены богатыми поместьями. Ко времени рождения будущего поэта семья почти разорилась, хотя в десятилетнем возрасте Джордж стал пэром Англии и получил титул «лорд Байрон».

Мальчик учился в частной школе, в гимназии, но плохо. Няня, читавшая ему псалмы и Библию, принесла ему больше пользы, чем гимназические учителя. Десятилетний Байрон сильно влюбился в свою кузину. Услыхав о её помолвке, он впал в истерический припадок. Перед отъездом в школу молодой лорд снова влюбился – в другую свою кузину. Во время каникул 1803 года он опять влюбился, но на этот раз гораздо серьёзнее, чем прежде – в мисс Чаворт. В грустные минуты своей жизни он нередко жалел, что она отвергла его.

Потом лорд учился в Кембриджском университете. В 1807 году в печати появилась его первая книга – «Часы досуга». Это собрание стихотворений решило его судьбу: выпустив сборник в свет, Байрон сделался совсем другим человеком.

Новаторство Байрона-поэта проявляется в области лирической поэзии, в частности – в любовной лирике. Английская лирическая поэзия к тому времени утратила то ощущение неразрывного единства духовного и плотского начала, без которого любовная лирика не может передать живой голос человеческой страсти. Байрон, напротив, естественно выражает лирические чувства. Чувственный пыл его поэзии не исключает, а предполагает задушевность и глубину. Унаследованное Байроном от просветительского материализма уважение к земному естественному человеку, признание законности всех его природных прав и стремлений, образует идейный подтекст его любовной лирики. В противоположность поэзии реакционного романтизма, где любовь представала как меланхолическое и даже, по самой своей земной природе, роковое и трагическое чувство, любовная лирика Байрона, раскрывает светлый, прекрасный идеал человека.

В основе любовной лирики Байрона – страстно отстаиваемое им право человека на всю полноту этого щедрого земного счастья. Это и послужило основой конфликта Байрона и других литературных направлений и, в конечном итоге, – конфликта поэта и общества.

К художественно совершенным образам байронической лирики относятся: цикл любовных стихов, адресованных Мэри Чаворт, в которую поэт был влюблен в студенческие годы; стихи, обращенные к сводной сестре Августе; цикл стихов, посвященных исторической фигуре Наполеона; поэтический цикл «Еврейские мелодии», написанный на библейские мотивы и одновременно полные отголосков современности.

Основным художественным открытием Байрона стало то, что главным героем своей лирики он сделал собственную душу. Его душевная открытость и искренность поражает.

В личной жизни Лорда Байрона было не все гладко. Он развелся с женой. Леди Байрон отказалась сообщить причины развода, и потому причины эти в воображении публики превратились во что-то фантастическое. В апреле 1816 года Байрон простился с Англией.

В апреле 1819 года он встретился с графиней Гвиччиоли, и они влюбились друг в друга. Байрон жил с графиней вплоть до своего отъезда в Грецию и в это время очень много писал. Спокойная семейная жизнь не избавила Байрона от тоски и тревоги. Он слишком жадно пользовался всеми наслаждениями и полученной славой. Вскоре наступило пресыщение. В это время вспыхнуло греческое восстание. Байрон решился отправиться туда и со страстным нетерпением стал готовиться к отъезду. На собственные средства купил английский бриг, припасы, оружие и снарядил полтысячи солдат, с которыми в июле 1823 года отплыл в Грецию.

Там Байрон заболел лихорадкой, продолжая отдавать все свои силы на борьбу за свободу страны.

В 1924 году на тридцать седьмом году жизни Джордж Гордон Байрон скончался.

Байроном в России начали увлекаться еще при жизни поэта. Это было время расцвета романтизма, и многие поэты, да и не только поэты взяли его на свое знамя. Чаще всего русскими поэтами создавались не точные и буквальные переводы его стихов, а произведения «навеянные», «рожденные по настроению» Байроновских строк. Замечательный переводчик, первый «байронист» России Иван Козлов специально для перевода Байрона изучил английский. Батюшков попросил своего французского друга сделать подстрочник и с него написал несколько строк. Пушкин заинтересовался поэмой Байрона «Гяур» и попытался переводить. Но дальше первых двенадцати строк дело не пошло. Они так и остались неопубликованными в его черновиках.

«Байронический герой» на многие годы вошел в русскую литературу, осмысляясь по-разному по мере того, как шло время и менялось настроение умов.

Вторая половина XX века с развитием школы перевода раскрыла шедевры Байрона как поэта и еще больше сблизила его с нашим обществом.

К Э^*

 
Пускай глупцы с неодобреньем
Над нашей дружбою острят.
Почту я доблесть уваженьем
Скорей, чем пышность и разврат!
 
 
И если так судьба решила,
Что я рожден тебя знатней, —
Не в знатном роде, друг мой, сила,
Ценнее клад в груди твоей.
 
 
Союз живой для нас приятен,
Он не унизит честь мою;
Хоть мой достойный друг не знатен,
Не меньше я его люблю.
 

1802

С.А. Ильин

На смерть кузины автора, дорогой его сердцу

 
Стих ветерок… не тронет тишь ночную;
Зефир в лесах не шевелит листы;
Я на могилу вновь иду родную;
Я Маргарите вновь несу цветы…
 
 
Там прах ее печальный холодеет,
А жизнь давно ль ключом кипела в ней…
Царь тьмы теперь добычею владеет,
Ничто его не избежит когтей.
 
 
Когда б знавал царь грозный сожаленье,
Когда б решенье рок менял свое,
Печальное здесь не звучало б пенье,
И муза здесь не славила б ее…
 
 
Не нужно слез. Ея душа святая
В сиянье дня небесного парит,
И ангелы ее по стогнам рая
Ведут туда, где радость лишь царит.
 
 
Судить ли нам благое Провиденье?
Роптать ли нам в безумии своем?
Нет, никогда! Прочь, дерзкое сомненье,
Я в прах готов упасть перед Творцом!
 
 
Но образ жив ее души кристальной,
Не умерли прелестные черты,
Она – родник моей слезы хрустальной,
О ней мои все лучшие мечты…
 

1802

С.А. Ильин

На расcтаваниe с Ньюстэдтским аббатством

Зачем воздвигаешь ты чертог, сын крылатых дней?

Сегодня ты глядишь с твоей башни;

но пройдет немного лет,

налетит ветер пустыни

и завоет в опустелом дворе.

Оссиан

 
Ньюстэдт, в башнях твоих свищет ветер глухой,
        Дом отцов, ты пришел в разрушенье!
Лишь омела в садах да репейник седой
        Пышных роз заглушают цветенье,
 
 
От баронов, водивших вассалов на бой
        Из Европы в поля Палестины,
Лишь остались гербы да щиты, что порой
        Треплет ветр, оглашая равнины.
 
 
Старый Роберт замолк; не споет больше он
        Нам под арфу воинственных песен;
У стены Аскалонской спит Джон Гористон;
        Смертный одр менестреля так тесен.
 
 
При Кресси спит и Павел с Губертом; они
        За Эдварда и Англию пали.
Вас оплакала родина, предки мои,
        И предания вас воспевали.
 
 
Вместе с Рупертом четверо братьев в бою
        Смело отдали жизнь при Марстоне
За права короля, за отчизну свою
        И за верность законной короне.
 
 
Тени храбрых! Потомок вам шлет свой привет,
        Отчий дом навсегда покидая!
Сохранит он в душе память ваших побед
        Вдалеке от родимого края.
 
 
Светлый взор при разлуке затмится слезой, —
        Но не страха, – слезой сожаленья;
Едет вдаль он, горя постоянной мечтой
        Удостоиться с вами сравненья.
 
 
Не унизит потомок ваш доблестный род
        Ни позорным поступком, ни страхом…
Он, как вы, будет жить, и как вы, он умрет,
        И смешает свой прах с вашим прахом!
 

1803

В.А. Мазуркевич

К Д^*

 
Когда я прижимал тебя к груди своей,
Любви и счастья полн и примирен с судьбою,
Я думал: только смерть нас разлучит с тобою;
Но вот разлучены мы завистью людей!
 
 
Пускай тебя навек, прелестное созданье,
Отторгла злоба их от сердца моего;
Но, верь, им не изгнать твой образ из него,
Пока не пал твой друг под бременем страданья!
 
 
И если мертвецы приют покинут свой
И к вечной жизни прах из тленья возродится,
Опять чело мое на грудь твою склонится:
Нет рая для меня, где нет тебя со мной!
 

1803

А.Н. Плещеев

На перемену директора Общественной школы

 
Где, Ида, слава та, которой ты блистала
В те дни, когда речам ты Пробуса внимала?
Когда могучий Рим в бесславье низко пал,
На место Цезаря он варвара призвал, —
С тобой такая же теперь метаморфоза:
На место Пробуса сажаешь ты Помпоза.
С душою узкою и с узким же умом
Помпоз гнетет тебя надзором, как ярмом.
Гражданских доблестей и тени не имея,
Он тип тщеславного, пустого лицедея.
С шумихой глупых слов он много правил ввел,
Еще неслыханных среди английских школ.
Он педантизм признал системой просвещенья,
И правит, сам себе давая одобренья…
Но жребий роковой, постигший древний Рим,
О Ида, должен быть отныне и твоим:
От всех твоих наук, взамен их процветанья,
Тебе останется, увы, одно названье!..
 

1803

Н.А. Брянский

Эпитафия другу

Αοτηρ πρινμὲν ἔλαπες ἐνι ξωοἶσιν εῷος

Laertius

 
О друг, любимый друг, навеки дорогой!
Как много тщетных слез мы лили над тобой,
Какими стонами тебе мы отвечали
На твой предсмертный вздох, исполненный
                                                            печали!
Когда бы слез поток смерть удержать сумел,
А стон наш – притупить всю ярость смертных
                                                               стрел,
Когда бы Красота тирана – смерть смягчила,
А юность – призрак злой от жертвы
                                                   отвратила, —
Ты, гордость всех друзей, ты жил бы до сих пор
И радовал собой страдающий мой взор!
О, если кроткий дух твой без земного страха
Еще витает здесь, вблизи немого праха, —
В моей душе прочтет такую скорбь твой взор,
Которую б не смог изобразить скульптор.
Не мрамор над твоей могилой роковою —
Живые статуи рыдают над тобою
И не притворная склоняется Печаль,
Нет, Горю самому погибшей жизни жаль.
Пусть плачет твой отец над угасаньем рода, —
Моя печаль сильней и тяжелей невзгода.
Не ты утешишь грусть родительских седин,
Но все же у отца остался младший сын,
А кто ж в моей душе тебя, мой друг, заменит,
Кто дружбой новою былую обесценит.
Со временем отец от слез осушит взгляд,
Утешится в твоей кончине младший брат,
Для всех былая скорбь покажется далекой,
Останется моя лишь дружба одинокой!
 

1803

В.А. Мазуркевич