Она сказала: «Папа позвонил мне в то утро оттуда».
Я отпрянул.
«Что?»
«Он позвонил из здания».
«На мобильник?»
Она кивнула, и я увидел, что впервые после папиной смерти она не пытается сдержать слезы. Это были слезы облегчения? Или слезы отчаяния? Или благодарности? Или усталости?
«Что он сказал?»
«Сказал, что он на улице, что он вышел. Сказал, что идет домой».
«Он обманул».
«Да».
Я разозлился? Или обрадовался?
«Он обманул, чтобы ты не волновалась».
«Именно».
Расстроился? Напрягся? Приободрился?
«Но он знал, что ты знаешь».
«Знал».
Я обвил пальцами ее шею – там, где начинаются волосы.
Не знаю, сколько было времени.