Для тех, чье “я” мертво, мы не можем сделать ничего, абсолютно ничего. Но мы никогда не знаем, действительно ли “я’’ конкретного человека совсем мертво или лишь безжизненно. Если оно не совсем мертво, его, подобно инъекции, способна оживить любовь, но это должна быть в высшей степени чистая любовь без малейшего намека на снисходительность, ибо даже легкая тень презрения подталкивает к смерти».