Нравится мне Сьюзен Зонтаг (Сонтаг?). Полбалла как раз за эту симпатию. Интервью в целом меня не слишком вдохновило. Зонтаг отвечает на вопросы подробно и с видимым удовольствием, а вот сам Джонатан Котт мог бы поменьше увлекаться демонстрацией собственной эрудиции и проницательности. Так и хочет он помочь собеседнице выразить свою мысль.
Сьюзен Зонтаг сразу признается, что любит думать. Долго думать одну и ту же мысль ей неинтересно, поэтому Сьюзен пребывает в постоянном поиске новых тем и вопросов. Очевидно, что подобный путь ведет во всё более непролазные интеллектуальные дебри, и в какой-то момент вопросы, которыми задается Зонтаг, представляются несколько надуманными, сродни игре в бисер. Впрочем, именно эта подчеркнутая интеллектуальность мне и нравилась больше всего в её романе "Любовница вулкана".
Мне симпатичен и даже близок взгляд Зонтаг на некоторые вещи. Когда в интервью речь зашла о литературе, Зонтаг заметила, что она решительно против "сегрегации литературы по половому признаку" (разумеется, это утверждение можно развить, выйдя за рамки литературы). Зонтаг "ведет себя так, словно революция уже победила", что мне ужасно нравится. В качестве примера она рассказывает о том, как не слишком восторженно отнеслась к предложению представить свой фильм на фестивале женского кино. Ей же хотелось, чтобы её фильм принял участие в кинофестивале. Не в женском, не в мужском, не в фестивале зеленоглазых уроженцев Калифорнии. Просто в кинофестивале - одном для всех. Этим замечательно всё сказано.
Попытка создать отдельную культуру - это лишь способ отказа от власти, тогда как, по-моему, женщина должна добиваться власти.
Мне нравится, как объективно Зонтаг воспринимает мир. Она безжалостно расправляется с расхожими убеждениями о том, что мир, мол, существует только у тебя в голове. Какие глупости. Мир реален, существует независимо от твоих представления о нём и, более того, ему на тебя совершенно наплевать.
Но главное, чем меня покорила Сьюзен Зонтаг, так это своей бесконечной жаждой интеллектуальной пищи и бесконечной же изменчивостью. Она готова меняться постоянно, потому что всегда думает о чем-то новом, много и часто беспорядочно читает, колеблет свои основы и переосмысливает накопленное, избавляясь легко и естественно от того, что перестало быть правдой. Меня восхищает устремленность Зонтаг вперед, её категорический отказ возвращаться "к истокам". Меня вообще пугают люди, которые в какой-то момент своей жизни стали такими, какими они останутся уже навсегда. Еще больше меня пугает, когда такие люди, не видев меня лет пять, искренне удивляются: "Ты изменилась!". Ну конечно изменилась. Невозможно читать одни и те же книги, слушать одну и ту же музыку и повторять одни и те же стихи. Хотя это просто самый доступный пример, дело, конечно, не в музыке и не в книгах.
Мне кажется, отказ Зонтаг от возращения "к истокам" объясняется во многом тем, что ей очень важно жить в настоящем, здесь и сейчас, наслаждаясь жизнью и собой в данный момент жизни. Мне нравится такая позиция.
Видите ли, я хочу в полной мере проживать свою жизнь, то есть действительно ощущать себя там, где я в данный момент нахожусь, чувствовать связь с реальностью, уделять все внимание окружающему миру, частью которого я являюсь.
Зонтаг говорит в этом интервью еще о многих интересных вещах: о своей болезни и борьбе с ней (Зонтаг пережила рак), о том, почему она решила больше не выходить замуж, о жизни в Нью-Йорке и Париже, о своей библиотеке в 8 тысяч томов и о том, чего она боится больше всего на свете.
Однако самое ужасное, с моей точки зрения, было бы почувствовать, что я согласна со всем, что мною сказано и написано: именно это стало бы для меня самым тревожным, поскольку это означало бы, что я перестала мыслить.Не могу не сказать об отвратительной корректуре книги. С пунктуацией творится что-то непотребное, запятые появляются в самых неожиданных местах, покинув, судя по всему, те позиции, где они должны находиться. Я не знаю, кто и какой левой ногой это делал, но впечатление от издания складывается крайне невыгодное.