– Завтра встречаюсь с твоим отцом, – сказал я.
– Это не голос Леонарда, – промолвила она испуганно.
– Нет. Это мой голос. Убери эту игрушку.
Она отставила бычка в сторону. Потом опять взяла. Потом опять поставила. Ужасно было видеть ее страх и нерешительность. Или, может быть, ужасна была моя власть над ней.
– Я не хочу ничего об этом знать, – сказала она. – Избавь меня, пожалуйста.
Я хотел вообще-то ее избавить, но слишком сейчас ее ненавидел.
– Он принесет мне чек, – сказал я.
Она со стоном упала на кровать, как будто я ее ударил.
– Почему ты так поступаешь со мной?
– На крупную сумму, – сказал я.
– Замолчи! Замолчи ради бога! Я стараюсь тебе угодить, а ты плюешь мне в лицо!
– Он дает мне деньги, чтобы я начал издавать журнал.
Она опять села – теперь глаза у нее сверкали.
– Ты козел, – проговорила она. – Вот ты кто. Козел! Всегда был и всегда будешь!
Я думал, нет ничего хуже, чем видеть, как она уязвлена и посрамлена мной. Но за эту вспышку ненависти я возненавидел ее еще сильней. Я сказал:
– У человека, которому двенадцать лет дают это понять, терпение может и кончиться.
– Тебе не только “дают понять”, ты и есть козел. Да, Том. Гребаный сраный козел-журналюга. Сломал мне жизнь, а теперь плюешь мне в лицо, плюешь.
– Мне казалось, плевки в лицо – это по твоей части.
К ее чести, чувство справедливости в ней еще оставалось. Она умерила тон:
– Да, ты прав. Я была молодая, а он испортил нашу свадьбу, но ты прав: был плевок. – Она покачала головой. – А теперь ты заставляешь меня за него расплачиваться. Вы оба. Теперь вы, мужчины, в меня плюете, потому что я оказалась слабая. Всегда была. И сейчас слабая. Неудачница. Но человек, в которого я плюнула, имеет все, а ты плюешь в человека, у которого не осталось ничего. Разница.
– Разница прежде всего в том, что я ни в кого не плюю на самом деле, – заметил я холодно.
– Мне очень плохо, Том. Как ты можешь так со мной?
– Я стараюсь добиться, чтобы ты больше мне не звонила. Вот, кажется, все, перестала – но нет, телефон звонит, сволочь такая.
– Что ж, наконец ты, кажется, добился. Взять у него деньги – верный способ. Я думаю, ты больше никогда ничего от меня не услышишь. Было одно в моей жизни, чего ты не извратил, не украл, не разрушил. Теперь у меня ноль. Я совершенно одна с пустыми руками. Браво, отлично сработано.
– Я тебя ненавижу, – сказал я. – Ненавижу еще сильней, чем