Мир глазами Гарпа

У Бротигана, помнится, была Библиотека отвергнутых издателями рукописей. С удовольствием бы там, кстати, покопалась и уверена, что нашла бы в итоге много любопытного для себя: непризнанные таланты, как ни удивительно, среди нас еще встречаются... С удовольствием посетила бы я и магазинчик вымышленных книг, живущих и существующих только в фантазиях, таких ярких и безудержных, других писателей. Особо пристально пригляделась бы к книжной полочке с литерой "Г", ища глазами знакомые инициалы и не менее знакомую (по названию ирвинговского романа) фамилию. Однозначно бы взяла дебютное произведение-повесть с иллюстрациями сына автора, Данкена Гарпа, попросила бы помощи у консультантов магазина по поводу того, в каких антологиях рассказов современных зарубежных писателей искать немногочисленную малую гарповскую прозу (на собственный сборник рассказов материала у автора, увы, не хватило), прикупила бы роман о взаимоотношениях двух семейных пар, запутавшихся как отношениях друг с другом, так и в самой жизни, а вот его последний - сенсационный, провоцирующий и жестокий - роман, скорее всего, обошла бы стороной: насилия там многовато, акцента на телесном, унижений, непристойностей, страданий... Хотя как знать, до романа Ирвинга же я дошла! В нем самом несказанно гармоничный сплав глубокого, духовного, философского с низким, телесным, вульгарным, шокирующем, но, справедливости ради, последнее постепенно при чтении отходит на второй, третий, четвертый даже план, уступая место возвышенному, тому, о чем думаешь много времени после прочтения книги, примеряя обстоятельства романа и мысли героев на себя, учась у последних справляться с тяготами судьбы и никогда не откладывать жизнь на потом: слишком все-таки она коротка...

"Мир от Гарпа" вообще удивителен и неповторим, сколь прекрасен, столь и противоречив - приготовьтесь к вороху чувств, они точно захлестнут при чтении. И говорю я сейчас не столько о романе - хотя он бесподобен! - а о самом взгляде на мир. Мир глазами писателя - о, как же я люблю всегда книги на подобную тематику! Писателя, наделенного особым чутьем, умеющим замечать в жизни абсурдное, объяснять непонятное и непостижимое, утешать своих читателей смехом и смеяться над кем-либо или чем-то без малейшего намека на осуждение. И опять же я говорю не о писателе романа - замечательном Джоне Ирвинге, подарившем когда-то миру такие значимые для мировой литературы произведения, как Джон Ирвинг - Правила виноделов , Джон Ирвинг - Молитва об Оуэне Мини (читала, кстати, оба - прекрасны и восхитительны, чего уж тут) и другие. Все перечисленные характеристики - именно о нем. О Т. С. Гарпе. Загадочные инициалы "Т. С." вряд ли что-то расскажут, Гарп, он только Гарп, всегда и всюду. Таким именем когда-то нарекла его мать, многому научившая - человечности, независимости суждений, самостоятельности, милосердию. И ставшая же по сути первым же испытанием для чувствительного юноши.

Для многих он так и останется им, сыном той самой знаменитой феминистки Дженни, к слову, никогда не считавшей себя таковой и таковой и не бывшей, выпустившей скандальную книгу "Одержимая сексом" (да, в их не совсем обычной семье писательский талант передается, видимо, по наследству). С первых дней своей писательской деятельности чувствующим себя вторым. Доказывающим что-то своим творчеством или просто унимающим душевную боль. Их с матерью вообще редко кто понимает в этом мире - слишком они непохожие на других, прямолинейные, жесткие, сильные, но точно чувствующие много больше остальных.

Писательство как забава и как дело жизни - в этом романе будет много любопытных откровений-заметок о сути литературного мастерства. Читать их тем удивительней, что на месте Гарпа представляешь подспудно самого Ирвинга, раздающего непрошеные, но важные советы для влюбленных в магию текста и пробующих свои силы на этом непростом поприще. Не менее увлекательно было следить весь роман за полетом творческой мысли Гарпа. Ирвинговский роман - это книга в книге, даже скорее, книги в книге - их здесь будет несколько, ярких, захватывающих, необычных. Всегда интересно, как жизнь рождает сюжеты, и Ирвинг наглядно продемонстрирует это своим читателям на примере своего главного героя. Гарпа легко упрекнуть в том, что пишет он в основном автобиографические романы, меняя лишь имена, беря реальность из действительности, на деле же, особенно после прочтения, все кажется глубже и иначе. Он замечает в обыденности того, чего не видим мы, и дарит нам чуть препарированную действительность.

Сложно исчерпывающе сказать, о чем книга Джона Ирвинга, потому как она обо всем: об отношениях родителей с собственными чадами, об отношении общества к молодым и незамужним, не ставящим перед собою цель выйти замуж, живущих самостоятельно и независимо от мужчин, вообще о роли женщин в современном обществе (феминистическая повестка прилагается), об уже упоминавшемся выше литературном гении и вдохновении, о подлинных семейных узах, что не прервут испытания, измены, трагедии, о том, как начинать и продолжать жизнь после этих самых трагедий, о непрекращающемся ни на минуту, пока ты жив, поиске себя, своих истинных идеалов и ценностей, об умении видеть в тяжелом искорку смешного, отрешаться от несправедливостей существующего мира... Она обо всем и затронет, думается, струны души каждого, готового вслушаться и вчитаться в непростые строки этой объемной и такой прекрасной книги, готового заглянуть вглубь собственной души...

Кажется, я проживала эту многоводную жизнь вместе с ним. Гарп рассказывал исключительно собственную историю, но благодаря книге нашла ответы на свои вопросы.

Чтение непростое: не в плане слога или чего-то подобного, вовсе нет. Ирвинговский слог - отдельное произведение искусства. В психологическом отношении мне было сложно погружаться во все это. Книга не задает вопросов, все вопросы давно уже внутри нас самих, но она дает ответы, острые и прямо в точку, неудобные, неприятные, но правдивые.

И еще один существенный для меня "минус" романа: после него сложно возвращаться к "обычной" литературе, потому как роман о Гарпе, кажется, не отпускает...

... Вышла из магазинчика с новыми книжками, восхищаясь чьей-то фантазией, дарящей всегда нам таких удивительных персонажей, что встают на страницах как живые. "Гарп" однозначно не для всех, но точно для меня.

Доводилось ли вам видеть в кино или читать о комнатах с пестрым мелким узором на обоях, который при ближайшем рассмотрении оказывался одним лишь написанным словом, многократно повторенным чьей-то старательной маниакальной рукой? Мой мозг представляет собой сейчас нечто подобное. Комнату, на стенах которой можно разглядеть только многочисленное «великолепно». Хотя нет. Вру. Иногда еще встречается простонародное «охренеть».

Я не знаю, что говорить. Нет у меня слов, которые могли бы выразить всю ту любовь и восхищение, которую я испытывают к этой книге. Скажу только, что это тот самый редкий и тот самый болезненный вид чтения, когда герои становятся тебе близкими людьми и уже не получается на их беды смотреть отстраненно. И как же это нелегко, ведь автор зачастую к ним так жесток. Боженьки мои, как же жесток! Я совершенно ошарашена этим романом о Дженни Филдз и Т.С. Гарпе. Очередная история о жизни «белой вороны». О том, как не просто ей быть, а быть её сыном еще сложнее.

Чумовая книга. И если кто-то вознамерится доказать мне обратное, боюсь, что к диалогу с ним в ближайшие пару лет я буду не готова. Я ведь уже сказала, что слов у меня нет. Поэтому я просто возьму молча томик Ирвинга… и кааааааак тресну по темечку или что там еще мне под руку попадет. Предупреждаю, «аргумент» этот весьма весомый! Согласна, подобный диалог лишен изящества и в своей личной борьбе против категоричности суждений я потерпела очередное поражение. Х)

Ужасная, мерзкая, гадкая, тошнотная, жестокая, ироничная, искренняя, добрая, любимая моя книга. Не рекомендую!

Четвертый роман, прочитанный мной у любимого писателя. Четвертый роман, перевернув последнюю страницу которого я захлёбываюсь эмоциями, и говорю, говорю, говорю. Даже сейчас, на краю пропасти, где-то за гранью здравого смысла и милосердия. Джон Ирвинг для меня – старый добрый доктор, знакомый с давних времен. Он не только протягивает руку помощи, не только лечит от ханжества и прямолинейного восприятия действительности, но каждой своей книгой напоминает, что подчас жизнь, как та река, скачет с бешеной прытью через пороги, но минует один поворот, второй, и выйдет в мирное русло, успокоится… Интересно, что бы сказал Т.С.Гарп, попав в бурный водоворот уже моей жизни?

А ведь именно он, сын воздушного стрелка, но в первую очередь Первой феминистки Дженни Филдз, стал в этом страшном октябре мне и спутником по страницам собственной жизни, и другом. Противоречивый и талантливый, но в порывах своей души и поступках обычный человек, которого хотелось то пожалеть, то покалечить, то обнять. Глядя на Гарпа и памятуя о пристрастии Ирвинга вплетать моменты своей жизни в тексты собственных книг, я все не могла отделаться от размышлений о том, сколько реального, пережитого, вымученного в этой истории? Тоска по так и не обретенному отцу есть уже в этом раннем романе, только тут она еще не бьет по нервам, не причиняет боль… Но вся эта писательская кухня с ее заботами, вечными поисками сюжета, тяжелыми родами первых строчек, этими муками творчества разве не взята из жизни? На этой кухне я провела немало времени, ведь Гарп – писатель и борец, и дело-то в общем-то не столько во времени, проведенном на мягких матах борцовского зала, а в том сколько побед в неравной борьбе с жизнью ему предстояло одержать, чтобы заявить о себе.
Вступить на этот нелегкий путь Гарп был вынужден едва ли не сразу, как он осознал и принял свою потребность стать настоящим писателем. Ведь стать таковым, вечно находясь в тени своей матери, Дженнифер Филдз, в прошлом медсестры, а в настоящем автора скандально известного романа о собственной жизни «Сексуально подозреваемая», было непросто. Дженни не была талантливой писательницей, и все же она была независимой, верящей в реальные факты и реальные результаты, бесстрашной, всегда готовой прийти на помощь нуждающемуся, яркой. Феминисткой, возможно, не по зову сердца, но по измышлению и поступкам, чья история нашла отклик у многих несчастных женщин. Удержаться от сравнений с творческим и жизненным путем матери-солнца у Гарпа не было и шанса, однако в гомоне неумолимых критиков он все равно обрел свое лицо, свой голос, свое имя, постепенно преодолев путь от выдумщика к реалисту, выплескивающему на бумаге пережитое горе, и обратно… А еще, пожалуй, раньше других он понял, что люди нередко делают ничем не оправданные выводы и не несут за это почти никакой ответственности.
На моих глазах, Гарп взрослел как человек и как писатель. Я видела его и совсем юным мальчишкой, занимающимся борьбой и влюбленным в начитанную дочку тренера; и преодолевающим странную привязанность к стареющей проститутке юношей, на личном опыте познавшим, что время человеческой жизни – миг; и мужем-домохозяином, вечно недовольным собой, своей неспособностью удержаться от плотских желаний, и испытывающим тревожность отцовства, когда параноидальное воображение подпитывает страх за своего ребенка. Гарп обретал, но и терял. Нередко по собственной вине. Только подчас цена ошибки непомерно высока, да и нипочем не угадаешь, с какой стороны явится Подводная Жаба.
Я негодовала от измен Гарпа (да и Хелен), кривилась над их странной, находящейся за гранью морали попыткой спасти брак друзей, но при этом не уставала удивляться здравомыслию писателя. В вечных спорах о феминизме и его радикальных проявлениях, я всякий раз была на стороне Гарпа, ведь, как и он, не терплю, когда здравую хорошую идею превращают в бессмысленный фанатизм. И еще я ужасно хотела бы прочитать все его книги, начиная с маленьких рассказов для Хелен, продолжая «Бесконечными проволочками» и «Вторым дыханием рогоносца» и заканчивая последними, неоконченными романами отцовства. Да что там, даже от жутких сказок, рассказанных Гарпом своим детям перед сном, я бы не отказалась.

Уже привычно «Мир глазами Гарпа» оказался не моноспектаклем, а содержательным развернутым действием, вобравшим в себя истории многих. И вот что интересно: в реальности мне бывает сложно принять людей, имеющих различные со мной взгляды на жизнь, поступающихся моралью. С героями Ирвинга все обстоит иначе. Они могут меня разочаровывать и злить, но за недолгую книжную жизнь я им все прощу и еле-еле найду в себе силы попрощаться в финале. И думается мне, эта личная перемена во мне возможна лишь потому, что раз за разом любимый и мудрый автор исподволь напоминает, что жизнь не терпит категоричных оценок, а настоящий человек – не шаблон. Он далек от идеала, но даже такой, неидеальный, он достоин и внимания, и своей минуты славы. И Т.С.Гарп не исключение.