— Бедный ребенок… — с трудом удалось выговорить мне. — Это так… несправедливо.
Но я плакала не по Дэвису Бауэру и не из-за собственной лживости. Я плакала потому, что Кеннеди все это время была права: действительно, не имеет значения, какой была медсестра, лечившая Дэвиса Бауэра, — черной, белой или фиолетовой. Не имеет значения, пыталась я спасти этого ребенка или нет. Все это ничего бы не изменило.
Кеннеди прикоснулась к моей руке.
— Рут, — напомнила она, — плохие вещи случаются с хорошими людьми каждый день.