Отзывы на книгу «Страна Рождества»

ДЕНЬ МИНОВАЛ, НЕ СТАЛО БОЛЬШЕ СВЕТА. Я БОГА ЗАСТРЕЛИЛ ИЗ ПИСТОЛЕТА.

Знаменитый американский писатель, великий и ужасный, единственный и неповторимый Король ужасов Стивен Кинг отложил книгу и задумчиво повторил эту фразу в своей голове. Тут же, словно почувствовав, что хозяин освободился, рядом возник вельш-корги Фродо, который призывно начал бросать взгляд то на писателя, то на соседний с домом пруд, где на водной глади покачивались упитанные утки – главная слабость маленькой собачки. Я БОГА ЗАСТРЕЛИЛ ИЗ ПИСТОЛЕТА... Стивен Кинг еще раз попробовал эту фразу на вкус и, крякнув, поднялся из своего любимого кресла. Фродо тут же, подобно японскому камикадзе, бросился в ноги писателю, но тот был слишком задумчив, чтобы обратить внимание на желающее поиграть животное. Еще раз, рассеянно окинув взглядом свой кабинет, писатель начал спускаться по лестнице вниз, навстречу аппетитному шкворчанию на кухне, где что-то негромко напевала его жена Табита (вроде бы заглавную тему из сериала «Под куполом»).

И вот он спускается вниз и никак не может понять одну вещь – неужели его сын, который еще буквально позавчера восхищенно зачитывался «Розой Марена» (не самый мой удачный роман, промелькнуло у Кинга), научился так хорошо писать? И, кстати, а что будет, если на самом деле убить Бога? Писатель резко остановился, внимательно посмотрел Фродо в глаза, резко развернулся и пошел наверх. Его жена Табита уже через секунду услышала, как хлопнула обычно открытая дверь в кабинет её мужа – вполне себе понятный знак «Не беспокоить». Фродо вновь сел смотреть на дразнящих уток.

Ровно в это же мгновение, от внезапного хлопка проснулся младший сын знаменитого американского писателя, великого и ужасного, единственного и неповторимого Короля ужасов Стивена Кинга Оуэн. Он медленно обвел взглядом комнату, не понимая, что стало причиной этого грохота и вдруг кто-то отчетливо произнес ему прямо на ухо – ДЕНЬ МИНОВАЛ, НЕ СТАЛО БОЛЬШЕ СВЕТА. Я БОГА ЗАСТРЕЛИЛ ИЗ ПИСТОЛЕТА.

Несмотря на то, в какой семье рос Оуэн Кинг, он так и не смог по-настоящему полюбить ужасы, более того книги его отца пугали его в детстве до оторопи (в отличие от его старшего брата Джо). Поэтому, Оуэн, услышав такую жуть, отреагировал вполне адекватно – вскочил и начал истошно вопить. Почти тут же неприятный голос в голове замолк – Оуэн совершенно забыл, что поставил на своем iPodе аудиокнигу своего брата NOS4A2 и, судя по всему, благополучно уснул. Его iPod громко стукнулся о край стоящего рядом стола, и, оставив болтаться в пустоте спасительный якорь в виде наушников, ринулся на дно комнаты.

Начинающий писатель, достойный продолжатель традиций Табиты Кинг (к черту эти ужасы) Оуэн Кинг перестал орать, вытащил наушники из ушей и наклонился за упавшим плеером. Задумчиво посмотрев на обложку книги, он еще раз воткнул наушники в гнездо и тут же услышал взведенный до предела голос: «Сука, сука, спать ложись, — сказал Человек в Противогазе. — Буду трахать как ни в жисть». Оуэн нажал на паузу, еще раз посмотрел на обложку (интересно, что же значит NOS4A2, либо он не уловил этот момент ранее, либо это какой-то недоступный для него гиковский ребус) и покачал головой. Что за семья ему досталась. Сладко зевнув, Оуэн прыгнул обратно на кровать, нашарил телефон, открыл адресную книгу, быстро нашел телефон своей сестры и нажал на вызов.

Дочь знаменитого американского писателя, великого и ужасного, единственного и неповторимого Короля ужасов Стивена Кинга Наоми была самым старшим ребенком в семье и, как это ни странно (хотя почему странно?), писала гораздо меньше своих братьев. В момент звонка своего брата Оуэна она зачарованно смотрела на большую и упругую грудь стоящей в привычной волмартовской очереди молодой девушки. Мощно гоняющие прохладный воздух кондиционеры добавляли этому занятию особой пикантности, поэтому Наоми вовсе не хотелось возвращаться на бренную землю – во-первых, искать играющего Дэвида Боуи телефон, ну и во-вторых, вспоминать про дожидающуюся её дома супругу. С трудом оторвав взгляд от молодой красотки, Наоми неохотно ответила Оуэну, который, позевывая, спрашивал, читала ли она новый роман их брата Джо, который публиковал ужастики под псевдонимом Джо Хилл (ни дать ни взять как их папа в 1977).

С трудом сфокусировавшись на брате, Наоми пообещала Литтл О (так она называла своего 36-летнего брата), что обязательно прочитает роман Джо и, далеко не с первой попытки записав достаточно дурацкое название (если честно, читать она не собиралась, да и отца она забросила читать где-то после окончания Темной Башни), она повесила трубку и убрала телефон в сумку, попутно доставая кошелек. В тот же момент старшая дочка Стивена Кинга вспомнила про приятное наблюдение в соседней очереди, но пышногрудой девушки и след простыл. Вместо нее в очереди стоял хмурый парень с грязными волосами и в странной футболке, на который был изображен человек в старом противогазе и жирная надпись - ДЕНЬ МИНОВАЛ, НЕ СТАЛО БОЛЬШЕ СВЕТА. Я БОГА ЗАСТРЕЛИЛ ИЗ ПИСТОЛЕТА. Наоми разочарованно покрутила головой и, закусив от досады нижнюю губу, со вздохом стала выкладывать на ленту упаковки безглютеновой пасты.

Джо Хилл напряженно смотрел в монитор. Минуту назад его агент и по совместительству хороший друг Чарли прислал дизайн футболки, которые должны были продаваться в поддержку его новой книги «Носферату» (да-да, NOS4A2 читается именно так). C сомнением поглядев на плохо отфотошлепленный «Роллс-Ройс» и на огромную аляповатую надпись БОГ СГОРЕЛ ЗАЖИВО, ТЕПЕРЬ ТОЛЬКО ДЬЯВОЛЫ, Джо Хилл закинул в рот несколько виноградин и посмотрел на своего пса Макмертро, словно спрашивая совета. Что-то Джо в этой фразе не нравилось, хоть она и стала прочно ассоциироваться с романом, ему больше нравился образ Бинга Партриджа, малоприятного парня в противогазе, который таскает с собой баллоны, наполненные севофлураном (средство для ингалляционного наркоза). Еще секунду подумав, Джо резко придвинулся к столу, сохранил на всякий случай свежие главы своего нового романа “The Fireman”, и быстро набрал Чарли ответное письмо.

Через месяц, в сентябре 2013 года весь Бангор, штат Мэн (ну не весь, конечно, в основном молодежь) оделся в причудливые футболки, на которых был изображен Бинг Партридж в своем противогазе и его знаменитая цитата, которая так вовремя вспомнилась её автору Джозефу Хиллстрему Кингу - ДЕНЬ МИНОВАЛ, НЕ СТАЛО БОЛЬШЕ СВЕТА. Я БОГА ЗАСТРЕЛИЛ ИЗ ПИСТОЛЕТА.

Кстати, за 12 лишних долларов можно было заказать футболку в коробке в форме сердца.

Ваш CoffeeT

Не зная броду, не суйся в воду. Я не читала аннотацию, за что и получила. Впрочем, если откровенно, даже прочитав, я все равно сунулась бы в этот брод. Новая книга Хилла! Шутка ли! Если у меня и есть литературные фобии, то это книги о кинднеппинге. Детективные серии простаивают годами, когда в них попадается подобный сюжет. Я пытаюсь преодолеть этот внутренний барьер, но получается пока плохо. Описываемые в них события будят во мне такую ярость, которую потом трудно куда-то приспособить, я начинаю каратить, и ненароком может прилететь совершенно случайному человеку. Что странно, ведь к детям в целом равнодушна, а их большие скопления меня деморализуют. Видимо, во всем виновато чувство справедливости. И оно негодует, когда обижают маленьких и беззащитных. Детей и животных. Джо с первых строк огорошил меня. Огорошил, но не остановил. Он был как брутальный красавец, от встречи с которым не ждешь ничего хорошего, но знаешь, что все равно не устоишь перед этой авантюрой. Я не устояла. Даже не пыталась.

Я ждала этот день. Я его планировала и предвкушала. Мой день Свободы От Забот. Он был отдан «чтению без тормозов», и я знала, что я буду читать. Я берегла эту книгу для него, как бутылку драгоценного вина. Я готовилась к встрече с ней, как к свиданию. И было у меня предчувствие, что этот интимный тет-а-тет будет удачным. Так и вышло. Это было одно из тех свиданий, которые запоминаются надолго, которые возвращаются вспышками воспоминаний в серых буднях, делая их чуть ярче. К вечеру все позы читательской камасутры были перепробованы. Всё, что можно, было отлежено и отсижено, но и тогда я не могла заставить себя бросить книгу. Это было почти непристойное книжное обжорство.

Некоторые эпизоды мне хотелось читать сквозь пальцы, подсматривать за ними в щелку, чтобы хоть как-то отгородиться. И не только потому, что Хилл написал действительно страшную книгу, но и из-за волнения за любимых персонажей. Они здесь удивительные, так что причин для беспокойства было много. Иногда я выныривала из текста, только чтобы перевести дух.
Сюжет книги попал в десятку в моей мишени интересов. Попал и прочно пригвоздил моё внимание до самого конца. Оно даже не трепыхалось, замерло заворожено, и весь остальной мир для него пропал.
Мир мыслей в книге столь же реален, как и наша действительность. Туда можно попасть, если найдешь свой путь, способ, средство передвижения. Байк, велосипед, фишки Эрудита, инвалидная коляска. Роллс-ройс Призрак. Но все имеет свою цену, и путешествия эти заставят дорого заплатить. У Пацанки была мама-истеричка, папа-подрывник и байк, на котором она периодически уезжала от их скандалов. Однажды она нашла мост. Старый крытый заброшенный мост. И только вечером узнала, что для всех остальных его уже несколько лет, как не существует. Этот мост помогал ей искать пропавшие вещи. Расплата за каждую поездку – жар и мигрень. Тогда Виктория еще не знала, что когда-нибудь её дорога пересечется с дорогой Чарли Мэнкса, который колесит на роллс-ройсе Призраке, и увозит детей в Страну Рождества. В Страну Вечной Радости и Смеха. От одного взгляда на его мелкие коричневые зубы становится ясно, что там будет совсем не весело.

Мне остается только добавить, что это не просто страшилка. Что это книга об ошибках и о прощении. И о любви, да. Тот, кто ищет просто очередную байку о монстрах, скорее всего будет разочарован. Здесь у героев есть внутренний мир, которому уделено много внимания. И, поверьте, для меня это была самая страшная часть книги.
Как новогодней гирляндой, роман украшен огоньками отсылок, которые не раз заставят читателя улыбнуться и понимающе кивнуть. Признаюсь, для меня зажглись не все, но кое-что я оценила. Маньяк живет на улице Блох-лейн, у медбрата на руке татуировка «Серенити» из «Светлячка», на карте инскейпа одна из точек носит название «Цирк Пеннивайза».
Отличная вещь. Просто отличная. Старина Кинг может гордиться сыном.

У них Рождество, а у нас, стало быть, Новый год. Праздники, чудесные и ожидаемые, неумолимые и беспощадные. Беготня за подарками, толпы, готовка, гости, в гости, еда, еда, еда, дед мороз принёс под ёлочку, хм, ну, да чтоб тебя, в самом деле, еда, еда, еда. Мясной оливье салат! И так каждый год. Боже упаси, если чаще.
А них Рождество - младенец исус, ёлка, подарки, шарики, гирлянды, снеговики, бенгальский огонь. Санта Клаус, дымоход, олени, эльфы, рождественские гимны.
Так вот, о чём это я. Самые прекрасные вещи, такие как подарки, угощение, санта клаусы, снеговики и гирлянды, повторяемые много-много-много раз подряд, скорее всего радовать перестанут. И даже начнут раздражать. Поэтому, дети, мы и делаем такой большой перерыв. Чтобы ощущать остроту момента каждый год и не чувствовать себя при этом оленем.
А вот обаятельный злодей Чарльз Мэнкс одержим одной большой мечтой: чтобы Рождество не кончалось никогда. Ахахаха. При помощи своевольного волшебного автомобиля, туповатого, но исполнительного подручного Бинга и собственных мозговых закоулков Мэнкс запросто отвезёт вас в Страну Рождества и позабудет там. Совершенно бесплатно. Нужно только захотеть. Ну или просто подвернуться ему под руку. Желательно, чтобы вы были ребёнком, которого наказывают и угнетают злые родители. Таких Мэнк любит особенно. Таких он облагодетельствует с двойным, тройным усердием. В Стране рождества счастлив каждый ребёнок! Мороженое-пирожное, качели-карусели, никакой школы и родительских правил! Только веселье! Только счастье! Только Рождество! Навсегда.
Но не один Мэнкс такой умник, есть и другие башковитые люди, способные использовать свои извилины на полную катушку. Вик МакКуинн ещё в детстве научилась путешествовать по разрушенному мосту, ведущему к потерянным вещам.
И кто кого, думаете? Так я и рассказала.

Что ж, Хилл снова приятно удивляет и, пожалуй, теперь у меня точно есть ещё один Кинг, книги которого я буду с нетерпением ждать. Он, конечно, мягче, может быть, сказочнее, да только сказка эта жуткая и страшная. В ней есть снеговики и колесо обозрения, но и есть и маленькие мёртвые дети, внешне очень похожие на девочку Линор.

Линор - в центре, если кто не в теме. Правда, милашка? Так вот, у Хилла почти также, но ещё мрачнее. Дети, похищенные Мэнксом, как бы не совсем уже дети, они теряют(что?), но и находят (нечто?)
А ещё, при всей мягкости и сказочности, это совершенно жестокое действо, где под Джингл беллс твою черепушку проломят нарядным топориком и скажут, что так было.
Мне понравилось, что можно провести параллели с книгами и персонажами отца: тут и Джек, умеющий находить путь в сказочные Долины, и Джонни, расплачивающийся мёртвой зоной за видения, и жуткий своенравный автомобиль. Они чем-то похожи, но они и другие, отдельные, очень живучие и колоритные личности. Даже если уже мёртвые.

"Фантазия - это всегда реальность, которая ждет, чтобы ее включили."

Джо Хилл написал фантазию-триллер. Книга его страшная просто до дрожи для меня оказалась, но и оторваться я от нее не могла - заворожил, еще как заворожил, отправил меня просто по "Короткому Мосту" в свою страшную "Страну Рождества", и блуждала я по инскейпам в маньячном роллс-ройсе 1938 года выпуска. Это фантазия, мистика, триллер, социальная драма, а еще - абсолютно неуловимо красивый ретро-роман. Не зря подобрана черно-белая обложка, очень соответствует. И, конечно, детали! Это восторг! Все эти ангелочки на елках, зубы-крючки, ухмыляющаяся луна, разговаривающие снеговики, мост, волшебные байки, конечно, сумасшедший роллс-ройс, пряничный газ, библиотекарша в шляпе, а номер на машине "Носферату". А персонажи! Боже, какие они страшные. Два маньяка! Причем вполне себе реальные. Такие и есть, уроды, моральные, внешние.

Книга для меня оказалась прежде всего о материнской любви. Да-да. Я очень уважаю Вик. Она, конечно, никакая не идеальная мать. Где уж там... Она с точки зрения общества, элемент вообще асоциальный. Для меня важно в ней совсем иное. Она любила своего сына, она спасала его любовью, верой, ценой своей жизни. В этом и есть материнство. Ты можешь не покупать ребенку кучу блестящих игрушек, ты можешь не повести его в Дисней- Лэнд, не покупать мешок сладостей, но главное, это то, что ты его любишь! Главнее нет ничего. И ребенок в нормальном состоянии это понимает, пусть даже интуитивно, он просто жаждет любви, не обремененной материальной поддержкой. И только лишь в больной голове Чарльза Мэнкса получались полумертвые дети, которые вечно нуждались исключительно в подарках, в игрушках, в развлечениях, и больше ни в чем. Обесчеловеченные дети! Вот, что он с ними делал, обесчеловечивал.
"Бог сгорел заживо. Теперь только дьяволы."

Это история о киднеппинге. Актуально? Увы, всегда было и есть. Страшно? Безумно страшно. Самый большой страх родителей.
О том, что родители не всегда правильно относятся к детям? Да, и об этом тоже. Есть такой призыв, сквозь строчки - Не обижайте детей, помните, что они личности. Но книга и о том, что благими намерениями выложена дорога в ад, Мистер Мэнкс страшно заблуждался в своей навязчивой мысли, что он спасает детей от обид и боли. Что он знал? Да, в принципе ничего. Ярко выраженный преступник с навязчивой идеей. Да, он верил в нее, но это не значит, что эту его идею кто-то мог вынести и принять в своей жизни. Второй преступник - тоже очень страшен и интересен. Вечный слабоумный ребенок, возрастом лет пятьдесят, мечтающий о вечной Рождестве, издевающийся, уничтожающий все на своем пути, в противогазе от своего же пряничного газа.
Это книга о человеческой природе.
"Он всегда будет ее мальчиком. Он золото, а золото не стирается.", хотя в чем-то прав и Мэнкс: "Кровь из шелка никогда не вывести..."
Но все же в этой истории случилось вот это: "Человечность: это, очевидно, заразно." Как же хорошо, что это заразно.

Книгу я восприняла на ура, да, она страшная, писатель не церемонится, но все же под конец щадит чувства читателя.
Вик, Виктория, Победа, "Триумф". Все это предсказание финала.
Замечательная страшная история, очень ТимБертоновская, столько его деталей, картинки бегут перед глазами, кинематографичная книга, и есть, о чем подумать.

Дальше...

Третий роман Джо Хилла не настолько крут, как второй, но тоже очень даже ничего. До костей местами ещё как пробирает. Особенно, когда чтение выпадает на моменты после, казалось бы, обычных столкновений с собственным ребёнком. Ну поругала за что-то, расстроила, сама расстроилась... бывает же. И ничего страшного, вроде бы, не произошло, всё можно уладить, да вот только улыбочка Чарли Мэнкса со страниц "Страны Рождества" тут как тут, придурковатая такая улыбочка, от которой мурашки по коже.

Чарли Мэнкс — это Питер Пэн наоборот. У него тоже есть своя Нетландия, куда он с неподдельной ребяческой радостью отвозит обиженных взрослыми мальчишек и девчонок на большой чёрной машине с номером NOS4A2 (читается как "Носферату") и дарит им вечное детство, каждодневное Рождество и подлинную невинность. Вот только, как говорит умница Мэгги Ли, "невинность — это совсем не то, чем ее превозносят. Невинные дети отрывают крылья мухе, потому что ничего не понимают. Вот что такое невинность". И если малыш, садящийся на заднее сиденье старинного роллс-ройса, ещё пахнет мамиными руками, может плакать от своего детского горя и радоваться тёплому солнечному свету, то ребёнок, ступающий на присыпанную снегом землю Страны Рождества, о маме уже не помнит, плакать не умеет по определению, а радоваться солнцу и тем более. Дети в Стране Рождества холодны и жестоки той самой невинной жестокостью, которая позволяет им со смехом отрывать головы случайным прохожим и украшать ими рождественскую ёлку, просто потому что это игра такая, весёлая и без всяких правил.

Где находится Страна Рождества? Там же где и Древесная Хижина Разума Игги Перриша, Цирк клоуна Пеннивайза, врата в Срединный мир и прочие инскейпы — порождения богатого воображения, вымышленные миры, обрётшие плоть и кровь. Без ножей, вскрывающих швы реальности, их не найти. Полиция, идущая по следам маньяка, похищающего детей, не имеет ни малейшего представления о том, что ищет. И только некоторые, наделённые даром и обладающие особыми предметами, могут путешествовать по воображаемым дорогам. Им открыты и трасса 60, и шоссе Святого Ника — они их, в общем-то, и придумали, эти дороги.

Собственно, это и есть мистическая основа, на которой, подобно готическому замку, строится художественное произведение. Некий внутренний стержень, на который Джо Хилл мастерски нанизывает факты и фактики из привычной нам всем реальности с её острыми социальными проблемами и непростыми вопросами. Люди, больные и порочные, несчастные поневоле и поневоле неспособные изменить привычный ход вещей, населяют роман подобно насекомым, посаженным в спичечный коробок рукой любопытного ребёнка. Одни из них, подобно Вик МакКуинн страдают и из последних сил борются с собой; другие, такие как Бинг Партридж, давно съехали с катушек и не ведают, что творят; третьи, как Лу Кармоди, просто делают, что могут, и, сами о том не подозревая, держат на своих крепких плечах весь этот готовый вот-вот развалиться мир. Пёстрое лоскутное покрывало из человеческих ошибок и заблуждений, маленьких побед и повседневных подвигов, провалов и подъёмов — такова реальная ткань "Страны Рождества". И, конечно же, здесь очень много того, что мы называем "слишком человеческим".

Джо Хилл не только пугает. Не просто разворачивает перед глазами одуревшего читателя панораму изломанных судеб, он ещё и показывает нам наши лучшие стороны, напоминает, что мы умеем любить и прощать, жить в мире с собой, своими детьми и родителями, жертвовать собой ради близких и любимых, согревать, кормить, защищать. Он рассказывает нам, какими мы можем быть, и тон, которым он это делает, вызывает трепет и восхищение.

Джо классный рассказчик. Рассказчик на пятёрку. Поэтому, кстати, перевод романа и особенно редактура текста в исполнении "Эксмо" вызывают порой самое настоящее раздражение. У книги приличный дизайн, но внутри невозможное количество ошибок. И просто орфографических, и смысловых. Тут даже имена героев местами забываются и путаются. Впрочем, это не к Джо претензии.

Ну и в завершение несколько слов о самом тексте. Он тоже как лоскутное покрывало, где каждый лоскуток — намёк и аллюзия, прямая отсылка и завуалированное приветствие от героев других историй. И ещё здесь очень много Кинга. Где-то что-то Джо Хилл говорил обо всех этих вкраплениях, я бы процитировала, но не нашла.