За те годы, что я его знал, Джон Стеннис постепенно отказывался от своего сегрегационистского прошлого. Многие рассматривают его трансформацию как эволюцию политического опыта. Я предпочитаю рассматривать ее как эволюцию сердца – искреннее желание выразить более великодушные порывы избирателей штата Миссисипи и уважение к чаяниям всех американцев. По собственным словам Джона Стенниса, служба в Сенате расширила его личность. Это энергетика самого института и истинная сила нашей федеральной власти. Люди, служащие в Вашингтоне, контактируют с людьми по всей стране – всех рас, религий и политических убеждений. А тот, кто готов искать хорошее в своих коллегах – государственных служащих (согласно совету, который дал мне сенатор Майк Мэнсфилд, когда я впервые пришел в Сенат), становится лучше как человек и способнее как законодатель.