Господи, какой же ты нахал, Антон, – Тамара чуть запрокидывает голову, разглядывая меня будто писаный шедевр, а затем склоняется к уху Сережи и мурлычет: – Он даже наглее тебя, малыш, представляешь?
Сережа не представляет. Сережа вообще не хочет ничего представлять – Сережа хочет трахаться. И на меня он смотрит уже конкретно задроченным взглядом, намекающим, что мне пора бы сгинуть куда-нибудь в дальнюю даль.