Цитаты из книги «Мой ненастоящий»

Цветочек не играет. Я ей нравлюсь. И вот он я – взрослый мужик, с характером асфальтоукладочного катка , иду и улыбаюсь как какой-то влюбленный сопляк.

И какой же у Карима Давидовича любимый сорт чая? – испытующе спрашиваю. Я не боюсь оказаться обвиненной в паранойе. После Городецкого я вижу подвох даже в том, что на меня косо посматривает дамочка восточной наружности в дальнем углу гостинной этого на диво неуютного дома. – Никакой, – белозубо улыбается девушка, – он терпеть не может чай, но согласно предписаниям врача согласен терпеть элитный ассам или дарджилинг. Очень педантичен и отличает сорта чая по запаху. Пьет чай с добавлением сахара, но не размешивает его, чтобы сладость усиливалась по мере приближения ко дну. Я смерила девушку еще одним изучающим взглядом. Да, пожалуй, ассистентка из неё действительно неплохая. По крайней мере, вкусовые пристрастия своего босса она хорошо знает. Где ж ты была раньше, когда он выносил мне мозг из-за этого дурацкого чая?

Особый? Насколько особый? Есть ли дресс-код? У Ветрова замирает лицо. Сквозь маску бесстрастности явственно проступает концентрированное раздражение. Я что-то не так сказала? – Похрен, – наконец роняет он, – мне абсолютно похрен на тот дресс-код, даже если он у Тагира и имеется. Надень то, что готовила для меня. Ты ведь готовила? Я торопливо киваю. – Хоть какое-то будет удовольствие от этого идиотского вечера, – Ветров морщится

До обеда к тебе заедет Юрий с бумагами, подпиши их. – Там договор на продажу души и тела? – сумрачно шучу я, выслушивая все эти бесцеремонные инструкции. Инцидент исчерпан. Вот просто взят и исчерпан. Просто вот так. Это было вчера, и мы про это забыли. Хотя нет, ни разу! – Нет, иск к твоему отчиму, – Владислав Каримович поясняет недовольно, – все остальное потрудись прочесть сама, Цветочек. И бросает трубку. Высокие супружеские отношения. Всю жизнь о таких только и мечтала.

Сначала чуть не воспользовался. Ведь хотел же – хотел, я животом чувствовала железобетонность его намерений. Потом – вышиб, не удостоив даже взглядом. Супружеские отношения моей мечты, и вправду, чему я так отчаянно сопротивляюсь?

Цветочек поднимает глаза, смотрит на меня в упор. Разумеется, никакого раскаянья в её глазах нет, ни единого грамма. Я и не ожидал. Демон тут я, мне и раскаиваться. Но я эти обязанности лучше кому-нибудь делегирую.

Я инстинктивно делаю шаг назад, стремясь скрыться от него, пока Ветров меня не заметил. Налетаю спиной на возникшего за моей спиной мужика. Вздрагиваю снова, оборачиваюсь, встречаю зубодробильный взгляд Рустама. – Нагулялась, киса? – на моих запястьях смыкаются пальцы взбешенного телохранителя. – Ты даже не представляешь, какие у меня из-за тебя неприятности. Представляю. Но себя мне жалко как-то побольше. – Отпусти меня, – взвизгиваю нервно, – я закричу. – Валяй, ори, – равнодушно роняет Рустам и бесцеремонно тащит меня… к нему.

В-в-вы-ы-ы! Это он! И вправду он! Это Владислав Каримович, мой чертов босс, в одних только пижамных штанах, стоит, протирает заспанные глаза и раздраженно кривится. – А кого ты ожидала увидеть в одной постели с собой, Цветочек? Криса Эванса?

Маргарита, – голос хриплый, взволнованный, будто у влюбленного первокурсника, который только-только набрался решимости позвать тебя погулять, – Маргаритка. Моя Маргаритка. Мы с тобой уже полгода вместе… Ага, и четыре месяца из них я бегаю вам за кофе, Владислав Каримович. Так часто, что даже уже знаю всех официантов в этом ресторане.

Джина Шэй Мой ненастоящий 1. Маргаритка Ненавижу двадцатые числа месяца. И не потому что до аванса целая неделя, а потому что… – Здравствуй, Риточка. Узнала? Увы. От этого голоса кожа становится неприятно липкой даже от первого слова. Он звонит всегда. Строго по двадцатым числам. В разное время. Сегодня позвонил в рабочее. Может позвонить и ночью. И я должна взять трубку. Сивый. Федор Иванович – бандит и мерзавец, в руках которого то, что я очень хотела бы скрыть. Я столько раз надеялась, что он перестанет мне звонить. Что, может, его кто-то пристрелит в какой-нибудь разборке. Хотела представить, что все это не со мной, что нет никакого бандита, который тянет с меня деньги. Но нет, каждое двадцатое число – звонок от него все равно происходит. Каждый раз мой желудок скручивается в холодный плотный комок. – Как у тебя дела, детка? Готова ли выкупить флешку полностью? – он всегда звучит так ласково. И от этой его ласки всегда все внутри скукоживается. – Я… Я собираю деньги. Собираю, громко сказано. Когда на шее твоей кредитка, опустошенная под ноль главным источником твоих неприятностей, съёмная квартира, да еще и ты сама плотно сидишь на крючке шантажиста – особо не отложишь. Но все-таки я пытаюсь… – Ты ведь помнишь наши условия, Риточка. Полмиллиона за один раз – и ты свободна. Нет – платишь ежемесячно. – Я помню… – у меня всегда обреченный голос в такие моменты, – я готова заплатить за месяц. Через два дня. – Без задержек, Риточка? – мне кажется, Сивый опутывает меня своим голосом как спрут, оставляя тысячу липких пятен на строгой офисной юбке, на белоснежной блузке. – Не хочешь договориться о рассрочке? Я всегда иду навстречу красивым девочкам. Припоминаю Сивого. Тяжелый, полный, мерзкий тип с блеклыми невыразительными глазами. Нет, я, конечно, точно знаю, что на моей жизни можно ставить крест – когда над головой висит дамоклова