– Ты хоть представляешь, как я изводил себя, потому что не мог вспомнить ту ночь? Не мог вспомнить, как это – обнимать тебя, проникать внутрь тебя, засыпать и просыпаться рядом с тобой? Я завершил отстойный год еще хуже, забыв, как переспал с единственной девушкой, которая была мне небезразлична. Ты хоть понимаешь, что я от этого с ума сходил?
У меня перехватило дыхание.
– Я сбился со счета, сколько раз пытался вспомнить наш первый раз. Одному богу известно, как ужасно я чувствовал себя из-за этого. Черт, да я же думал, что сделал тебе больно, – сказал Рис, потирая грудь прямо над сердцем. – И все это время ты, мать твою, знала, что между нами ничего не было? Ты издеваешься, да?
– Нет, – прошептала я, с трудом сдерживая слезы. – Я должна была тебе сказать…
– Да, черт возьми, ты должна была мне сказать. Рокси, у тебя на это было одиннадцать месяцев. Это немало.
– Рис… – начала я, поднимаясь на ноги.
– Но вместо этого ты все время мне врала! – Взглянув на него, я увидела на его прекрасном лице все то, что там боялась увидеть: боль, обиду, недоверие и гнев, из-за которого он крепко стиснул зубы. – Ладно. Не врала. Но позволяла мне верить в ложь.
Я обошла кухонный стол.
– Прости меня. Понимаю, это ничего не меняет, но мне правда очень жаль. Просто сначала ты со мной не разговаривал, а потом прошло столько времени, и…
– И ты не знала, как подступиться к этой лжи? Черт, как мне это знакомо, – бросил Рис. Я сразу поняла, что он имеет в виду своего отца. – Вот честно, Рокси, я и не думал…