Иногда я хотела бы, чтобы мы встретились в двадцать семь лет. Двадцать семь – это хороший возраст, чтобы встретить человека, с которым проведешь всю жизнь. В двадцать семь ты еще молод, но, надо надеяться, уже на пути к тому, кем хочешь быть.
Но потом я думаю, что нет, я ни за что никому не отдам свои двенадцать, тринадцать, шестнадцать, семнадцать лет с Питером. Первый поцелуй, первый ненастоящий роман, первый настоящий роман. Первый мальчик, который купил мне украшение. Сторми сказала бы, что это самый грандиозный момент. Она говорила, что так мальчик дает понять, что ты принадлежишь ему. У нас было наоборот. Так я поняла, что он принадлежит мне.
Я не хочу ничего этого забывать. То, как он смотрит на меня прямо сейчас. Как до сих пор от его поцелуев у меня каждый раз бегут мурашки по спине.