Цитаты из книги «Зачем быть счастливой, если можно быть нормальной?»

Творчество — это детектор лжи. Я же пыталась обмануть саму себя, если рассматривать ложь как утешение и прикрытие.

Я была одиночкой. Я сама себя выдумала. Я не верила ни в наследственность, ни в родословную — я верила в себя. Родители? А зачем они? Разве только для того, чтобы сделать тебе больно.

Я не понимала, что такое семья. Я не представляла, что родители могут нравиться или что они могут любить тебя настолько, что позволят тебе быть собой.

Внутри себя мы можем проживать события, происходившие в разное время так, будто они происходят одновременно. Наше «я» нелинейно и его совершенно не интересует вопрос «когда». Ему куда интереснее «почему» и «зачем».

И думала о том, как мне повезло: ведь сойти с ума может каждый.

Мысль о том, что мы могли бы попробовать выйти за пределы бытового конфликта, была очень привлекательной. Юнг утверждал, что конфликт нельзя разрешить на том уровне, на котором он возник — здесь существуют только победитель и побежденный, нет никакого шанса на примирение. Нужно вознестись над конфликтом, взглянуть на бурю с высоты.

Та ночь растянулась на всю мою жизнь. Я ушла прочь в попытке сойти с темной орбиты материнской депрессии. Я пыталась выйти из тени, которую она отбрасывала. Но не очень-то продвигалась. Казалось, я стремилась вырваться, освободиться, но от себя не убежать. Покинуть физическое пространство не очень сложно. Куда больше времени требуется, чтобы покинуть пространство эмоциональное.

превратилось в идею о «другом», почти близнеце, который будет рядом, но всё же не будет мной. Как у Платона — утерянная половинка целого совершенного существа. Настанет день, мы отыщем друг друга — и тогда всё будет хорошо. Мне нужно было верить в это — как иначе я могла бы выжить? И всё же меня несло прямиком к опасным жертвам ради любви, которая требует «всё или ничего». Но — и это важно — в шестнадцать лет у вас нет особого выбора. Вы остаетесь с тем, что унаследовали. И всё же…

Покидая тем вечером дом, я стремилась к любви и верности. Мое страстное желание было вынуждено протискиваться через узенькое горлышко — и в итоге

Проблема была не в кровном родстве, не в природе и не в воспитании. Теперь я знаю: мы исцеляемся, когда любят нас и когда мы любим сами. Нельзя исцелиться, замкнувшись в тайном обществе из одного человека, зацикливаясь на единственном другом, которого, возможно, мы были бы готовы однажды принять. Эта дорога неизбежно ведет к разочарованию. Миссис Уинтерсон была сама себе тайным обществом и надеялась, что я к нему присоединюсь. Этот навязанный мне принцип я еще долго тащила сквозь свою жизнь. Конечно, в его основе лежит идея романтической любви: ты и я вместе против остального мира. В нашем личном мире существуем только мы двое. Этого мира не существует без нас. А уж если один из нас подведет другого… Беда в том, что один всегда подводит другого.