– Кажется, Бенни и Рэбби лучше понимают, что вообще происходит, – сказала доктор. – У Рэбби диабет.
– Что за фигня? – пробурчал я. – Он не пьет больше чем обычно, не худеет, ест столько же… он вылизывается регулярно. У него даже перхоти нет!
– Посмотри сюда, – в руках у нее были результаты анализов. И я понял, что она права. – Уровень глюкозы как в горшочке с медом.
Ситуация, непонятная мне тогда, сейчас для меня абсолютно прозрачна: отношения между кошками изменились, иерархия была нарушена, и Рэбби пытался показать нам своим состоянием, что он теперь не главный кот и не сможет поддерживать порядок в доме. Группа разрасталась, отношения становились более сложными, у Рэбби не было сил сохранять стабильность, особенно когда начались новые разборки и дележ территории. Удивительно было наблюдать за тем, что происходило в следующие полтора месяца. Рэбби успокоился, расслабился, он целыми днями лежал и обозревал, нисколько не страдая от осознания того факта, что оказался на периферии. Вместо того, чтобы пытаться бороться и выдерживать неимоверные психические нагрузки, на которые, впрочем, сил у него не было, Рэбби нашел иной выход – отступить назад и позволить Бенни руководить, делать ту работу, которую сам он уже делать не может.
К сожалению, и угас он быстро. Никакое лечение не действовало на него – мы пробовали колоть инсулин (бараний, человеческий). У него быстро развились все те симптомы, наличие которых я отрицал полтора месяца назад, – он много пил, много мочился, появилась периферическая невропатия (постоянная слабость, недержание мочи, особенно по ночам) и резкая потеря веса. Тогда я еще не знал, что вместо инсулина можно было кормить диетическим мясом, которое могло бы спасти ему жизнь. Как только я узнал об этом (уже спустя годы), я обвинил доктора Рейчел в необразованности и незнании особенностей кошачьего питания. Но на самом деле у меня не было права обвинять ни ее, ни других врачей, которые годами прописывали мне наркотические препараты – ведь виноват-то я сам, я надеялся на них, а сам ничего не читал.