– У этой комнаты есть один недостаток, – серьезно сказал он.
– Ну что вы! Какой же?
– Ей следовало быть гораздо длиннее, в два раза длиннее.
– Почему? – спросила она, недоуменно покачивая головой, а он любовался нежным девическим румянцем ее щек, который никак не вязался с ее тридцатью восемью годами.
– А потому, – отвечал он, – что вам тогда пришлось бы пройти вдвое больше и я бы мог дольше вами любоваться.