– Тебя кто-нибудь в нос пинает иногда? – спросил осел паука.
– Куды деваться, – ответил паук, – ты и тебе подобные бесперечь по мне топчутся – или валяются на мне, или катаются колесами тележными.
– Так а чего же ты не сидишь себе на стене? – спросил осел.
– Как бы не так, у меня там жена, – ответил паук, - Она меня съест. А мухи, что ни лето, делаются сметливыми да пугаными.
Отрывайте крылья мухам. На самом деле, эта вивисекторская строчка из "Вредных советов" Остера, будто специально придуманная в помощь герою диалога, очень мало соотносится с космическим гуманизмом "Горшка золота", проникнутого уважительным вниманием ко всякой живой твари, без различия социального статуса, пола, возраста, принадлежности к человеческому роду, уровня шерстистости или количества конечностей. Строчка про мух показалась не вовсе чуждой разговору Осла с Пауком, и во исполнение дополнительного задания в "Долгой прогулке" (кто в теме - поймет), позволившей свести первое знакомство с серией книг "Скрытое золото XX века".
Так часто бывает: хочешь что-то прочесть, да все времени не находится и обстоятельства не складываются, пока не прилетает волшебный пендель. Которым в моем случае стало игровое задание. Voila, год только начался, а я уже богаче на два горшка золота (первым был "Золотой горшок" Гофмана в январском туре, если что. И да, такая уж я Золотая Баба). А если серьезно, на самом деле, давно интересовалась этим проектом издательств "Додо Пресс" и "Фантом Пресс" под эгидой творческого союза Шаши Мартыновой и Максима Немцова.
С "Горшком золота" Шаши Мартынова выступила в роли переводчика, обеспечив русскоязычному читателю немалый бонус. С одной стороны, она из тех, кто в дополнительных аттестациях не нуждается, с другой - читатели редко обращают внимание на имена тех, кто определяет их отношение к иностранным книгам. Потому, несколько слов: прекрасный переводчик, дважды лауреат премии Норы Галь, известна подвижническим популяризаторством ирландской культуры и всего, что определяет Особое чувство ирландскости. Перевод сказочно хорош, и улыбка не сходила у меня с лица во все время чтения. Несмотря даже на то, что, "Горшок золота" дает больше поводов для грусти, чем для смеха.
Однако к роману. Эта книга, написанная Джеймсом Стивензом в начале прошлого века, плод исторического оптимизма, когда в Ирландии возрождалось национальное самосознание, а экономический подъем позволял надеяться, что перемены к лучшему неизбежны. Одновременно, это было временем первого литературного успеха Стивенза, когда в судьбе писателя, не знавшего с детства ничего, кроме неизбывной нищеты, забрезжил свет надежды.
Потому, несмотря на некоторую мрачность сюжета, "Горшок золота" являющий собой эталонный пример ирландского литературного фэнтези, оставляет светлое и ясное впечатление. Причудливое, удивительно органичное соединение мифов с реальностью, где сказочные создания, боги и герои действуют наравне с обычными людьми, представители закона вступают в схватку с лепреконами, а незатейливый сюжет, оплетаясь вязью сложных референций, обретает философское звучание.
Не то, чтобы считала пересказ непременно необходимым, но некоторое представление о структуре и событиях книги дать все же требуется. Классическое, хотя довольно условное, деление предполагает разбивку на шесть частей. 1. Пришествие Пана включает знакомство с героями, женитьбу двух философов-самоучек на Седой женщине и Тощей Женщине, одновременное рождение у них мальчика Шемаса и девочки Бригид (ах, это чудо рождения в один день с лучшим другом, позже Стивенз сделает его магическим артефактом собственной жизни, объявив своим днем рождения второе февраля вместо девятого, как на самом деле - чтобы праздновать в один день с Джеймсом Джойсом).
Далее обмен детьми, радостный уход из жизни старшего брата с женой; неразумный совет украсть золото леприконов, данный Философом Михалу Мак Мурраху; похищение лепреконами детей в отместку; возвращение детей Тощей Женщиной, которая сама из рода Ши (что бы это ни значило). И собственно приход Пана, который очаровывает игрой на свирели и уводит с собой юную пастушку. Немного о леприконах, эти гномы ирландской мифологии не вовсе чужие писателю, одним из его псевдонимов даже был "Леприкон" - очень маленького роста (крошка Тим, еще его звали), но пропорционально сложенный и спортивный, Стивенз брал кубки в составе своей команды.
2. Путешествие философа. Чтобы исправить зло, причиненное дурным советом, герой отправляется в путешествие, встречая по пути многих людей и мифических созданий (из них я только Кухулина опознала), с которыми щедро делится взятой в дорогу едой и вступает в разговоры, а когда своя пища заканчивается - не остается голодным. Прошедший тяжкий опыт обездоленности Стивенз, отдает приоритет взаимовыручке бедняков, их приверженности патриархально-общинным ценностям. В ходе странствия, герой делает серьезные выводы из опыта скитаний, меняя мнение по многим вопросам и переживая катарсис.
3. Два бога. Будучи ярким представителем ирландского национализма, автор противопоставляет в споре за благосклонность пастушки Пану условно общеевропейской традиции Энгуса Ога из родного, ирландского пантеона. Практически, его роль та же, что у Пана - воплощение молодости, любви, лета, поэтического вдохновения. Ну, и вы уже догадались, кто победит.
4.Возвращение Философа во многом пересмотревшего свои взгляды по ключевым позициям отношения к жене и детям, хотя в остальном того же вахлака-идеалиста не от мира сего.
5. Полицейские. Взбешенные кражей у себя горшка с золотом, лепреконы пишут донос в полицию, обвиняя Философа в убийстве брата с женой. Явившиеся для его поимки полицейские представляют худшую ипостась буржуазного начала государственности: неумны, неуважительны, корыстолюбивы, жестоки. А две вставных новеллы - монологи узников в темноте, квинтэссенция бессловесности, как первого симптома лишения социальной и экономической значимости. Потеря речевой связности, по Стивензу, влечет за собой, и практически приравнивается, к утрате связности общественной и лишения личностной самоидентификации (потере своего единства в прошлом, настоящем и будущем).
6. Счастливое шествие - единственная глава, которой Стивенз счел необходимым дать название, в моем понимании эпизод сотворения Нарнии из лучшей книги времен и народов другого ирландца, Клайва Стейплза Льюиса - прямая референция к финалу. Что до основной идеи, как мне кажется, она в том, что прежде политического и экономического освобождения, надобно освободиться из тюрьмы колонизированного ума. По возможности. распространив практику нестяжательства на представителей правящего класса и чиновничества - пусть побегают пешком.