Сёгун

Как же хорошо жить в век интернета! Захотелось поплыть в другую страну, сразу гуглишь ее и узнаешь о нравах и обычаях жителей. А в 1600 году людям приходилось идти на риск. Приплыл ты в Страну заходящего солнца, а они вдруг решили тебя поджарить! Да еще тебя варваром считают! Ты воспитан по принципам «один за всех и все за одного», а у них совершенно другие понятия о жизни в целом, да и о жизни каждого человека они не очень задумываются.

Для них понятия жизни и смерти не похожи на твое мировоззрение. Чего стоит один из таких эпизодов: Море надвигалось на Ябу и раненого Родригеса. Еще час и они утонут. Не было ни малейшего шанса спастись тем, кто не умел плавать. Но спасение все же было, они увидели выступ и начали кричать. Ябу не реагировал на их крики, он казался похожим на камень. Все кричали, но создавалось впечатление, что никто не издавал ни звука. Так погружен был Ябу в свою подготовку к смерти. Тогда один из самураев поговорил с другими, они все кивнули и поклонились.

...И с криком «Банзааай!» он бросился с утеса и полетел к своей смерти. Ябу с усилием вырвался из своего транса, повернулся вокруг и встал.

«Что это за люди? — думал Блэксорн беспомощно. — Было ли это мужество или помешательство? Этот человек явно совершил самоубийство, без всякого шанса спастись, чтобы привлечь внимание другого, который уже отказался от борьбы за жизнь. Это не имело смысла! Они не признавали смысла».

А взаимоотношения с женщинами! Это совершенно отдельная песня. Величавая и лишенная каких-либо страстей. Не удивляйтесь, в Японии с этим делом все обстоит очень просто, ведь у них:

Страсти не надо сдерживать – их надо удовлетворять.

Ты - жена, и в этом твой почет и твои оковы. Ты – гейша, и в этом твои преимущества, но и свои проблемы. Ты можешь о чем угодно беседовать с женой твоего ночного господина, и она тебе окажет всяческий почет и уважение. Ей будет интересно все, что происходило в деревне за время ее отсутствия. За исключением того, что происходило ночью наедине с ее мужем. Ведь это неважно для его жены.

Европейцу, воспитанному на дуэлях и серенадах такого не понять. Поэтому, пойдем мы с вами дальше. Роман еще очень далек от завершения, Блэксорн только находит пути к сердцам японцев. Хотя, о чем это я? Какие пути! Я лукавлю, ведь понять японцев невозможно, помните? А все почему? Что мешает конструктивной беседе о сотрудничестве?

Ты никогда не сможешь договориться с японцами. У них шесть ликов и по три сердца.

Нам, таким продвинутым в анатомии этого не понять. Просто примем на веру. Знаете, что мне очень-очень понравилось в книге? Это внутреннее благородство и внутренняя тишина японцев. Не удивляйтесь. Хоть на протяжении всего этого огромного романа и не было ни одной мирной страницы. Все какие-то были разборки и махания мечами-саблями-или как их там еще называют. Но, автор с таким мастерством все описал, что не было отвращения. Книга читается на одном дыхании.

Терпение очень важное качество. Сильные люди — терпеливые, Анджин-сан. Терпение — значит сдерживание себя при семи чувствах: ненависть, любовь, радость, беспокойство, гнев, огорчение, страх. Если вы не даете себе воли в выражении этих семи чувств, вы терпеливы, тогда вы скоро поймете характер всех вещей и будете в гармонии с вечностью.

Согласитесь, как же нам сейчас этого терпения не хватает!

А вот еще один важный момент. О чем мы в первую очередь подумаем, услышав о какой-то проблеме ближнего? Естественно, о плохом подумаем. А потом еще и начнем к своей жизни примерять плохое, смаковать подробности и старательно преувеличивать беду. Японцы же совершенно противоположному учат своих детей с самых первых лет жизни. Главное – это увидеть вначале светлое, радостное. Оказывается, это намного сложнее, чем увидеть плохое:

«Всегда помни, дитя, — внушал ее первый учитель, — что думать о плохом — действительно легче всего. Чем больше о нем думаешь, тем больше накликаешь на себя несчастья. Думать о хорошем, однако, требует усилий. Это одна из вещей, которая дисциплинирует, тренирует»

Вот такое получилось приятное знакомство с книгой. С каким-то внутренним сожалением переворачивала я последние страницы. Очень не хотелось расставаться с ее героями. Уверена, что потом не раз ее буду перечитывать. А сейчас очередной совет японцев:

- Посмотрите на эти камни. Прислушайтесь, как они растут.
- Что??

Прочитать эту книгу – совсем как примерить на себя настоящее японское кимоно. Ощущение гарантированно будет непривычным, а многочисленные складки шелка не менее объемны, чем увесистый даже в электронном виде «Сёгун». К тому же, в кимоно нет привычных пуговиц, только неудобные шнурки и завязки, а в тексте книги предостаточно фраз на японском, так что разбираться, как связать всё воедино, так или иначе придётся самостоятельно.

Для начала, нужно облачиться в простую нижнюю рубашку нагадзюбан. На ней нет причудливого рисунка и функции ее утилитарны. Увидеть нагадзюбан можно разве что мельком, это слишком обыденный предмет для того, чтобы его демонстрировать намеренно. Так и быт японцев в сюжете проскальзывает лишь легкими намеками. Чтобы их заметить, нужно смотреть внимательно. Вот тонкая нить философии дамы той эпохи, которая умеет находить радость в бутоне цветка или стуке дождевых капель, чтобы не думать о плохом, ведь поддаться слабости было бы слишком просто. Вот совершенно чуждая европейцу эстетика жестокости, когда для беседы о пытке можно сложить поэтические строки. Уксусный привкус повседневной пищи и слетающие с плеч головы – вот основа и уток. Кроме того, автор то и дело ненавязчиво рассказывает читателю, что именно происходит на данный момент в истории, кто взошел на престол, а кто покинул его и почему, какие проблемы волнуют мореходов и что им нужно для счастья. Основа-нагадзюбан соткана из всего этого тщательно и выглядит прочной.

После этого пора приступать к кимоно. Их будет несколько, одного недостаточно для истинной красоты. На первом по нежно-голубому фону вод, то вспененных штормом, то спокойных и гладких, как шелк, на котором они и изображены, время от времени встречаются искусно очерченные корабли. Нактоузы, топсели, шпигаты – на рисунок не пожалели времени и кисть не ограничилась наброском паруса и кормы. Но это самое нижнее кимоно, не стоит надолго задерживать на нем взгляд. Пусть служит лишь оправой, фоном для следующих слоев костюма.

Второе кимоно будет из серого шелка. Если бы из стали можно было выткать нить, кимоно из нее выглядело бы именно так. На одной его половине изображены самураи, все как один отборные воины. Гвозди бы делать из этих людей, что, впрочем, не означает, что они похожи на металлические болванки. Напротив, каждый из них – тонкой работы. Японские Макиавелли и вояки с неповоротливыми умами удаются автору одинаково хорошо, хитросплетения придворных интриг еле дают перевести дух. На второй тоже человеческие фигуры. Испанцы, португальцы, у всех на шеях поблескивают вышитые золотистой нитью кресты. Несколько антиклерикальная линия сюжета повествует о ситуации, старой как мир: церковь хочет денег, власти и могущества, но, дабы не уронить лицо, нуждается для этого в марионетках-исполнителях.

Третье кимоно цвета пепельной розы. На спине его изображены женские силуэты. Не только Марико, японка, женщина-самурай, христианка, хоть посвященная ей линия сюжета и достаточно яркая, но и другие, самоотверженная Фудзико, живое произведение искусства Кику. Образ женщины в табуированной, традиционалистской культуре вообще не может не привлекать внимание, по крайней мере, мое. Не имея ни свободы жить, ни свободы умирать, японки все равно не кажутся безликими рабынями мужчин. Правда, рукава-содэ сразу кажутся слишком длинными и неудобными, когда пытаешься примерить такую жизнь на себя. Но тем интереснее становятся впечатления от прочтения.

На самом деле, слои наряда могут быть в любом порядке. Пока перед читателем неторопливо разворачивается линейное повествование, каждый из них по очереди обретает новые детали. Выбирать, какая из сюжетных линий важнее, приходится самостоятельно. Морские баталии и дворцовые перевороты, техники боя, детальные описания привычек и нравов того времени, вопрос сочетаемости христианских ценностей и типично восточной философии, - жаловаться на скудный выбор интересных моментов не приходится точно.

Остается только завершающий элемент наряда – пояс оби. Он выделяется на фоне материи для верхнего кимоно как независимая деталь, но все же, между ними определенно есть гармония. Это Блэксорн, первый англичанин в Японии, один среди чужеземцев. Для того, чтобы пояс сохранял четкость форм, используется специальная дощечка оби-ита. Блэксорн и тут не разрушает сходства – он тоже по-своему деревянный и нередко ведет себя как настоящий чурбан. Может быть, такова авторская задумка. Читателю будет проще представлять все происходящее как увиденное своими глазами, если голова, через которую он смотрит, будет не слишком уж сложной конструкции. А может, на фоне японцев любой европеец получился бы несколько неотесанным. Жаль только, что узнать, как вел себя и что чувствовал реальный кормчий Уилл Адамс, вдохновивший Клавелла на создание Блэксорна, практически невозможно. Но вот, например, его письмо жене куда элегантнее того, что сочинял книжный кормчий.

И наконец, последняя общая черта. Как и традиционный костюм, книга заинтересует, скорее, гайдзина, а не японца. Конечно, у Клавелла получилась не сюрреалистичная даже-не-пытайтесь-понять Япония Нотомб или быстрорастворимая и легкоусвояемая Япония Харуки Мураками. Но все же, в книге много намеков, деталей, подсказок, сопоставление Востока с западной культурой в ней очевидно. Но ведь и я самый что ни на есть гайдзин, разве нет? Поэтому я могу только удивленно посмотреть на себя в странноватом на долговязом европейском туловище кимоно, на себя с «Сёгуном», совершенно неожиданно прочитанным за пару дней, и сказать Клавеллу-сан «аригато годзаимасита».

Япония. 1600 год.

Европейцу никогда не понять эту страну. Нравы, обычаи и ценности,  воспринимаются приезжими как диковина. Но главный вопрос в том, что движет этим народом? Их менталитет – вот главная загадка для чужеземца.

Голландское судно терпит крушение у берегов Японии. Капитан и все выжившие попадают в плен. За людей их никто не воспринимает. Для японцев все иноземцы – чужаки и варвары. В иерархической лестнице их место ниже крестьянина и рыбака.
На вершине восседает тайко - верховный правитель - обладающий достаточной властью чтобы держать всех в узде и не дать разорвать страну на части. Он недавно скончался. Началась борьба за власть. Но мудрый и хитрый тайко, ещё при жизни, издал несколько указов, которые не дают одному чину захватить власть. До совершеннолетия наследника страной правит совет регентов, в который входят 5 самых влиятельных даймё страны. Даймё - местный правитель, одной или нескольких провинций. Торанага - один из членов совета - хочет захватить власть, но его противник Исидо - также желает власти и хочет перетянуть на свою сторону других регентов.

«Всегда помни, дитя, — внушал ее первый учитель, — что думать о плохом — действительно легче всего. Чем больше о нем думаешь, тем больше накликаешь на себя несчастья. Думать о хорошем, однако, требует усилий. Это одна из вещей, которая дисциплинирует, тренирует… Так что приучай свой мозг задерживаться на приятных духах, прикосновении шелка, ударах капель дождя о седзи, изгибе этого цветка в букете, спокойствии рассвета. Потом, по прошествии времени, тебе не придется делать таких больших усилий и ты будешь ценить себя, ценить нашу профессию и славить наш мир».

Джон Блэкторн - капитан Эразма - корабля потерпевшего крушение. Команда находиться в заложниках у местного даймё. Корабль опечатали. Как остаться в живых, не потерять корабль и найти общий язык с властями, не зная их языка и обычаев? Любое слово может повлечь необратимые последствия. Находиться здесь, всё равно что сидеть на бочке с порохом. От японцев можно ожидать чего угодно. У них 6 ликов и 3 сердца. Подлые, коварные и эгоистичные. Никогда не поймёшь, что у них на уме, и кто предаст тебя в следующий раз.