Старик повернулся и устремил на нее взгляд своих ледяных голубых глаз. Затем всучил поднос в руки возмущенной женщине, потянулся за пазуху туники и достал дорогую гвоздичную сигариллу, сунул ее в рот.
– Знаете, – прорычал он, – в бездне подготовлено особое место для тех, кто убивает маленьких девочек.
Сердце Леоны замерло. Она посмотрела на Антею, затем на своего отца. Будучи не из тех людей, кто отказывается от дорогой выпивки, мужчина поднял кубок с Албари семьдесят четвертого – его голубые глаза мерцали, глядя на дочь, – и выпил золотое вино вместе со своими коллегами. Возможно, он посчитал это случайностью. Возможно, ему было все равно. Но отпив из кубка, Леонид посмотрел на дочь и одарил ее мрачной улыбкой.
Леона смотрела на кубок, протянутый стариком. На его дне притаился тонкий кусочек пергамента с шестью словами, выведенными черными чернилами.
«Лучшая благодарность, на которую я способна».
Ниже была нарисована ворона в полете на фоне двух скрещенных мечей.
Герб семьи Корвере.
Леона посмотрела в глаза старика. Ее собственные округлились от осознания. Старик достал кремневый коробок, прикурил сигариллу и затянулся.
– Если захотите найти его, Аркад в Блэкбридже, – сказал он. – На вашем месте я бы не возвращался в Воронье Гнездо, если цените свою хрупкую шейку. У вас все заберут. Дом. Коллегию. Деньги. Вам придется оставить свое имя позади. Но зато у вас будет жизнь, если уйдете сейчас. Боюсь, это все, чем она захотела вас отблагодарить.