Девственницы-самоубийцы

Очевидно, доктор, вы еще не бывали в шкуре тринадцатилетней девочки.

Сесилия. Бонни. Мэри. Тереза. Люкс.
"Пять сверкающих дочерей в самодельных платьях, сплошь кружева да оборки, пышущих свежей, наливающейся соком плотью."
Что произошло? что за рок, что за несчастье, болезнь, безумие заставило их уйти? Почему спустя годы никто не помнит о них кроме соседских влюбленных мальчишек?...
Одни вопросы, и нет ответов. Почему никто им не помог? как могло произойти, что вся улица, весь город, все вокруг наблюдали за медленным умиранием сестер Лисбон, и никто даже не попытался спасти их? Почему совесть услужливо подсовывала людям потом, постфактум, фальшивые воспоминания, и все суетливо сходились во мнении что да, болезнь-зараза-дурной пример-нынешнее поколение-все к тому и шло и так далее?...
Тому, кто не был тринадцатлетней девочкой, не понять. Мурашки по коже и как будто снова втайне ликуешь, как тогда, рука об руку с мальчиком на школьном балу. Первые взгляды, первые духи, косметика, спрятанная от мамы в чулке под раковиной, первое смутное осознание своей привлекательности, первые объятия, сладость первых поцелуев вперемешку с персиковым ликером...
И запреты-запреты-запреты. Ведь это такой страшный возраст, когда сам себе кажешься ужасающе мудрым и повидавшим жизнь, но при этом даже и вполовину не понимаешь, не можешь осознать ее ценности, и действительно, самоубийство для того чтобы хоть что-то изменить - может казаться единственным выходом. И как никогда нужны не только строгость, но и доброта, чуткость, понимание...
Что заставило миссис Лисбон запереть дочерей в домашней тюрьме?
Как могло случиться, что весь город молча смотрел на затхлый, умирающий дом, в котором они так томились?
Почему даже собственный отец не пришел на помощь?
Мы никогда не узнаем.
Остались лишь пыльные воспоминания, остались только пять призраков в белых платьях на потускневших фото, и их русалочьи глаза всегда будут сквозь годы смотреть прямо в душу так пленившихся ими мальчишек, и ни одна женщина никогда не затмит эту память, ведь

даже те из них, что кричали на пике страсти, всегда брали фальшивые ноты, и никакие эротические переживания минувших лет не достигали высот абсолютной тишины, в которой Люкс словно заживо содрала с него кожу.

Эту книгу стоит читать. Чтобы вспомнить себя в тринадцать лет, чтобы понять, как нельзя поступать со своими детьми, когда им будет тринадцать, чтобы погрузиться хоть на миг под музыку группы Air в сладостно-солнечную атмосферу того последнего лета.

Я – муха, муха-самоубийца, которая сама осознанно залезла в самую гущу тимьянового меда, и теперь с удовольствием барахтается в янтарной тягучей массе – прозе Евгенидеса. Мимо проплывают дни и года, а потом столетия. Тихо и неторопливо журчит речь автора. Нежно и ласково рассказчик заманивает в свои крепкие объятия, из которых не вырваться. Да я и не хочу. Смелей вперед, мой Гомер современности, я готова слушать тебя всю жизнь!

«Девственницы-самоубийцы» - первый роман Евгенидеса и сразу такой удачный, такой триумфальный. В этой книге он весь. И пусть внезапность не самое главное его качество – уже в названии писатель огорошивает читателя основной темой и финалом – так ведь он знает, что сила в слове, а не в сюжете. А слово у него будь здоров! Роман полон деталей и маленьких историй, которые хочется изучать, как кусочки пазла, чтобы собрать картину, возможно, абсолютно разную для каждого читателя.Какова же основная идея, основная мысль? Самоубийство среди подростков? Тема отцов и детей по-американски? Отношение между мальчиками и девочками в период полового созревание? Все вместе и ничего конкретного. Да и могут ли все три темы существовать по отдельности. Сестры Лисбон, те самые девственницы, яркие кометы, вспыхнувшие и погасшие, шокирующие еще при жизни и оставшиеся незабвенными после смерти. Они жили, чтобы изменить окружающих. Ведь никто из тех, кто видел разворачивающуюся трагедию вблизи, не остался прежним после случившегося. Примечательно, что автор четкой чертой отделил мир девочек от мира мальчиков, как делали его предки древние греки (тот же Аристофан). Мы и они. Точек прикосновения слишком мало. Но в то же время Евгенидес не раз подчеркивает, что существование двух миров возможно только при тесном взаимодействии. Подкупает откровенность и честность автора в описании подросткового мира. Видно, что он не забыл, как это – быть подростком. Эти безумные глупые фразы, кажущиеся такими умными тогда. Эти странные и порывистые поступки. Это вечное желание казаться не таким, какой ты есть на самом деле. Все рассказал, ничего не забыл.
Абсолютно потрясающе переданы характеры и личности главных героинь. В образе сестер Лисбон есть только один недостаток – не все выписаны одинаково ярко. Но если даже у мамы есть любимчики, разве не может их быть у создателя образов? Ярче всех получились две противоположности: Сильвия и Люкс, ангел и демон, девственница и распутница. Остальные три сестры где-то посерединке. Зачем они совершили то, что совершили? Кто виноват? Для меня ответ очевиден: виноваты родители. В частности, мать, домашний тиран. Бывают матери и похуже, никто не спорит, но для хрупкой души подростка не нужно слишком много стресса, чтобы решиться на роковой поступок. Если бы Сильвия, самая невинная и самая чистая, не решилась бы, не думаю, что остальным даже в голову такое пришло. Однако младшая сестра нашла выход из ситуации, который однажды показался всем единственно верным. Потому что даже слабый свет в конце туннеля в виде скорого освобождения по причине поступления в университет в какой-то момент погас, и жизнь стала совсем беспросветной и безнадежной. Путь уже был найден. Осталось только на него ступить. Дальше – коллективное решение, для которого важен лишь первый толчок со стороны всего одного участника. Отвратительно правдиво. Так просто и в то же время так сложно и непостижимо!

Евгенидес по стилю абсолютно американский автор: копание в семейных отношениях, дотошное описание повседневных мелочей, ведущих к конечному результату и немножко американский образ мыслей. Но есть в его книгах и кое-что очень греческое – неторопливость повествования и некоторая отрешенность древней нации, многое повидавшей на своем веку. Писатель одновременно раним и равнодушен. Он переживает вместе с героями их страшные трагедии, но со смиренностью пожилой греческой вдовы не ропщет, принимая удары судьбы как должное. Проза Евгенидеса сама по себе оксюморон. На мой взгляд, абсолютно гениальный оксюморон. Говорят, что в смешанных браках рождаются особенно красивые дети. Так можно сказать и о писателях. Слияние двух культур в одной творческой душе превращается в совершенство. Евгенидес и его «Девственницы-самоубийцы» наглядный тому пример.

Задумка просто сказочно хороша. И кое-какие мысли, взгляды на проблему, как минимум, нетривиальны. И стиль, и слог вполне себе на уровне. И начало истории вроде неплохое. Но очень скоро начинается ахтунг. И, блин, до чего же оно обидно. Но да, к сожалению, у начинающих авторов случается увлечение надутым пафосом, типа философичностью и полнейшей логической неверибельностью. Как вспомню одну из первых книг того же ремарка - так вздрогну. Следующая книга у евгенидиса, кстати, идеальна, ни одной фальшивой ноты.

А здесь, наверное, изначально было ошибкой вводить такое количество рассказчиков со сторонним взглядом на драму сестер лисбон. Ибо оно уже смотрится полным абсурдом. Их должно быть не больше двух, а лучше всего один, по моему мнению. Иначе получается какой-то несуразный балаган. Оно и получилось.
Это натурально какое-то неслабое количество зырящих изо всех сил за домом лисбонов пацанов, выглядит шайкой идиотов на выезде, честное слово. Причем, идиотов, продленных во времени, потому как идут годы, десятилетия, а они все таскаются в одной связке и страдают по давно умершим девочкам. Как-то хочется спросить: А с головами у вас как там ваще обстоит? Все окей или полная течь? Все дожди америки не прописались в вашей квартире?

Еще добил высокопарный пафос. Совершенно фальшивый, и какой-то не умный, что ли. На самом деле, фиг его знает, почему эти девочки сделали то, что сделали. Такой задачи, похоже, евгенидис перед собой и не ставил. Тут можно только гадать по косвенным признакам, ибо в голову другому человеку не залезешь. Зато мальчики там нафантазировали похлеще перезрелых уездных барышень на выданье. Гоголевские невесты завистливо вздыхают, с кряхтеньем перелетая днепр.

А вот что понравилось, так это атмосфера и в целом того времени; и то, как девочки уходили, потому что их уход был не спонтанным, не импульсивным, а роскошно подготовленным, буквально в театральных декорациях, как улыбка чеширского кота. Типа нате-ка выкусите,с, господа хорошие. Как бы вы ни брыкались со своей реанимацией, а все равно будет по-нашенски.

И, безусловно, понравилось, что евгенидис вовсе не выставляет родителей несусветными монстрами, как сделали в последующей экранизации. Ибо на самом деле, там действительно сработала несчастливая совокупность каких-то роковых событий, случайностей, вообще не пойми чего, наложившихся на обостренную подростковую чувствительность и незащищенное, раскрытое, кровоточащее нутро, на котором еще нет защитного панциря, нарастающего с возрастом. Плюс не обошлось без массового психоза, как мне кажется. Впрочем, и возраст - далеко не всегда панацея от жизни.