© ООО «Международная издательская компания «Шанс», 2021

© ООО «Издательство «Народная литература», 2021

© ООО «Издательство «Новый мир», 2021

Встреча

С древних времен и до наших дней так много было написано о первой встрече, первом знакомстве. Вот встреча, волнующая струны любящего сердца: «Густые камыши, холодная роса… Она стоит там, у воды…»^[1] А вот радость, которую чувствуют Бао Юй и Дай Юй^[2], увидевшись в первый раз: «Эту девушку я, кажется, раньше встречал…» В фильме «Римские каникулы» подвыпившая принцесса Анна, вздремнувшая на скамейке на улице, просыпается и растерянно обращается к случайно оказавшемуся рядом журналисту: «Я рада нашей встрече! Как вам сегодняшний вечер?..» «До встречи с тобой я не думал о женитьбе. Встретив тебя, я не хочу жениться ни на ком другом…» Это встреча Цянь Чжуншу^[3] и Ян Цзян^[4], определившая всю их дальнейшую жизнь…

Встреча – словно мистическое предопределение. В ней – начало всего, и всё на свете – встречи. Когда встречаются холод и тепло – идет дождь, когда весна сходится с зимой – наступает новый год. Когда небо и земля встречаются – рождается вечность. Человек встречает человека – рождается жизнь. Сейчас книга «Чтецы» встречается со своим читателем. Перед вами – безмолвный текст, перед вами – звучащая исповедь, перед вами – цветок, все его лепестки, один к одному. Перед вами – огромный многоликий мир…

Пу Цуньсинь

О нем говорят: если он просто сидит за столом, на фоне голой стены, – это уже целая пьеса. В газетах его нередко называют «художником театрального искусства» и «интеллигентом среди актеров». Он входит в число звезд, чаще всех появлявшихся на китайской театральной сцене, и по-прежнему продолжает играть.

Как актер Пу Цуньсинь родился в Пекинском народном художественном театре и вырос в нем же. Мечта об актерской стезе была у него в крови. На сцене он всегда предельно честен и чист, ему не нужны шаблонные приемы, чтобы играть. Зрители навсегда запомнили изысканно-элегантного Чэнь Иня в «Последних аристократах», прямого и принципиального Гао Тяня, начальника управления общественной безопасности из телесериала «Героям не о чем сожалеть», полного отваги и достоинства старого солдата Чан Сые из пьесы «Чайная», героя, ставшего врагом аристократа-генерала в трагедии «Полководец Кориолан», и многие другие роли, сыгранные этим актером. Для него выход на сцену – то же самое, чем было для Ли Бо возвращение в край гор и рек: возможность петь во весь голос, пить вволю и дышать полной грудью.

Пока он на сцене, всё остальное мишура. А за пределами сцены Пу Цуньсинь такой же – честный, чуткий и добрый. Близкие люди видят в нем олицетворение справедливости. Он первым из известных деятелей кино и телевидения материкового Китая снялся в благотворительной рекламе для заболевших СПИДом. Говорят, что самое тр удное – найти свой свет, луч, по которому хочется идти всю жизнь. Для Пу Цуньсиня этот свет горит ярко, и он идет к нему, никуда не сворачивая…

Беседа

Дун Цин: Вы принесли с собой сегодня сборник эссе Лао Шэ…^[5]

Пу Цуньсинь: Да. У этого писателя, которого я очень уважаю, есть эссе «Учитель Цзунъюэ» – простое, короткое, спокойное. Прочитав его, испытываешь прилив благодарности и любви к тем, кто когда-то тебе помог.

Дун Цин: Лао Шэ встретил Учителя Цзунъюэ, когда ему было девять или десять лет. Если бы не эта встреча, может быть, и не было бы Лао Шэ?

Пу Цуньсинь: Да. Учитель Цзунъюэ во многом был исключительным человеком. Он помогал бедным, всегда легко и непринужденно: «Всё раздай до конца, всё вернется». Благодаря своему наставнику Лао Шэ смог учиться, а потом участвовать в его благотворительных делах. Подумайте: в начале прошлого века, когда Китай был нищим и отсталым, у нас были такие люди, как Учитель Цзунъюэ. Когда семья пришла в упадок, он ушел из дома, стал монахом, но продолжал делать добро и по-прежнему радостно улыбался…

Дун Цин: А в вашей жизни были такие люди? Можно ли сказать: не будь их, не было бы и Пу Цуньсиня?

Пу Цуньсинь: В детстве я был калекой. Мало кто знает, что в начальной школе у меня было прозвище «Хромой Пу». С этой кличкой, ловя косые взгляды одноклассников, я доковылял до третьего класса, а потом отец нашел в больнице «Цзишуйтань» доктора Жун Говэя. Он сделал мне операцию, выпрямил мою ногу. Вскоре я смог быть как все, даже медленно бегать и кое-как играть с мячом. А если очень старался, то со стороны было вообще ничего не заметно.

Дун Цин: Вас, наверное, из-за этого много обижали?

Пу Цуньсинь: Я сейчас уже не помню такого, чтобы обижали. Просто я понимал, что не могу быть как другие дети, чувствовал свою ущербность. Например, на уроке физкультуры проходят соревнования по бегу. Все разбиваются на команды, а тебя никто не хочет брать к себе: «Не надо его, не надо! Мы с ним обязательно проиграем!» Другим веселье, а ты в нем не участвуешь – бегаешь плохо, прыгнуть не можешь… Кличка «Хромой Пу» осталась за мной, даже когда я вылечился. Поэтому я так мечтал пойти в среднюю школу – надеялся, что поступлю туда, и тогда…

Дун Цин: Там будут другие ученики?

Пу Цуньсинь: Ну да. Ясно помню, что так и думал. Но после операции, которую сделал доктор Жун, моя судьба изменилась: мне стало очень легко скрывать свой недостаток – и так до сегодняшнего дня. Когда я прочел рассказ Лао Шэ про Учителя Цзунъюэ и чувство благодарности к нему, я спросил себя: а кому благодарен я? Очень-очень многим. Но раньше всего и прежде всего по-настоящему мне помог именно доктор Жун Говэй.

Дун Цин: То есть если бы не доктор Жун, благодаря которому у вас появилась возможность расти как здоровые дети, на сцене не появился бы Пу Цуньсинь?

Пу Цуньсинь: Ну конечно. Я должен благодарить и своего отца – за то, что он в нужный момент помог мне полюбить книги и учебу. Еще я вспоминаю врача, который помог мне после школы. В то время^[6] вернуться в город было просто невозможно, и я пошел со своими документами к врачу, попросил его помочь мне написать заключение как надо. Врач посмотрел и сказал: «Молодому человеку, у которого был детский паралич, не следует находиться в холодном климате Хэйлунцзяна». Я отправился в штаб дивизии, к врачу, положил заключение ему на стол, а он поднял голову и говорит: «Почему ты раньше не приходил?» И поставил штамп. Этот штамп изменил мою жизнь. По решению того врача я уехал из Хэйлунцзяна. Потом театральная трупа политуправления ВВС решила, что я могу работать в искусстве. Потом мой учитель Лань Тянье решил, что я могу без экзаменов поступить в Пекинский народный художественный театр; мой учитель Линь Чжаохуа каким-то образом взял меня в труппу, избавил от заблуждений и ошибок и привел к современному пониманию актерского мастерства, сделал меня тем, кто я есть, – помог стать самим собой. И еще много было таких людей…

Дун Цин: Когда у вас появилась возможность, вы ведь тоже помогли очень многим. Вы участвуете в благотворительных мероприятиях, много делаете для больных СПИДом… Для них вы стали своего рода ангелом-хранителем. Вы, может быть, даже не знаете, насколько это изменило их судьбу.

Пу Цуньсинь: Я думаю, каждый человек на это способен. Нам всем помогают, и мы тоже можем помогать другим. Скольких еще вылечил доктор Жун? Мой пример – только один из многих… По-моему, мы все должны говорить себе: мне помогали, значит, и я должен помогать другим.

Дун Цин: Надо помнить тех, кто нам помог, не считать это само собой разумеющимся. Надо помнить и о том, что, пока у тебя есть силы, ты не должен проходить безучастно мимо чужой беды. Именно это и значит «быть человеком». Возможно, то, что вы нам прочтете сегодня, заставит нас глубже это понять и почувствовать. Кому вы хотели бы посвятить сегодняшнее чтение?

Пу Цуньсинь: Я хотел бы посвятить его доктору Жуну.