Чувствовал себя губкой, которую макнули в парафин и оставили сушиться на жаре. Старой лошадью, палимой нещадным солнцем. Он грезил о масле, легком и ароматическом, и жаждал окунуться в темные морские волны. То, распластавшись на берегу, опьяненный запахом рыбы, белым песком, одуревший от света и воды, он смотрел на проплывающие облака. То вдруг становился насосом, из которого весенним днем хлещет прохладная вода, растекаясь по свежескошенной траве. Где-то вдали, как во сне, затухали почти неслышимые звуки.