Затем наступает период затишья; поскольку каждый писатель в это время обращается к специфическому любимому занятию, далеко не все замечают, что между их увлечениями есть нечто общее. Верховая езда, вязанье, пасьянсы, прогулки, резьба по дереву — видите общий знаменатель? Он здесь, можно сказать, трехзначный: все эти занятия ритмичны, однообразны и проходят в безмолвии. В этом и есть ключ к тайне.
Иными словами, каждый писатель погружает себя в легкий гипнотический транс — при помощи метода, на который набрел по чистой случайности или же в результате долгих сознательных поисков. В эти моменты мышление и сознание работают, но едва-едва: в них сейчас нет особой необходимости. Где-то за пределами рациональной сферы, так глубоко, что писатель даже и не осознает протекающего процесса (пока не научится за собой наблюдать), его новая история понемногу зреет, кристаллизуется, обретает завершенную форму.