Глава 1

Соленая капля скатилась по горячей щеке и звонко булькнула в хрустальный бокал. Тишина заполняла каждый уголок квартиры, отбивалась от голых стен и впитывалась тяжелым грузом в ее тело. Молодая женщина сидела на полу с бутылкой вина и полупустым бокалом, который по неведомой причине остался в квартире после того, как несколькими часами раньше её бывший муж обнес эту самую квартиру.

Она таращилась на алкоголь, и очередная слезинка без ее согласия снова растворилась в великолепном полусладком. После выпитого вина внутри разливалось временное приятное тепло, захотелось уютно свернуться калачиком на кровати, укрыться пушистым пледом и уснуть. Только беда в том, что кровать и многое другое, что было в доставшейся ей по наследству, дедушкиной однокомнатной квартире, испарилось вместе с бывшим супругом-крохобором. Она поднялась и медленно направилась в прихожую. Сумка, брошенная на пол у дверей, так и валялась одинокой бесформенной кучкой. Женщина вяло выудила мобильный и набрала 102.

– Драсте, – заплетающимся языком промямлила в трубку. – Меня обокрали, пришлите кого-нибудь…

– Уважаемая, – недовольно пробурчал мужской голос, – сколько Вы сегодня выпили?

– Слыш…те, Вы, там! – возмутилась Глафира, подавив очередной ик. – Мне просто очень нужна помощь. Мне даже спать негде.

– Вы на улице? – более участливо поинтересовались с той стороны.

– Нет, – она шмыгнула носом, глубоко вдохнула и, протараторив свой адрес, добавила: – Меня ограбил муж. Бывший муж. Пока я была на работе, он вывез все из моей квартиры.

– Вы сейчас в безопасности?

– Да… Наверное.

– Тогда ждите.

– Жду, – Глаша поморщилась и ткнула в экран пальчиком, прервав звонок.

Выпитый алкоголь наконец добрался до головы и в ней постепенно нарастала болевая пульсация. А ведь она знала, что так будет. Сначала уютное разливающееся тепло по всему телу, которое почему-то в первую очередь скапливалось в ногах, делая их ватными, и только потом градусы поднимались выше, пока не добирались в голову. Туман, заполнявший разум, не был прекрасен, никакой легкости после выпитого Глаша не чувствовала, а вот стук по вискам, постепенно переходящий в барабанную дробь, а после и вовсе превращающийся в отбойные молотки, сопровождал ее постоянно, стоило ей выпить хотя бы чуть-чуть. Казалось бы, зная об этом, она должна была воздержаться, ограничившись просто созерцанием необычной формы бутылки, подаренной мужем её пациентки несколько лет назад. Но обстоятельства нынче были не те. Вместо того, чтобы радоваться и порхать бабочкой, а именно эта картинка была в воображении Глаши с самого утра, она чувствовала себя, скорее, как сказочная старуха у разбитого корыта.

Вернувшись сегодня домой, Глафира Ростиславовна не могла поверить своим глазам. Удивление. Злость. Отчаяние. Она торопливо пробежала по квадратным метрам своего жилища и покорно приняла случившееся. Было ощущение, что из нее выкачали всю энергию и вместо подъема, который сопровождал её последние несколько часов, она резко почувствовала себя совершенно опустошенной. Поэтому, обнаружив в кухонном шкафу бутылку вина, женщина решила заполнить себя хотя бы им. А там уж будь что будет.

Время шло, а к ней на помощь никто не торопился. Переместившись снова на кухню, она забралась на широкий подоконник и стала рассматривать город с высоты десятого этажа. Зимой темнело быстро. Вскоре, распростертый перед ней, бетонный лес загорелся словно новогодняя елка. Видимо, предстоящий новый год Глаша впервые за долгие годы будет встречать одна. Без мужа, без родителей и без елки. Муж, слава всем богам, отрезанный ломоть, елка ей не нужна в гордом одиночестве, а вот родители еще несколько дней назад уехали на отдых и тревожить их совсем не хотелось. Пусть нежатся все праздники у теплого моречка под высокими пальмами. Позвонить им, значит испортить долгожданный отпуск. Папа тут же сорвется спасать свою дочь, мама начнет жалеть и причитать, а Глаше хотелось все случившееся пережить самостоятельно. В конце концов, пять лет назад она сама выбрала в спутники жизни того, кто все эти пять лет благополучно ей и испортил. Женщина покосилась на оставшуюся бутылку вина на полу, но тут же отмела мысль о продолжении банкета. Голова только-только стала проясняться и наполнять ее алкоголем повторно желания не было. Кофе бы сейчас…

Телефон призывно заурчал и следом в пустой кухне разлилась «Лунная соната» Бетховена.

– Привет! – чрезмерно бодренько прощебетала Глаша. – Как Мальдивы?

– На месте, куда ж им деться-то? – подруга Глафиры мелодично растягивала звуки, вальсируя каждым словом. – Ты мне лучше скажи, как прошло?

– Что прошло?

– Глашенька, ты меня пугаешь, – та засопела в трубку. – Вас что, не развели? А ведь я знала это! Говорила же, мне надо было остаться! Ну полетела бы позже…

– Стоп! – Глаша привычно остановила причитания лучшей подруги. – Нас развели, все в порядке.

– А что тогда не так? – Полина снова засопела, и Глафира кожей почувствовала, что та начинает сильно нервничать. За многие годы дружбы они, словно близнецы, считывали эмоции друг друга на расстоянии. – Гла-а-аш?

Вот это Полинино «Гла-а-аш» выбило женщину напрочь из только-только стабилизировавшегося состояния.

– Он вынес все-о-о-о-о! – Глаша всхлипнула. – Полечка, он приехал в квартиру и вынес все: мебель, вещи, посуду. У меня голые стены-ы-ы-ы!

– Как все? – растерянно пропела Поля в трубку. – Подожди-подожди! Вообще все?

– Нет, – резко успокоившись, сказала Глафира. – В гардеробной все мои вещи остались. А еще пара хрустальных бокалов, ну, наших, свадебных, – она обернулась, – кухонные шкафы на месте, их просто так не вытащить, как, собственно, и холодильник, вмонтированный в кухонный ряд, а еще телевизор на стене в комнате и чайник…

– Который ты из Тайланда привезла?

– Мг, – она задумалась. – Нет, ну есть еще и другие вещи. Ноут, например, постельное, подушки, кресло мое… А вот стиралки нет…

– Понятно, – снова нараспев произнесла Полина. – Глаш, он оставил тебе все, что ты покупала сама. А мебель и технику вы приобретали вместе.

– Да ладно, – женщина спрыгнула с подоконника и направилась в единственную комнату.

Гардеробная с ее стороны не тронута: вся одежда и обувь там, где ей и положено быть. Глаша подошла к ящику с бельем и дернула за резную ручку.

– Точно! – рявкнула в трубку от переизбытка эмоций новоиспеченная разведенка. – Представляешь, лифчик, который он мне дарил и который, естественно, оказался мне велик, он тоже забрал.

– И правильно забрал, зачем он тебе? – размеренно продолжила подруга. – А вообще, жестокая ты, Глафира Ростиславовна. Ты вспомни, сколько раз он намекал, уговаривал, а ты так и не согласилась откорректировать фигуру под желаемые мужем параметры. Он даже к действиям перешел, мол, посмотри, Глашенька, какое шикарное бюстье может украшать твое тело. Только вот у тебя третий размер, а туда положено пятый вложить, до которого тебе расти и расти.

– Нечего делать! Если его не устраивали мои параметры, надо было себе мозг увеличить!

– Да уж, – Полина вздохнула. – Вот, видимо, именно с этого и начался ваш разрыв.

– О, не-е-ет! Он начался в тот момент, когда мы зарегистрировали брак и поставили штамп в паспорте.

– Зачем ты так? Ведь хорошее тоже было.

– Было, – Глаша кивнула, будто подруга могла ее видеть и пошла осматривать совмещенный санузел. – Но прошло. Еще до свадьбы.

И тут её застопорило. Глафира разглядывала небольшое светлое помещение и снова не могла поверить глазам:

– Поль, он и унитаз унес, – произнесла она, не веря тому, что видит, ведь при первом осмотре квартиры Глаша не обратила на это внимания.

– В каком смысле унес?

– Да в прямом. Забрал свой черный трон и поставил обычный белый, – она истерично хохотнула. – Да еще, судя по всему, не новый. Видимо, к сегодняшнему дню он готовился заранее.

– Глаш, хочешь, я приеду? – осторожно предложила Полина.

– Нет, моя милая. Ты лучше беги к своему Борису Петровичу, небось заждался уже, – более спокойно произнесла Глаша. – И подумай над своим поведением, ты мне обещала.

– Мг, – едва слышно согласилась знаменитая виолончелистка. – А что ты решила с Игорем?

– Да ничего, – она покачала головой, вспоминая бывшего мужа и чертов унитаз, который он с некой нездоровой радостью несколько лет назад приволок домой. – Пусть валит на все четыре стороны, лишь бы больше не появлялся в моей жизни.

– Может, заявление на него написать?

– Черт! – женщину прошибло холодком. – Поленька, все, пока, мне пора бежать.

Глаша тут же сбросила звонок, но набрать 102 не успела. В дверь позвонили. Полностью протрезвев, она отдавала себе отчет, что с вызовом милиции погорячилась, но было уже поздно. Пригладив наспех копну непокорных рыжих кудряшек, распахнула дверь и замерла.

– Здравствуйте, – пробасил великан в форме. – Вызывали?..

– Нет, – беспардонно перебила гостя Глафира и тут же потупилась. – Простите, я передумала.

Ответное молчание заставило снова поднять глаза на широкоплечего парня в форме и от пронзительного взгляда его зеленых глаз мурашки вихрем понеслись по её рыжей макушке, сбегая до пяток и будоража весь организм мелким покалыванием. О, в эти глаза много лет назад были влюблены все девчонки старших классов и Глаша была не исключением. Но в отличии от остальных девочек, которые из кожи вон лезли, чтобы ему понравится, юная Глафира очень старалась делать вид, что ее интересует только учеба. В конце концов, девушка прекрасно понимала, что на такую, как она, вряд ли кто-нибудь вообще посмотрит, поэтому всегда держалась в стороне и в общие вздохи и ахи по парням старалась не встревать. Однако дома, в своей комнате, отличница Глафира погружалась с головой в мечты о самом красивом мальчике класса. И вот теперь, через столько лет, эта девичья полу-сбывшаяся мечта стояла у нее на пороге и не сводила с нее своих магических глаз.

В момент пубертата Глашенька была, так скажем, совсем не похожа на теперешнюю себя, поэтому сейчас совершенно не удивилась, что оказалась неузнанной, хотя, чего уж таить, немного расстроилась. А вот он… Он остался все тем же Тимофеем Зацепиным, который влюблял в себя с первого взгляда. И не то, чтобы он был красавцем. В школе Тим был обычным парнем с обычной внешностью: длинный нос, пухлые улыбчивые губы, черные, как смоль, волосы, худющий и при этом очень высокий. Еще тогда, в одиннадцатом классе он достиг 185 см, но, видимо, расти перестал уже после их последней встречи. Сейчас над женщиной возвышались не менее двух метров крепкого телосложения… сильного тело…сложения. Глафира сглотнула и, задрав голову, вернула свой блуждающий взгляд к изумрудным глазам, от чего бешеный табун мурашек вновь понесся галопом от макушки, наэлектризовал каждый волосок и по конечностям спустился до кончиков пальцев… Да, именно эти завораживающие глаза делали его невероятно привлекательным, притягательным, обворожительным и таким красивым…

– Передумали? – пробасил он, наблюдая, как она подвергала его зрительному анализу.

– Простите, – Глаша прикрыла веки от накатившей вдруг усталости и выдохнула. – Я оплачу ложный вызов.

– Я войду? – произнесла мечта, не обращая на её слова никакого внимания.

– Пожалуйста, – отступив назад, она смирилась с тем, что в ближайшие минут десять придется нервничать и краснеть. Как только она назовет свое имя, он точно её вспомнит. И не важно, что картинка перед ним будет другой. Женщина была уверена, что Глафира в жизни Зацепина была только одна. Хотя, конечно, можно понадеяться, что у него отшибло память, только вот принимая во внимание их прошлое, об этом даже думать было глупо.

А вообще, да, обидно, что Тим её не узнал. Копошась в своих противоречивых чувствах, Глаша еще раз бросила на него взгляд. Ну не может же быть, что он просто её игнорирует? Или может? Ведь она тоже не кинулась к нему на шею, хотя узнала сразу.

– Подожди меня внизу, – буркнул он кому-то на лестничной площадке и вошел, закрыв за собой дверь.

Она шлепала на кухню и спиной чувствовала прожигающий взгляд. Вляпалась так вляпалась. В одно мгновение Глафира Ростиславовна, тридцати пяти лет от роду, из заведующей отделения акушерства и гинекологии снова превратилась в четырнадцатилетнюю Глафиру Тучину, девочку пышных форм, а проще говоря, толстушку, которая стеснялась не только лишних кэгэ, но, и брекетов, веснушек, и даже копну рыжих волос до пояса, постоянно заплетенных в косички. Глаша была из тех одноклассников, с которыми дружили только тогда, когда очень нужно было списать домашку или контрольную. Во всех остальных случаях она была просто…

– Тучка, – тихо позвал Тим и она подскочила.

– Узнал, – констатировала Глаша, остановившись посреди кухни.

– А могло быть иначе? – Тим ощупывал ее взглядом. – Даже не представляю, что должно было случиться, чтобы я тебя забыл, – он шумно втянул воздух.

Тимофей пристально рассматривал знакомую и в тоже время незнакомую девушку и с каждой секундой его взгляд теплел, а сердце понемногу выравнивало свой ритм. Когда она открыла дверь, его прошибло холодным потом, а после бросило в жар. Он не мог поверить, что перед ним была именно она. Другая, но, несомненно, она. Зацепин верил, что они когда-нибудь снова встретятся, однако представлял эту встречу немного иначе. И уж никак не думал, что Глаша захочет остаться неузнанной. А именно такие нотки он уловил в ее словах. Глубоко вздохнув, он продолжил:

– Странно было бы не узнать твои огненные кудряшки и веснушки, – он шагнул ближе, – твои глаза. Хотя, конечно, ты очень изменилась, – мужчина протянул руку и коснулся локона на плече. – Но волосы такие же длинные, только уже не в косичках.

Сердце Глафиры готово было выпрыгнуть наружу. Волна трепета окатила все ее тело, ладошки покрылись испариной, она неотрывно смотрела ему в глаза, утопая в изумрудном океане.

– Тебе идет, – Тимофей разжал длинные пальцы и прядь пружинкой подсочила вдоль тонкой руки.

– Спасибо, – стараясь подавить эмоции, она решила переключиться на причину его появления у нее на пороге. – Тим, ты прости, что я вас вызвала.

– Сколько мы не виделись? – он склонил голову на бок и едва улыбнулся уголками губ.

– Ммм, – Глаша быстро сделала подсчет пролетевшему времени. – Девятнадцать лет?

– Девятнадцать лет, – задумчиво повторил бывший одноклассник и вдруг огляделся. – Так, значит, ты в разводе.

– А откуда ты… – начала она. – Точно, мой необдуманный звонок, и теперь ты у меня в гостях, и в курсе моей личной жизни.

– Можно, пройдусь? – он вздернул бровь.

– Пожалуйста.

– Уверена, что это муж?

– Бывший, – с нажимом повторила девушка. – С сегодняшнего дня.

– Вон оно что, – Тимофей сверкнул белозубой улыбкой. – За развод мстит, значит. Это же твоя инициатива была?

– Моя, – Глаша кивнула и посмотрела на выточенный профиль мужчины. – Не знаю за что он там мстил, но жалею, что, освободившись от супружеских оков, сразу домой не поехала. При мне бы он сюда не сунулся.

Тим зашагал в комнату, и Глафира, испытывая одновременно и неловкость, и детский восторг от встречи, посеменила следом, словно провинившаяся школьница.

В спальне, еще недавно уютной, было почти так же пусто, как и на кухне. На полу валялась Глафирины подушки, в углу уютное подвесное кресло, а рядом с ним высокий торшер с ярким абажуром, старый, дедушкин, который не вписывался в интерьер, но Глаша все еще не готова была с ним расстаться.

– Интересно, а почему это оставил? – Тимофей обвел взглядом немногочисленный скарб. – В машину не влезло?

– Потому что это все мое, – она словила недоуменный взгляд Зацепина. – Мой супруг, то есть мой бывший супруг, оставил в квартире только то, что принадлежит лично мне и то, что я купила сама.

– Какое благородство, – хмыкнул Тим.

– На раздел имущества я не подавала, но и предположить не могла, что он вывезет всю мебель. Хорошо, кухня частично уцелела.

– Так если мебель куплена в браке, то она общая, – мужчина стоял у балкона и рассматривал комнату.

– Знаю, но сейчас мне уже все равно.

– Хорошо, хоть квартира твоя. Могла бы вернуться, а личные вещи в мусорных пакетах у дверей снаружи.

– Это точно, – она кивнула.

– Вот-вот, – задумчиво произнес Зацепин.

– А ты женат? – внезапно вырвавшийся вопрос стал неожиданностью для нее самой. Она прикрыла рот ладошкой и уставилась на собеседника.

– Мне некогда заниматься личной жизнью, – он лукаво улыбнулся и подмигнул. – К тому же, я давно определил для себя, что не смогу свести воедино и работу, и семью.

– Подожди-подожди, – Глаша удивленно посмотрела в его потрясающие глаза, – Твой папа следователь. По-моему, это прекрасный пример того, что можно совмещать…

– Был, – перебил Тимофей. – Был следователем.

– Прости? – она растерялась и в который раз готова была прикусить себе язык.

– Он ушел на пенсию, у него все отлично, но мой отец как раз-таки является ярким примером, что семья и работа не совместимы, – Зацепин поджал пухлые губы. – Родители давно в разводе. И, должен сказать, когда они разошлись, вздохнул с облегчением даже я.