«И действительно, Сталин продолжил: — Совсем недавно Кулик, да и Тимошенко докладывали мне совсем другое. Заверяли, что у нас орудий именно этих калибров хватит с избытком. Просили прекратить их производство… Но за это спрос с них. Вам, товарищ Устинов, нужно тщательно взвесить ваши возможности по увеличению поставок этих пушек армии. Сделайте это срочно и доложите мне лично.»
Дмитрий Федорович Устинов
Вместе с дипломом инженера он получает направление в только что созданный Ленинградский артиллерийский научно-исследовательский морской институт (ЛАНИМИ) на должность инженера-конструктора. Его первым опытом в разработке вооружения становится участия в разработке досылателя к орудию. Это было его первым конструкторским заданием. Летом 1937 года ему предложили перейти в конструкторское бюро завода «Большевик». Он принимает участие в разработках артиллерийских систем для ВМФ. В марте 1938 года его уже назначают директором завода. Устинов начинает водить новшества, которые подсказывались самой логикой производства. Принимается решение отделить сборку от крупномеханического производства. На результатах работы отрицательно сказывалось то, что они были объединены в одном цехе. Человеческие ресурсы не ценились в СССР и поэтому, когда возникала нужда в новом крупном объекте строительства, или в увеличении производства, то выход искали в увеличении штата. Никто не интересовался тем, сколько человек работало на аналогичном объекте где-нибудь в США. Вот, что думал сам Устинов по этому поводу: «…С давних пор у нас повелось так: как только даешь цеху новое задание, сейчас же требуют новых людей, настаивают на увеличении штатов… Мы должны стремиться к тому, чтобы штат наших социалистических предприятий был не больше, а меньше капиталистических. Нам надо относиться к людям особенно бережно.» По заводу был издан приказ, который регламентировал производственный процесс, устанавливал ответственность должностных лиц и работников за выполнение требований технологии. Без ведома главного технолога никто не имел права отступать от утвержденной технологии, нарушать ее. Когда его впервые направляют за границу, то Устинова поражает высокая культура производства, чистота на территории завода и в цехах, порядок в хранении деталей, инструмента, строжайшая экономия электроэнергии, материалов и сырья. «Мы не видели на заводе праздношатающихся. Каждый был занят делом. Для решения текущих вопросов широко использовался телефон.» Правда, выводы он делает какие-то дебильные: «Конечно, мы понимали, что все это держится на жестокой эксплуатации, на капиталистической дисциплине — дисциплине страха и бесправия человека труда.» С таким «объективным» мышлением, Устинову тяжело делать и объективные выводы о Сталине, про которого он говорит, что «во время войны отрицательные черты его характера были ослаблены, а сильные стороны его личности проявились наиболее полно.» Начальники цехов и другие руководящие работники завода не знали, сколько стоит выпущенная ими продукция и из каких элементов складывается се стоимость. Знали только, что за такое-то время надо выпустить столько-то машин. А какой ценой они выпущены, какова их себестоимость, как соизмеряются затраты и результаты производства — на это обращалось мало внимания. Так называемый хозрасчет начал вводится в производство за несколько лет до начала ВОВ. И сразу почувствовался результат. «Себестоимость продукции снизилась на шесть процентов. Люди еще больше потянулись к учебе, все чаще выступали в качестве рационализаторов. Весь цех стал фактически стахановским. В целом за три месяца работы на хозрасчете цех сэкономил более 300 тысяч рублей.» В Mоскве в 1939 году состоялась встреча военных представителей СССР, Англии и Франции. А потом СССР нападает на Финляндию. Устинова направляют на Карельский перешеек, так как наши войска никак не могли одолеть укрепления линии Маннергейма. Пока в Германии укреплялся институт фюрерства, в СССР начинали рекламировать институт заводского мастера. В ноябре 1940 года по наркомату был издан приказ о повышении роли мастера. В соответствии с этим приказом на мастера возлагалось руководство порученным ему участком производства и вся полнота ответственности за выполнение заданий по всем показателям. Завод «Большевик» первым опробовал эти начинания. Видимо, во многом благодаря этому, Устинова вскоре назначают наркомом вооружения. Причем назначение это было, как всегда, выполнено по скотски с человеческой точки зрения. Устинов просто узнал обо всем из газет! Так, из бесправного директора завода, которому не разрешалось без позволения покидать производство, Устинов становится бесправным наркомом вооружения. Его предшественник Б. Л. Ванников был арестован и осужден, но через месяц выпущен и становится у Устинова заместителем. Такое ощущение, что в те времена в СССР арест использовался как предлог для смены кадров. Устинов, видимо, казался товарищам сверху мямлей и рохлей, и они никак не ожидали от него того, что он начнет задавать ненужные вопросы. А их было не мало!
1. ни на одном из заводов не выпускались 45-мм противотанковые и 76-мм полковые и дивизионные пушки. Представитель управления артиллерии, не моргнув глазом, пояснил Устинову все доступным языком: «— Производство этих орудий прекращено, Дмитрий Федорович, — ответил он.
— Почему?
— Таково требование заказчика — главного артиллерийского управления наркомата обороны, и в частности его начальника маршала Кулика.
— Чем мотивировалось это требование?
— Необходимостью замены этих орудий новыми, имеющими большую бронепробиваемость в связи с обозначившейся тенденцией усиления броневой защиты немецких танков.» Иными словами, орудия сняли с производства, не освоив новых. Получается, не зря Кулик был «репрессирован»…
2. Противотанковые ружья, несмотря на многочисленные предложения, не выпускались. « Одной из причин этого являлось неверное предположение, что всю тяжесть борьбы с танками в войне возьмет на себя артиллерия. Повинен здесь и наш наркомат, который не проявил достаточной настойчивости и целеустремленности в доводке этого вида вооружения.»
3. Производство танков не напрягали на увеличение объемов. В 1940 году и в первом полугодии 1941 года наша танковая промышленность выпустила 639 танков KB и 1225 танков Т-34.
4. Почему-то, несмотря на авральные успехи по производству других типов вооружения, производство такого эффективного оружия, как боевая реактивная установка БМ-13 (в народе именуемая «катюша») также не форсировалось. 21 июня 1941 года, состоялось решение о серийном производстве реактивных снарядов, боевых установок и формировании частей реактивной артиллерии. Создатели нового оружия Ю. А. Победоносцев, И. И. Гвай, Л. Э. Шварц, В. А. Артемьев и другие были удостоены Сталинской премии. На этом дело и закончилось.
Вопросами производства вооружения и боеприпасов ведал Н. А. Вознесенский, самолетов и авиамоторов Г. М. Маленков, танков — В. М. Молотов, продовольствия, горючего и вещевого имущества — А. И. Микоян. Они осуществляли общее руководство планированием выпуска продукции, согласовывали запросы фронта с возможностями производства. Немцы уже подходили к Киеву, а от правительства еще не поступило разрешение на эвакуацию завода «Арсенал». А без разрешения об эвакуации не могло быть и речи. А ведь именно «Арсенал» выпускал платформы для зенитных орудий. Словно испытывая дикий восторг, автор перечисляет невыносимые бытовые условия, в которых должны были работать рабочие, большей частью женщины и дети. В цехах не было отопления, работали на морозе, лишь изредка отлучаясь к бочке с дровами погреться. На перестройку производства потребовалось около года и к середине 1942 года она была практически завершена. Кстати, товарищи Кулик и Тимошенко, которые не хотели разрешать производство противотанковых ружей до начала войны, в конце 1941 года внезапно прозрели и начали жаловаться Сталину на то, что противотанковые ружья не выпускают!
Обидно читать о том, как все эти наработки советской промышленности по доброй воле «сливались» так называемым союзникам. А чего там мелочится? Ребятишкам на заводах дать премию горстью конфет можно было и все…
К аналогу Куликовской битвы – Курской – советская промышленность готовилась, но не подготовилась как следует. Снова, в который раз, приходится констатировать, что немцам делалась уступка. Практически идеальные Т-34 были оснащены слабой 76-мм пушкой, хотя многие военные требовали более крупный калибр. В итоге: ««Тигры» практически нельзя бить в лоб, — писал комдив. — Приходится или пропускать их через себя и стрелять в корму, или вести огонь по танкам противника, двигающимся на соседей, то есть по борту. На танк Т-34 нужна более мощная пушка». Лишь в 1944 году Т-34 получает более мощное вооружение. Но, внимание, также в 1944 году, советская промышленность, видимо по приказу англосаксов, сокращает производство стрелкового оружия по сравнению с предыдущим годом на 18 процентов. Причина – якобы перенасыщение! Это во время войны! В 1945 году выпуск оружия продолжал снижаться. А вишенкой на торте к понижению производства оружия будут эти слова:
«Когда Красная Армия освободила страны Юго-Восточной и Центральной Европы, правительства этих стран обратились к СССР с просьбой о помощи в создании национально-освободительных армий. Им было безвозмездно передано в общей сложности около 5,5 тысячи орудий разных калибров, более 176 тысяч автоматов, свыше полумиллиона винтовок и карабинов, много другого стрелково-артиллерийского вооружения, танков и самолетов. Кроме того, СССР выделял значительные средства, в том числе вооружение, для антифашистского движения Сопротивления, народно-освободительной борьбы в оккупированных гитлеровцами странах.»
Вот так вот! Плевать хотели большевики на женщин и детей, которые производили это самое оружие протранжиренной победы. Отдали большую часть бывшим союзникам нацистам. «31 мая, в день своего 40-летнего юбилея производственной деятельности, знатный кузнец завода Василий Петрович Головатый установил вместе со своей бригадой выдающийся рекорд по оттяжке моноблоков, выполнив сменное задание на 1538 процентов.» А партия разбазарила все эти проценты. А в каких условиях жили люди, ради Победы? Даже в конце войны они ютились в бараках. «Состоял поселок из так называемых крыш — над землей только крыша шалашиком, а само «помещение» — в земле. Мы вынуждены были строить такие бараки в 1941–1942 годах, так как ни средств, ни материалов, ни времени тогда у нас не было, а жить людям где-то было нужно. Обошли мы все до единого барака, поговорили с людьми. Они не жаловались, нет, понимали, что такое положение временное и вызвано войной.» Все победные достижения войны были утоплены на дне бокала шампанского в ночь на 9 мая 1945 года… Аминь!