Жуга несколько раз глубоко вздохнул так, что заныла рана на боку, закрыл глаза, сосредоточился и соскользнул во тьму, в чёрный котёл без дна и крышки, туда, где в сумраке небытия рождались сны, слова и имена, туда, где спятивший циркач плясал свой танец на канате, натянутом над океаном снов, туда, где из осколков чёрного льда выложено слово «вечность» – во глубину той бездны, что облюбовали для себя драконы, чтобы видеть свои Драконовы Сны. * * *